Девушка, преодолев приятное оцепенение, туго обмоталась полотенцем. Грудь у нее, как и у большинства бегуний, была маленькая, но это и к лучшему.
- Не забудь вот это. - Пенда подала ей беговые башмаки. - Одежда твоя будет чистой и сухой, когда проснешься.
- Спасибо, Пенда, - от души сказала Тенна. Надо же, какая она сонная - чуть не забыла свои драгоценные башмаки!
Она прошлепала по коридору в толстых носках, которые надела ей Пенда, открыла третью дверь и при свете, падающем сзади, рассмотрела, где стоит кровать. Потом прикрыла дверь, добралась в темноте до своего ложа, сбросила полотенце, нашарила одеяло, сложенное в ногах, натянула его на себя и тут же уснула.
***
Чей-то веселый смех и шаги в коридоре разбудили ее. Кто-то наполовину приоткрыл световую корзинку, и Тенна увидела свою одежду, чистую, сухую и аккуратно сложенную на табурете, под который она бросила свои башмаки. Тенна спохватилась, что, ложась, даже носков не сняла. Она пошевелила в них пальцами - ничего, не болят. Кисти рук затекли, но жара в них не чувствовалось - значит, Пенда вынула все занозы. Однако кожа на левой руке и ноге как будто онемела, и Тенна откинула одеяло, чтобы осмотреть их. Она ничего не увидела, но левая рука сзади у плеча была подозрительно горячей, так же обстояло и с правой ногой. Тенна обнаружила пять больных мест и только потом заметила, что на ногах появились красные вздутия - две на бедре, одно на левой икре и еще две на правой, около берцовой кости. Она пострадала сильнее, чем ей казалось. Занозы неотвязки способны въедаться сквозь мясо в кровь. Если какая-нибудь попадет в сердце, человек может умереть. Тенна со стоном поднялась с постели и потрясла ногами - мускулы, благодаря Пенде, не болели. Она оделась, сложила одеяло и вернула его на прежнее место.
Идя к лестнице, она миновала купальню, где слышались мужские голоса и смеялась женщина. Снизу пахло жареным мясом, и в животе у Тенны заурчало. Коридор, ведущий в общую комнату, освещался узким окошком, и она поняла, что проспала большую часть дня. Может быть, ее ссадины следует показать лекарю, но Пенда знает, что делать, не хуже цехового врача... а может, и лучше, поскольку она жена смотрителя станции.
- Ага, как раз к ужину поспела, - сказал Торло и тем привлек к Тенне внимание бегунов, собравшихся в комнате. Он представил ее остальным. - Ранним утром она столкнулась с Халигоном, - добавил он, и Тенна по кивкам и гримасам поняла, что этот наглый малый известен всем.
- Я говорил старосте Грогху, что несчастье непременно случится, сказал бегун средних лет, - и что он тогда будет делать? Так я ему и сказал. Непременно, мол, кто-нибудь пострадает оттого, что какой-то неслух не желает считаться с нашими правами. Ты не единственная, кто с ним сталкивался, - сказал мужчина Тенне. - Ты разве не слышала, как он скачет?
- Она говорит, что это произошло на кривой, - ответил за Тенну Торло.
- Да, скверное место. Бегун не видит, что у него впереди, сочувственно закивал второй мужчина. - Ты, я вижу, поцарапалась? А Пенда полечила тебя? - Тенна кивнула. - Ну, тогда все в порядке. Мне сдается, я видел твою родню на трассах. Ты ведь дочка Федри и Сесилы, верно? - Бегун торжествующе улыбнулся остальным. - Ты лучше нее, а она была красивая женщина.
Тенна решила не обращать внимания на комплимент и подтвердила, что она действительно дочь своих родителей.
- А вы бывали на девяносто седьмой станции? - спросила она.
- Как же, бывал пару раз. - Пояс этого бегуна был весь испещрен стежками.
Торло, подойдя к Тенне, осмотрел ее левую руку сзади, где ей самой было не видно, и заметил:
- Занозы.
Бегуны тоже подошли посмотреть, а удостоверившись, вернулись на места.
- Иногда я спрашиваю себя, стоят ли эти ягоды зловредных весенних заноз, - сказал ветеран.