Конечно. Он просто должен заглянуть в телефонную книгу. Валльнер посмотрел на этикетку бутылки с пивом, поэтому ему не пришлось смотреть на дедушку.
Итак, он возвращается после стольких лет.
Это должно было звучать непринужденно, с фаталистическим легким смешком в конце. Голос Манфреда был ослабевшим. Валльнер больше не мог отводить взгляд. Когда он поднял глаза, увидел то, чего боялся увидеть. Впервые он увидел, как его дед плакал, когда бабушка оставила его. И это было четверть века назад.
Глава 12
Берлин, лето 1996 года
Мне нравится, сказал Грегор Нольте. Его взгляд бродил по офисной стене с новыми полками, заполненными дорогостоящими юридическими трудами. Часть стены была оставлена свободной, чтобы был виден темно-зеленый цвет, в который она была покрашена. Там висел офорт Хорста Янссена в филигранной рамке. Он стоил недешево. Но Зиттингу картина понравилась по многим критериям, и он, несмотря на некоторые опасения, купил ее за счет фирмы. Бизнес идет хорошо?
Да, у нас есть новые клиенты.
Надеюсь, у вас еще есть время для меня. Нольте улыбнулся, его голубые глаза глядели прямо на Сильвию.
Не беспокойтесь. У нас всегда есть для вас время.
Нольте, вероятно, знал, что теперешнее благосостояние было связано с ним одним. Зиттинг проделал хорошую работу по делу об автомобильной аварии со смертельным исходом и обнаружил двух свидетелей, которых не нашла полиция. Они видели, что жертва, тридцатипятилетний мужчина по имени Бласич, выбежал с тротуара на дорогу без предупреждения. У Нольте не было возможности уклониться от столкновения. Прокуратура наконец-то это поняла. Следствие было прекращено. После этого Нольте дал фирме еще больше заказов. Они в основном касались его компании, которая занималась самыми разнообразными делами, в частности такими, как импорт российского чая или управление недвижимостью. Юридические задачи были, соответственно, разнообразными: договорные споры, правоприменительные вопросы, учредительные компании и многое другое. Зиттингу нужно было разобраться в этом всем, потому что он был адвокатом защиты и не имел ничего общего с принудительными взысканиями или договорными контрактами компании со времен университетских экзаменов. Но дополнительные усилия того стоили. Нольте платил почасовую ставку в двести пятьдесят марок.
Открылась дверь кабинета Зиттинга. Вышла Мириам Кордес, которую он защищал в суде, Зиттинг последовал за ней.
Ну не знаю я, почему забыла позвонить ему. Я всегда осторожна и
Кордес шла напролом и выглядела соответственно. То, что было аккуратной короткой стрижкой в суде, теперь торчало клочьями на голове, и круги возле глаз больше не скрывались под макияжем.
Не стоит понапрасну беспокоиться. Зиттинг коснулся руки молодой женщины. Я позвоню и поговорю с ним, хорошо?
Было бы здорово, если бы вы это сделали. Потому что у меня всегда возникает неприятное чувство, когда приходится с ним говорить.
Зиттинг поймал взгляд Нольте, дал понять, что он позаботится о нем немедленно, и сопроводил продолжающую болтать Мириам Кордес к двери.
Вам не следует тратить время на таких людей, сказал Нольте, когда они вошли в кабинет Зиттинга.
Это моя работа.
Это расточительно. Нольте сел на стул для посетителей. Я говорю не о деньгах. Я говорю о том, чтобы не тратить зря свою энергию. Вы не сможете помочь всем таким людям.
Я должен, по меньшей мере, попробовать.
Эта женщина использует вас. Вы защищаете ее в суде, и в благодарность она не приносит вам ничего, кроме неприятностей. Вместо того чтобы искать работу и завязать с наркотиками, она снова трындит не по делу и не звонит своему инспектору по условно-досрочному освобождению. Или что это было?
Зиттинг молчал.
Платит ли она вам, если вы звоните ее инспектору?
Зиттинг перегнулся к нему через стол:
Послушайте, господин Нольте, я ведь не говорю вам, как следует выполнять свою работу. И мне хотелось бы ожидать подобного отношения.
Как хотите. Больше никаких бесплатных советов. Нольте добродушно усмехнулся. Казалось, ему понравилась реакция Зиттинга. Давайте поговорим о моих проблемах.
Зиттинг откинулся назад и взял блокнот, на который положил шариковую ручку. Нольте закинул ногу на ногу.
Один из моих сотрудников вынужден был принять участие в драке и находится в тюрьме. Я хочу, чтобы вы представляли его интересы в суде.
Как зовут этого человека?
Александр Шухин. Он сидит в окружной тюрьме Моабит. Был арестован вчера вечером. Я смог позвонить ему. Он знает, что вы придете.
Зиттинг сделал пометки в своем блокноте.
Что вы знаете об этом деле?
Немного. Шухин поссорился с кем-то и избил его, что вовсе ему не свойственно. Гражданский патруль, вероятно, обратил внимание на драку и арестовал Шухина. Он говорит, что это была самооборона. Другой участник драки начал первым.
Вероятно, тот говорит то же самое.
Я не знаю. Но думаю, что другой участник еще не в состоянии говорить.
Зиттинг в изумлении поднял брови, но ничего не сказал.
Хорошо. Я займусь этим делом.
Большое спасибо. Конечно, я заплачу за это. Нольте достал из пиджака белый конверт и положил его на стол.
Спасибо, сказал Зиттинг, не касаясь конверта. В следующий раз, пожалуйста, переведите на счет. У меня возникают проблемы, когда я получаю так много наличных платежей.
Зиттинг привык к повышенной бдительности в вопросах отмывания денег, которая законодательно предписывалась банками в течение последних нескольких лет.
Я немного старомоден. Только наличные. Нольте усмехнулся. Возьмите на этот раз. Вам не нужно вносить деньги на свой счет. Это может плохо сказаться на имидже фирмы.
У Зиттинга мелькнула мысль, что и впрямь не стоит регистрировать полученный гонорар. Но он не знал, проверяет ли налоговая инспекция, был ли перечислен гонорар за каждую процедуру. Если налоговики это делают, то с него потребуют объяснений.
Спасибо в любом случае. Он взял конверт. Сколько внутри, он не представлял, но наверняка более чем достаточно, насколько он знал Нольте. Могу я что-нибудь еще сделать для вас?
Да, небольшая услуга, если вы поедете к Шухину. Нольте снова полез в карман пиджака, на этот раз с другой стороны, и вытащил сотовый телефон. Будьте так добры, отдайте это Шухину. Он положил телефон на стол.
Извините, но я не могу этого сделать. Заключенным запрещено пользоваться телефонами.
Это плохо. Я должен как-то связаться с этим человеком. У него есть оперативная информация, которая мне от него нужна.
Я могу подать заявление об освобождении. Но уверен, что они откажут.
Вы могли бы просто взять с собой телефон. Или вас досматривают?
Обычно нет. Но если на сей раз такое произойдет, это может стоить мне лицензии.
Если вас досмотрят, скажите, что это ваш телефон.
Послушайте Зиттинг придвинул телефон к Нольте. Есть правила, которые я должен соблюдать в качестве адвоката. И этими правилами запрещено доставлять незаконные вещи в тюрьму. Это просто не сработает.
Ага, произнес Нольте, беря со стола телефон. Конечно, все в порядке, как я только что сказал. Вы не хотите этого делать.
Верно. Я не хочу этого делать.
Нольте посмотрел на телефон в руке, кивнул и скривился:
Это весьма досадно. Я думал, что у нас доверительные отношения.
Так и есть. Только, как юрист, я не буду делать ничего запрещенного. Если я потеряю лицензию, вы не сможете быть моим клиентом.
Как я только что сказал, это было очень важно для меня. Он встал и положил в карман телефон. Хорошо. Нольте, казалось, был глубоко разочарован Зиттингом. Может быть, вы еще передумаете. Тогда позвоните мне сегодня до двух часов дня. Всего доброго.
Нольте вышел из кабинета, не пожав руки, и попрощался с Сильвией, не переходя границы элементарной любезности. Когда дверь за ним закрылась, Зиттинг появился в приемной.
Сильвия посмотрела на него так, словно мгновение назад взорвалась бомба:
Что происходит?
Зиттинг прихватил у азиата за углом рисовую лапшу с курицей в арахисовом соусе. Огромной порции хватило на двоих, а у Зиттинга все равно не было аппетита.