О, и вы здесь. Пришли понаблюдать за моим спуском. И тут они оба заметили высокую меховую шапку. Он схватил ее за рукав; двое лыжников готовились начать спускони стояли наклонившись вперед, держа лыжи ровно; Анн-Мари пронзительно вскрикнула:
Жан-Клод! Жан-Клод!
Он видел мужчину всего несколько секунд, прежде чем его загородил какой-то толстяк, который уже направил свои лыжи вниз и осторожно, немного вкось стал скользить вперед. Нос Жака Анкетиля!
Маршал смотрел на них всего секунду. Он увидел свою жену, потом на семь сотых секунды (время высвечивалось на электронном табло) задержал глаза на фигуре Ван дер Валька. Дольше медлить он не стал. Положил руку на спину девушки в меховой шапке и вытолкнул ее на склон. Направив свои лыжи вниз, он последовал за толстяком. Зажав палки под мышками, он легко и быстро полетел вниз.
Анн-Мари воткнула палки в снег и, тяжело дыша, заправила волосы под шапочку.
Вперед, черт вас побери, вперед! Догоните их, сделайте что-нибудь, встаньте на голову, но достаньте его! Мне надо поговорить с ним! Я должна! Ну давайте же, чего вы ждете?!
Маршал догнал девушку, чуть свернув в сторону, чтобы оставить ей побольше места, и пролетел мимо нее. Она скользила осторожнотакая скорость была слишком велика для нее, но довольно уверенно. Анн-Мари, судорожно вздохнув, бросилась на лыжню.
А он не мог кататься на лыжах! Вот сейчас бы пригодилось Он сломя голову, как сумасшедший бросился к канатной дороге. Он несся, спотыкаясь, скользя, и в конце концов неуклюже повалился в снег. Поднялся, чертыхаясь сквозь зубы, побежал дальше, чувствуя, что повредил плечо.
В подъехавшей кабинке сидел один из «горных гномов»пожилой человек со специфическим для этих мест выговором, морщинистый сухой человечек в куртке с капюшоном, которая была ему явно велика.
Что-нибудь вывихнули? проскрипел старикашка.
Ван дер Вальк стряхнул с себя снег и тихонько выругался. Плечо болело. Но горный воздух бодрил, не давая ему окончательно упасть духом.
Мы сделаем этих француженок, заявил старичок.
«Времяпятьдесят девять восемьдесят три», объявили по громкоговорителю, но эхо заглушило имя.
Кто? Кто? взволнованно закаркал «гном». Это быстро, очень быстро!
Ван дер Вальк ошеломленно посмотрел на него.
Они уже почти доехали до подножия холма, когда прозвучали сильные аплодисменты.
«Новое лучшее времяпятьдесят девять восемьдесят одна!»объявили по громкоговорителю.
Это один из наших?! завопил старичок, сотрясая от возбуждения кабинку.
Несомненно, один из наших, пробормотал Ван дер Вальк, с трудом пошевелив поврежденным плечом. А вы что думали, марсианин?
Спрыгнув с подъемника, он размашисто зашагал по истоптанной тропинке, вид у него при этом был самый несчастный, а сердце все еще захватывало от высоты, с которой он только что спустился. Так, в самом низу трассы не было видно ни меховой шапки, ни выдающегося носа, ни черных брюк и белого свитера. Ну и куда они все подевались? В трехстах метрах впереди него заурчал мотор вертолета. Как только Ван дер Вальк взглянул на него, вертолет неуклюже наклонился, оторвался от земли и закрутился, набирая высоту. Под ним заклубилась снежная пыль, поднятая потоками воздуха от винтов. Вертолет проурчал прямо у него над головойнаверное, на трассе кто-то здорово упал.
А потом он увидел Анн-Мари, только что докатившуюся до конца трассы. Он подбежал к ней.
Где они? изумленно осведомился он. И каким образом я вас опередил?
Я упала, сконфуженно призналась она. Это было грандиозно. Загляделась на девушку впереди себя, меня занесло вправо, и я слетела с трассы. Потеряла обе лыжи, сбила дыхание. Та-ак, глядя на вас, можно сказать, что вы тоже упали. Вывихнули плечо?
Он не смотрел на нее. У подножия холма снова поднялась суматоха, толпа наблюдала за очередным финишем, оживленно жестикулируя и крича. Мимо них тяжело протопал ботинками полицейский.
Кто-то угнал этот чертов вертолет!
Анн-Мари рассмеяласьэто был мягкий, чистый смех, но с легким оттенком злорадства. Ван дер Вальк тоже бы расхохотался, правда в несколько другой ситуации, это была шутка как раз того сорта, которые он ценил. Но сейчас от горного воздуха у него перехватило дыхание, он потихоньку потер плечо. Н-да-а комбинация мастерства и нахальствавот к чему приводит обладание большими деньгами. Жан-Клод забрал с собой и девушку. Красотка снова сбежала.
В Инсбрук он вернулся один. Теперь он сидел, втирал в плечо какую-то мазь и размышлял, каким выглядел идиотом. Барахтаясь в снегу
Этот крик Анн-Мари Это не был приветственный возглас, и не был возглас удивления, и не был гневный выкрик. Это был крик-предупреждение. Он не мог понять одного: почему Жан-Клод снова забрал с собой девушку? Что заставило его принять такое решение? Маршал увидел, что у Ван дер Валька лыж нет, но у его жены они были. Девушка потеряла на старте секунд тридцать, опытная лыжница, Анн-Мари вполне могла догнать ее. Чтобы скрыться самому, Жан-Клод вполне мог использовать свой «фиат», он бы успел, но он сделал другой выборрешил подождать девушку. В эти несколько секунд, возможно, за минуту он принял экстраординарное рискованное решениеугнать вертолет, принадлежащий правительству Австрии.
Конечно, на самом деле это было не так рискованно, как казалось на первый взгляд. Никто не обратит внимания на вертолет, он может посадить его где угодно и получить по крайней мере полчаса форы. Австрийская полиция, которая понятия не имеет о пропавшем миллионере из Амстердама и не слишком интересуется пропавшей юной продавщицей из Кельна, не станет особенно волноваться и из-за вертолетарано или поздно они все равно вернут его. Его угон они вполне могут записать на счет подгулявших студентов, благо их тут в достатке.
Он зашел в бар; после ослепительно сияющей на солнце бескрайней белизны снега глаза отдыхали в приятном полумраке, а воздух после гор казался несколько спертым. Он мрачно заказал коньяк. В голове его царил полный беспорядок, кое-что, конечно, прояснилось, но в целом
Жан-Клод Маршал заскучал. Ему навязла в зубах его жизнь, в которой не было ничего захватывающего. И вдруг его осенило. Так бываетчеловек вдруг обнаруживает, что все дается ему слишком легко. В его полном распоряжении огромное количество денег, и, вообще, у него все хорошо. Он получает все, что ему заблагорассудится, затрачивая на это минимум усилий. Если он теряет шестипенсовик, то взамен находит полкроныони лежат прямо у него на пути. Доставить ему удовольствие не может ничто, включая любой из человеческих пороков, даже преступление. Решение простоебежать. Просто потому, что он устал от этой легкости.
Нет, здесь было что-то большее. Он боялся. Канизиус направил по его следу полицию. Но он об этом не знал, хотя предполагал, что такое может быть. В ту секунду, когда он увидел Ван дер Валька, он осознал опасность в полной мере. Канизиусу что-то о нем известно. Возможно хорошо, допустим, он совершил преступление. Возможно, он откуда-то сбежал. Возможно, это только гипотеза, он когда-то стал виновником дорожно-транспортного происшествия и скрылся, ну, или еще что-то в таком же духе.
Но почему тогда все случилось так неожиданно? По какой-то причине в какой-то определенный момент Канизиус стал представлять для Маршала такую серьезную опасность, что ему пришлось бежать.
Анн-Мари об этом хорошо знает. Но сначала она не принимает этого всерьез, а вот когда Канизиус звонит ей и говорит Может, он позлорадствовал тогда, и они поругались. Когда Ван дер Вальк позвонил ему сказать о немецкой полиции, он немного поспешно вообразил, что его юный друг Жан-Клод Маршал уселся на пороховую бочку.
«Итак, размышлял Ван дер Вальк, я оказался в безвыходном положении. Анн-Мари лично убедилась в происходящем и очень испугалась; она совершает поспешные необдуманные поступки: предлагает мне деньги, очень много денег, предлагает переспать со мнойпросто для того, чтобы я забыл о Жан-Клоде.
А Канизиус по причинам, которые мне неизвестны, станет все упорнее настаивать на том, чтобы я преследовал Жан-Клода, тем самым заставляя его решаться на все более опрометчивые поступки, а может, и на преступление. Все это выглядит таким образом, что Канизиус сознательно обратил внимание полиции на Жан-Клода