Манфред отложил последний номер «Геральдо ди Мадрид», вытащил монокль, протер его безукоризненно чистым носовым платком и усмехнулся.
Смешные эти русские, заметил он.
Пуаккар нахмурился и потянулся за газетой.
Кто на этот раз?
Губернатор одной из южных провинций.
Убит?
Усы Манфреда презрительно натопорщились.
Пф! Да разве можно убить нужного человека бомбой? Да-да, знаю, бывало Но это до того неуклюжий, варварский способ Это все равно что подрывать городскую стену, надеясь, что она рухнет и раздавит среди остальных и вашего врага.
Пуаккар, как обычно, не торопясь и вдумчиво прочитал телеграмму.
Князь получил серьезные раны, а несостоявшийся убийца потерял руку, процитировал он и неодобрительно скривил губы. Не знающие покоя руки Гонзалеса нервно сжались в кулаки и тут же разжалисьу Леона это было явным признаком беспокойства.
Я вижу, нашего друга, улыбнувшись, Манфред кивнул в сторону Гонзалеса, нашего друга мучает совесть, и
Всего-то один раз! поспешно прервал его Леон. И не по моей воле. Вы же это прекрасно знаете, Манфред, и вы Пуаккар, Тери он не упомянул. И вообще, я был против этого, помните? Похоже, он хотел как можно скорее оправдаться в неком проступке. Ведь ничего серьезного-то не было! Да и жил я в Мадриде, торопливо продолжил он. А тут ко мне являются эти люди, несколько рабочих с какого-то завода в Барселоне, и начинают рассказывать, что задумали. Я как услышал, что они разбираются в простейших законах химии, так у меня от ужаса глаза на лоб полезли. Ну я и расписал им все ингредиенты, пропорции и стал умолятьда-да, чуть ли не на коленяхиспользовать какой-нибудь другой метод. «Дети мои, говорил я, вы играете с тем, чего даже химики касаться боятся. Если ваш хозяин завода действительно плохой человек, конечно же, уничтожьте его, застрелите, дождитесь, когда он разомлевший будет выходить из ресторана, и суньте ему петицию сначала правой потом левой Вот так! Леон покачал кулаками и нанес пару ударов снизу вверх по воображаемому угнетателю. Но они и слушать меня не стали.
Манфред потрогал стакан с кремовой жидкостью, который стоял перед ним, и, лукаво блеснув серыми глазами, кивнул.
Помню Погибло несколько человек, а на суде главным свидетелем и консультантом по взрывчатке выступал тот, для кого предназначалась бомба.
Тери покашлял, привлекая к себе внимание, и остальные трое с интересом посмотрели на него. В голосе Тери прорезывались нотки обиды.
Я, конечно, не такой важный человек, как вы, сеньоры. Но вот я слушаю вас и половины из того, о чем вы говорите, не могу в толк взять Вы говорите о правительствах, о королях, о законах, о причинах. Если кто-то делает плохо мне, я сношу ему череп Поколебавшись, он продолжил: Не знаю, как это сказать Но я имею в виду, что Вы вот убиваете людей, не испытывая к ним ненависти, тех людей, которые лично вам ничего плохого не сделали. Не по мне это, и Он запнулся, словно собираясь с мыслями, потом сосредоточенно посмотрел на дорогу, покачал головой и погрузился в молчание.
Остальные некоторое время смотрели на него, потом переглянулись, и все трое улыбнулись. Манфред извлек из кармана увесистый портсигар, достал из него мятую сигарету, развернул ее, снова ловко свернул в аккуратную трубочку и зажег спичку о подошву ботинка.
Привычный вам способ дорогой Тери, произнес он, закуривая, довольно глуп. Вы убиваете ради выгоды, мы убиваем ради справедливости, и это отличает нас от остальных профессиональных убийц. Когда мы видим, что злой человек несправедливо притесняет других, когда видим, что творится зло против Господа Бога, Тери перекрестился, и человека, и знаем, что по человеческим законам творец зла может избежать кары Тогда караем мы.
Вот что я вам скажу, заговорил молчаливый Пуаккар. Когда-то жила одна девушка, молодая и красивая, вон там он уверенно махнул рукой на север. И был один священник, который Священник, понимаете А родители закрыли на это глаза, потому что такое часто происходит Но девушка после того не чувствовала ничего, кроме стыда и отвращения. Она отказалась прийти к нему снова, и он поймал ее и запер в каком-то доме Через время она ему надоела, и он ее выпустил. Тогда-то я ее и нашел. Она для меня ничего не значила, но я сказал себе: «Закон не сможет наказать этого человека так, как он того заслуживает». И вот однажды ночью, надвинув шляпу на лоб, я наведался к этому священнику и сказал, что на дороге умирает человек. Он не захотел со мной ехать, но я добавил, что умирающийизвестный богач. Тогда он сел на лошадь, которую я привел для него, и мы прискакали в маленький домик на горе Когда мы зашли, я запер дверь, он обернулся Ему было не выбраться, и он это знал. «Что вы собираетесь делать?» спросил он, задыхаясь от страха. «Я собираюсь убить вас, сеньор», ответил я, и он мне поверил. Я напомнил ему про девушку Когда я двинулся к нему, он закричал, но это было бессмысленно. «Позвольте мне повидаться со священником», взмолился он, и я протянул ему зеркало.
Пуаккар замолчал, чтобы отпить кофе.
На следующий день его нашли мертвым на дороге. И никаких следов, которые могли бы указать на то, как он умер, просто добавил он.
А как он умер? подался вперед Тери, но Пуаккар лишь мрачно усмехнулся и промолчал.
Тери подозрительно насупил брови и обвел взглядом своих соседей.
Есть правительство, а есть люди, о которых правительство никогда не слышало. Помните Гарсиа, Мануэля Гарсиа, предводителя карлистов? Он сейчас в Англии (это единственная страна, где он может чувствовать себя в безопасности), и оттуда руководит движением здесь, великим движением. Вы понимаете, о чем я?
Тери кивнул.
В этом году, как и в прошлом, в стране голод. Люди умирают у дверей церкви, умирают от голода прямо на улицах. Ведь все видели, как на смену одному продажному правительству приходило другое, все видели, как миллионы перетекали из государственной казны в карманы политиков. В этом году что-то обязательно должно случиться, старому режиму придется уйти. Правительство знает об этом, оно знает, откуда исходит опасность, и понимает, что спастись можно только в случае, если Гарсиа попадет к ним в руки до того, как будет закончена подготовка к восстанию. Но Гарсиа сейчас в безопасности и ему бы ничего не угрожало, если бы не один член английского правительства, который собирается вынести на рассмотрение и провести некий законопроект. Если это случится, Гарсиаконец. Мы хотим помешать этому законопроекту стать законом, и вы должны нам в этом помочь. Поэтому мы и позвали вас.
Тери был явно удивлен.
Но чем я могу помочь? неуверенно спросил он.
Манфред достал из кармана лист бумаги и протянул его Тери.
Это, насколько я понимаю, не торопясь произнес он, точная копия вашей характеристики, которая имеется в полиции. Тери кивнул. Манфред протянул руку и указал пальцем на слово в середине страницы. Это то, чем вы занимаетесь?
Да, озадаченно ответил Тери.
И вы в самом деле в этом смыслите? очень заинтересованно спросил Манфред, а остальные двое напряженно подались вперед в ожидании ответа.
Я знаю это дело досконально, не без гордости произнес Тери. И если бы не одна шибка, я мог бы зарабатывать большие деньги.
Манфред облегченно вздохнул и кивнул своим товарищам.
В таком случае, оживленно сказал он, английского министра можно считать покойником.
Глава I. Статья
Четырнадцатого августа 19 года в самой серьезной лондонской газете в нижней части одной из внутренних страниц сообщалось, что министр иностранных дел чрезвычайно озабочен: ему стали приходить многочисленные письма с угрозами, и он готов выплатить пятьдесят фунтов любому, кто предоставит какую-либо информацию, которая поможет выявить или арестовать лицо или лиц и так далее. Немногочисленные читатели самой серьезной газеты с присущей всем истинным «атенеумцам» тяжеловесностью суждений удивились, что министр иностранных дел вообще может быть чем-то озабочен, более того, что он стал афишировать свою озабоченность и особенно, что он посчитал, будто предложение вознаграждения сможет положить конец его озабоченности.