Чай пили молча. За окном уже стемнело. Осень не часто балует хорошей погодой, а тем более поздняя, но в этом году погода на удивление была приятной, а ведь ноябрь уже был на исходе. Уже несколько раз по ночам был мороз, но утром неостывшее осеннее солнце прогоняло его, и он, как бы стыдясь за то, что спешит, отступал.
Погода у вас в Белоруссии прямо на зависть сухо, солнечно, как будто и не глубокая осень на дворе. В Москве выпадали солнечные дни, но и дождей так же хватало, сказал Аристарх, выпив свой чай.
Так, стало быть, вы из Москвы?
Да, последние семнадцать лет жил там.
Даша убрала со стола и начала мыть посуду. И тут ей пришла в голову мысль: «А ведь я веду себя как хозяйка, а не как заложница».
Аристарх, словно прочитав ее мысли, заметил:
А вам радушие гораздо больше к лицу, чем язвительность.
Вы же говорили о вашем обаянии вот оно и действует.
В ответ гость улыбнулся:
Помните, как в поэме Пушкина «Руслан и Людмила», когда Людмила была в плену у Черномора и ее всячески угощали, ублажали и музыкой, и роскошью, а она твердила: «Не буду есть, не буду слушать», а затем по тексту: «подумала и стала кушать».
Вы любите Пушкина? спросила Даша.
Люблю, но Лермонтов мне больше по душе, ближе как-то.
То есть грусть, романтизм, одиночество, для себя Даша определяла поэзию Лермонтова этими тремя словами.
В ответ Аристарх продекламировал:
Выхожу один я на дорогу
Сквозь туман кремнистый путь блестит
Ночь тиха. Пустыня внемлет Богу
И звезда с звездою говорит.
Да, какая-то грусть в его поэзии присутствует, и от того, что эта грусть неразделенная, становится еще грустней, согласился он с Дашей.
По всему заметно, что с вами недавно произошло какое-то горе? Даше хотелось разговорить гостя.
А что случилось с вашими родителями? перевел разговор Аристарх в другое русло.
Этот вопрос, словно открыл дверь в Дашино прошлое. Ей вспомнилось детство, еще когда они жили в малосемейном общежитии, где были длинные коридоры, именно там по вечерам собирались дети и играли. Иногда даже на велосипедах ездили. Вот Вовка из соседнего блока ухитрился на двухколесном велосипеде так разогнаться, что не справился с управлением и врезался в ведро с грязной водой, которое почему-то оставила уборщица тетя Света, когда днем мыла полы. Как тогда испугался Вовка, с головы до ног забрызганный этой водой! Он кинулся ее убирать. Вышла Дашина мама и Вовкина вместе они быстро убрали воду в коридоре. Как после Вовкина мама ругала сына, и казалось, что этот ее выговор помогает Вовке справиться со своим собственным испугом. Как потом, сидя за чаем, Дашины и Вовкины родители, перебивая друг друга, рассказывали эту историю с опрокинутым ведром и смеялись.
Через некоторое время Дашина семья получила эту квартиру. Мама все рассчитывала на трехкомнатную. Она побуждала отца найти какой-то выход, какую-то возможность для получения именно трехкомнатной квартиры. Папа старался что-то предпринять или делал вид, что старается, но им все равно выделили двухкомнатную. Как потом жили с сестрой в одной комнате, а родители в другой, которая одновременно служила и залом, и гостиной. Затем, когда Даша перешла в шестой класс, Зоя поступила минский ВУЗ и после его окончания по распределению переехала в Витебск экономистом на довольно крупное госпредприятие. Даша слышала, что о сестре отзываются как о неплохом специалисте, и при их встречах Зоя это неоднократно подчеркивала. Но Даша всегда этому удивлялась: как можно быть хорошим экономистом на предприятии, а свой семейный бюджет не уметь правильно распределить. Вспомнилось, как она обустроилась одна в их с сестрой комнате. Расставила все так, как считала удобным и красивым. Мама кое-что советовала, но, в принципе, предоставила дочери полную свободу. Когда уже все было расставлено, зашел папа, осмотрел все придирчиво и сказал только два слова:
Да молодец!
Папа не часто ее хвалил, но какой радостью в ее сердце отзывалась каждая его похвала. Мама с папой жили, как принято говорить, не плохо. Ссорились не часто и выясняли отношения в отсутствие дочерей. Но Даша научилась чувствовать с детства, когда они были в ссоре. При этом ей и самой было не по себе. Родители разговаривали друг с другом, что-то решали, но при этом не так, как обычно, а натянуто, как бы через силу. Затем они мирились или просто их ссора уходила в никуда, и все становилось на свои места. При этом легче на душе становилось и Даше. Жизнь шла своим чередом, однажды, когда она была дома одна, раздался телефонный звонок:
Адрес: Солнечная, 27, кв. 46 это ваш? спросил кто-то каким-то обыденным тоном.
Да.
Сорокин Сергей Иванович и Сорокина Инна Васильевна вам кем приходятся? продолжал допытываться незнакомец.
Это мои мама и папа, она ответила, чувствуя как внутри пробежал жуткий холодок.
Боюсь, у меня для вас плохая новость, сообщил голос. Чувствовалось, что говорить ему крайне неприятно, но говорить необходимо и также ощущалась растерянность, которую, прилагая усилие, обладатель голоса пытался скрыть.
Что случилось? прошептала она в трубку телефона. Новость хотелось как можно быстрее услышать, но предчувствие Даше говорило, что это разорвет ее сердце.
Ваши родители попали в автокатастрофу, голос говорил негромко, Даша понимала, что он, тот человек на другом конце провода, изо всех сил пытается как-то смягчить известие, но оно настолько ужасно, что не смягчается. И тем не менее обрушившееся горе не заглушило в ней мимолетную благодарность тому человеку, которая промелькнула у нее в сознании. А голос продолжал, врезались в КАМАЗ, который выехал на встречную полосу. Ваш папа скончался на месте, мама находится в реанимации. Приезжайте в первую городскую больницу.
Как только оборвалась последняя фраза, Даша бросилась собираться в больницу. Маму она нашла в реанимации, но к ней не пустили. Прошло немного времени, которое тянулось почти вечность. Вышел усталый пожилой хирург, взглянул на Дашу, виновато подняв взгляд от пола:
Вы кто этой женщине?
Дочь
Мы сделали все, что могли, но ваша мама умерла. Мужайтесь.
Последнее слово ей особенно запомнилось и еще долго стояло в ушах. А последовавшие несколько дней были, как в тумане, как кино с плохим изображением и звуком, который то куда-то удалялся, то возвращался вновь
Мои родители умерли два года назад. Разбились в автокатастрофе, сказала она и глаза ее наполнились болью.
«Наверное, через пару лет и я так буду вспоминать Машу с Димой, с такой же болью», мелькнуло в голове у Ивана Травина, а именно так звали Дашиного непрошеного гостя. Они помолчали несколько минут, каждый думая о своей трагедии.
Так все-таки о вашем горе, Аристарх, хотя, если не хотите, можете не говорить.
Я допустил одну большую ошибку в жизни и сейчас за это расплачиваюсь, задумчиво сказал мужчина.
А как вас по-настоящему зовут, Аристарх?
Стас. Стас Руков, в этой ситуации он не решился пока открыть ей свое настоящее имя.
При других обстоятельствах я бы сказала, что мне очень приятно А сейчас не знаю Наверное, у нас с вами самое необычное знакомство на свете!
Страх, растерянность и злость прошли. Перед ней сидел не бандит, не грабитель, а мужчина со своей болью и, наверное, какой-то ужасной тайной Мужчина, который нуждается в ее помощи.
Да, знакомство, ничего не скажешь, экстравагантное, в тон ей ответил Стас.
Вы что-то сказали об ошибке? И давай перейдем на «ты», так удобнее.
На «ты»? Что ж, с удовольствием, хотя, скажу честно, мне нравится называть тебя Дарьей Сергеевной.
А мне нет.
Еще не поженились, а уже стали спорить, сказал он с усмешкой.
Не хамите, ответила она скорее по инерции, злости не было, но и достоинство необходимо было сохранять.
Прости, Даша, это была невинная шутка, отнюдь, не хамство. А об ошибке моей уж очень долго рассказывать или лучше вообще не говорить.
Слово не воробей, вылетит не поймаешь. К тому же у нас впереди два выходных дня или их не хватит?