А как насчет горных троп? По-моему, он здорово управляется с лыжами.
Братфиш рассмеялся:
Вы ведь мало что знаете о горах, так? Во-первых, кругом навалило неимоверное количество снега, а главная горная дорога заблокирована. Во-вторых, сменился ветер, в такую погоду велика вероятность схода лавин. Никто, у кого есть хоть капля мозгов, не рискнет отправиться в горы, словно заправский бойскаут, разве что только у него на совести что-то уж совсем плохое, но все равно выше чем на пятьсот метров он не поднимется. Отправляться сейчас в горы равносильно самоубийству. Нет, этот ваш парень на такое не пойдет. Подождите еще двадцать четыре часа, и он будет у нас в кармане вместе со своей девочкой.
Вернувшись в «Кайзергоф» и идя на ужин, Ван дер Вальк чувствовал себя несколько не в своей тарелке. Там вовсю гудела шумная вечеринка: французская лыжная команда с толпой тренеров и поклонников из производителей лыж и необходимых к ним аксессуаров, сопровождаемые множеством журналистов, а также идентичные им, но только австрийские представители закатили грандиозную гулянку в честь окончания сезона соревнований. Все призы были торжественно вручены, речи произнесены со всеми необходимыми банальностями, здесь был и бургомистр, и президент международной федерации, и представители пяти национальных федераций, и Альпийского клуба, и Анн-Мари уехала. Она погрузила свои лыжи на взятую напрокат машину и отбыла в начале второй половины днятак сказал портье. Нет, она была одна. Нет, ей никто не звонил и не оставлял никаких сообщений ни устно, ни письменно. Сама Тоже никому никаких сообщений не оставляла. Нет, она выглядела совершенно спокойной и всем довольной.
Это было довольно легко проверить. Анн-Мари, одна, да, совершенно одна, да, они абсолютно уверены в этом, полчаса назад пересекла границу в Фюссене, да, она все еще на машине, которую взяла напрокат, лыжи на багажнике. Они подробно рассмотрели ееда, все в порядке.
Черт возьми, где этоФюссен? Он что-то слышал об этом месте, кажется, у них там есть своя хоккейная команда. С минуту поплутав по карте, он отыскал это местомаленький городок прямо на границе с Германией, примерно в тридцати километрах от Гармиша. Но это абсолютно ничего не значило. Анн-Мари надоели горы, и возможно, она почувствовала тягу к другим местам, в Голландию, например.
Ван дер Вальку никак не удавалось заснуть. Он слишком устал и слишком перенапрягся. Плечо его распухло, одеревенело и так болело, что он не мог на нем лежать. В полночь он все еще бродил по Инсбруку. Спортсмены, которые во время соревнований спали по двенадцать часов в сутки, чтобы подзарядить свои батареи, теперь, когда сезон завершился, все никак не могли успокоиться и пировали от души. После месяцев полного отказа от алкоголя, от курения, от сладостей, после месяцев сидения на удручающей диете, когда они питались грейпфрутами, сырой морковью и непрожаренным мясом, девушки словно с цепи сорвались. Его это не удивлялода поживи он такой жизнью несколько месяцев, он бы умер, наверное. Но в настоящее время он не был расположен к весельюрадостным крикам, воздушным шарам и танцам, поэтому он нашел маленький бар, где смог спокойно посидеть и как следует выпить, чтобы взбодрить и тело и душу, а еще подумать в уединении.
Самым сильным магнитом, конечно, была Вена. Но Жан-Клод не мог знать, насколько серьезно австрийская полиция может отнестись к поимке людей, которые покусились на принадлежащий правительству вертолетсамый дорогой инструмент для поисковых бригад, работающих в горах. В Альпах вертолетэто как священная корова, потому что в горах слишком много мест, где мостиком между жизнью и смертью служит только воздух.
Еще был Цюрих. Ван дер Вальк был совершенно уверен в том, что миллионерская сущность Маршала не игнорировала бульвары Цюрихагорода маршала Андре Массена.
Ну и в каком же направлении прыгнул котик? Совершенно точно, что не в Германию, где каждый полицейский знает о юной продавщице и где запущена безотказная машина Хайнца Штосселя. Югославская, чешская и венгерская границы отпадают по понятным причинам, остается Швейцария или Италия. Так, поезда отпадают, так как Маршала немедленно опознают по паспортуони в поездах проверяются обязательно. Значитавтомобильные дороги. Они могут спрятаться в грузовике или сделать что-то в том же духе. Все это хорошо, но он уже кое-что знал о характере Маршала, так же как и о наличии у него огромного количества пачек банкнотов: прокрасться в страну как беженец или незаконный эмигрантнет, это совсем не в его стиле. Скорее уж он выкинет что-нибудь совершенно безрассудное, ведь этот пареньлюбитель блефовать и рисковать, даже если его поймают, он попытается дать взятку. Перед его мысленным взором как живая стояла картинаМаршал пересекает границу с Италией на великолепном «роллс-ройсе», слегка покачивающемся из стороны в сторону, с развевающимся на ветру флагом Эфиопии
Нет, все бесполезно; он не мог уснуть даже после половины бутылки бренди. В четыре утра он снова отправился на несимпатичные в это время суток улицы в поисках человеческого общества. Опыт и чутье подсказали ему, что он сможет найти тепло на железнодорожном вокзале.
Человечество было только что из постели, небрежно умытое и неразговорчивое; запах влажной одежды дисгармонировал с ароматом свежего хлеба и кофе. От человека, который оказался рядом с Ван дер Вальком, исходил насыщенный сельскохозяйственный запах лежалого сырого сена, он явно пренебрежительно относился к ежедневному утреннему бритью и ранним утром корректировал свое настроение хорошей порцией рома в кофе. Дул влажный теплый ветер, над станцией висел густой туман. Было ужасно холодно, но бодряще свежо, моросил мелкий, липкий, мокрый снег, очень похожий на дождь. Ван дер Вальк с облегчением подумал, что в этом сезоне с зимними видами спорта уж точно покончено.
У него противно резало глаза, а кожа стала болезненно чувствительнойтак всегда бывает после бессонной ночи, особенно проведенной на ногах. Его соседкакой же затхлостью несет от его короткого пальто! безмятежно проспал до тех пор, пока не подошел его поезд, только тогда он чудесным образом мгновенно проснулся. А в поезде он, без сомнения, еще хорошенько вздремнет до самого Зальцбурга, покачиваясь из стороны в сторону в такт движению поезда, с открытым ртом, распространяя вокруг себя благоухание ромового перегара.
Ван дер Вальк, уйдя в себя, курил, это был особенный вид этакой философской медитации, которой можно достичь только в пять утра в поезде, наполненном рабочим людом. Остатки кромешной ночной темноты рассеивались голубыми и оранжевыми ослепительными огнями, подсвечивающими мокрый серо-синий снег. Горы возвышались огромными, нереальными сгустками черноты. Ван дер Вальк думал о страсти.
«Существует две ее разновидности, размышлял он, северная, которая предполагает высокие чувства и высокие представления. Это относится к нам: ко мне, к немцам, к скандинавам, к англичанам, к американцам. Мы разыгрываем слезливые мелодрамы, но настоящих страстей не испытываем, а только представляем их, да так живо, что вводим в заблуждение самих себя, полагая, что мы готовы на все ради предмета обожания, на любой драматический поступок. Да, таковы наши романы, которые на самом деле никакие и не романы, а всего-навсего романтические фантазии. Мы фонтанами льем слезы над нашими страстями, но не испытываем их; порой мы совершаем попытки самоубийства, но только лишь от жалости к самим себе. В общем, все наши переживаниясплошной театр, хотя и очень достоверный.
Настоящие чувства и страсти испытывают уроженцы юга, латинцы. Почитайте французские или итальянские газеты. Здесь преступления на почве страсти совершаются сплошь и рядом, в отличие от Северной Европы, где такие происшествия чрезвычайно редки. Здесь для мужчины застрелить свою жену, а потом, вероятно, и себяпоступок вполне приемлемый и психологически возможный. Мужчина с недостатком воображения и эмоциональности, ну, например, продавец, консультант или коммивояжер, специализирующийся на распространении удобрений, станет пытаться удержать свою подругу, которая вдруг начала встречаться с управляющим магазином, заявив об этом в местное отделение полиции.