Немножко, отвечает та. Черные ворота. Они почему-то засели у меня в памяти.
Я завожу машину в ворота, на гравийную подъездную дорожку. Люк с девочками, видимо, услышали шум мотора, они выходят нас встречать. Люк нацепил улыбку, выглядит он вполне приветливо. Хотя я-то вижу, что улыбка официальная. Наверное, не так уж он невозмутим на самом-то деле. Впрочем, мы все как на иголках. Обходим на цыпочках определенные темы, взвешиваем каждое слово, следим за выражением лица и языком тела. Ничего, скоро узнаем друг друга получше, и напряжение исчезнет.
Элис выскакивает из машины и сразу идет к девочкам. Приседает перед Ханной, обнимает. Ханна теряется, и я ловлю ее взгляд поверх плеча Элис. Приподнимаю брови, широко улыбаюсь. Дочь сумеет расшифровать этот безмолвный сигнал веди себя хорошо и разговаривай вежливо. Ханна послушно улыбается Элис, и та переключает внимание на Хлою. Малышка прячется за Люком.
Скажи Элис «привет», просит Люк, но Хлоя только крепче цепляется за папу.
Ничего страшного, она просто стесняется. Мы еще успеем подружиться, заверяет Элис.
Встает перед Люком, тот протягивает руку.
Я Люк, муж Клэр. Рад знакомству.
Элис пожимает руку со словами:
Элис Кендрик. Взаимно. Потом смеется. Ну а теперь, когда с формальными английскими приветствиями покончено, пора знакомиться по-американски. Она вдруг обнимает Люка. Как у вас хорошо!
Наступает очередь Люка смотреть на меня поверх плеча Элис. На лице мужа написано «спасите». Я подавляю смешок, мама укоризненно шлепает меня по руке. Люк подмигивает мне и высвобождается.
Так, пойдем в дом, командует мама. Ты, наверное, очень устала, дорогая. Люк, принеси, пожалуйста, чемодан Элис.
Мама и Элис идут внутрь. Люк дергает себя за челку и склоняет голову им вслед.
Сию минуту, миледи.
Мама, слава богу, не слышит.
Прекрати, смеюсь я и целую Люка. Ну, похоже, лед сломан. Перейдем к старому доброму приветствию по-американски? Я обвиваю руками его шею и вновь целую.
О, а вдруг твоя мама увидит, как ты заигрываешь с прислугой? говорит Люк и целует меня в ответ. Что же до американского приветствия, то чуть позже я поприветствую тебя по-теннисоновски. Он шлепает меня пониже спины и идет за чемоданом.
Я с улыбкой поворачиваюсь к дому. В дверях стоит Элис и наблюдает за нами. Одной рукой я прикрываю глаза от утреннего солнца, а другой машу сестре. Она широко улыбается, тоже машет и исчезает в доме. Эта картина куда приятнее, чем та, когда я видела Элис в дверном проеме в последний раз. Я качаю головой и гоню грустные воспоминания прочь. Холодные дни позади. Теперь светит солнце, и внутри меня пробуждается тепло, которое долгие годы сковывал лед. Наконец-то он сломан.
Вечером мы разрешаем Ханне посидеть с нами подольше из-за гостьи. Когда же обе девочки засыпают, Люк тактично извиняется мол, его ждет работа в студии и покидает нас, женщин.
Принесу перекусить, говорит мама. Есть сыр и крекеры. Хочешь чаю, Клэр? Кофе, Элис?
Мы благодарим маму и впервые со времени приезда Элис прошло больше двенадцати часов остаемся вдвоем.
И давно вы женаты? спрашивает сестра.
Ну, э уже восемь лет, да.
Элис вскидывает голову, уточняет:
Восемь? А сколько лет Ханне?
Семь. Я была на пятом месяце беременности, когда мы поженились.
Я ничуть не стыжусь. В наше время подобное никого не шокирует. Сестре интересно узнать все про новых родственников, это естественно, но у меня почему-то возникает неуютное ощущение, будто она осуждает меня, высчитывая сроки.
А, ясно, понимающе улыбается Элис.
Мы поженились бы в любом случае, беременность тут ни при чем, поспешно добавляю я, мечтая стереть насмешку с лица сестры. Уже на третьем свидании нам стало ясно, что мы хотим быть вместе. Что так суждено.
Любовь с первого взгляда. Или страсть?
Трудно сказать, смеюсь я.
Вы венчались в церкви?
Элис смотрит на комод, на нашу персональную фотовыставку. В основном там снимки девочек, есть несколько маминых и пара-тройка наших с Люком. Фотографировал Люк дни рождения, прогулки, пляж. Обычные мгновенья повседневной жизни; естественность, которой не добьешься на студийных фото. У Люка явно художественный дар, муж умеет поймать нужный момент каждая фотография рассказывает целую историю.
Нет, мы не венчались, говорю я. Забавно, но о пышной церемонии мечтал именно Люк, я же не хотела ничего помпезного. Мы просто расписались, очень скромно. Только семья и близкие друзья. Правда, потом устроили вечеринку.
Я подхожу к комоду и выбираю фотографию в серебристой рамочке мы с Люком в день свадьбы. О том, что это наше бракосочетание, догадаться трудно. Мы словно собрались на бал. На Люке темно-синий костюм, бледно-голубая рубашка с белым воротником, концы которого пристегнуты к рубашке пуговками, и тонкий синий галстук. Я в кремовом вечернем платье в пол: тоненькие бретельки, изящные складки ткани на лифе. На запястье синяя бутоньерка в тон галстука Люка.
Я протягиваю снимок Элис, она внимательно его изучает.
Люк ни капельки не изменился. Да и ты тоже. Беременность совсем не заметна. Никакого живота.
Он был очень маленьким. Первая беременность плюс крепкие мышцы брюшного пресса. Повезло.
Элис возвращает снимок и оглядывает меня с ног до головы:
Ты и сейчас худенькая.
Ты тоже, улыбаюсь я, относя фотографию на комод. Это, наверное, наследственное.
Не иначе. А кто-нибудь знал про то, что ты выходишь замуж беременной?
Мне не очень приятен такой дотошный допрос, но я считаю себя обязанной ответить.
Нет. Мы никому не говорили. Даже маме. Сообщили ей уже после свадьбы.
И как она отреагировала?
Особого выбора у нее не было. Я понижаю голос. Мама больше сердилась на то, что я не рассказала ей сразу. Она не понимала, почему мы так спешим со свадьбой. Ну а когда страсти поутихли, мама очень обрадовалась. Девочек она обожает.
Девочки у тебя чудесные, и мама тоже. В смысле, наша мама. И Люк классный. У тебя прекрасная семья.
В голосе Элис сквозит печаль, и мне сразу становится стыдно за ту гордость, которую пробудили во мне слова сестры.
Мы теперь одна семья, говорю я. Одна большая семья.
Семья. Большая. Это здорово. Уголки губ Элис приподнимаются в улыбке. Семья.
Глава 8
Может, ты все-таки сумеешь взять короткий отпуск? спрашивает мама в воскресенье за завтраком.
Воскресенье день неспешный. Не нужно бежать за стол строго в определенное время; все просыпаются, когда хотят. Девочки встали еще час назад и уже поели хлопьев и тостов. Теперь Ханна смотрит телевизор в гостиной, а Хлоя рядом развлекается с игрушечной кухней. Я не из тех родителей, которые заставляют детей посвящать каждую свободную минуту учебе и развитию.
Прости, мама, но правда никак, вздыхаю, намазывая джемом тост. У меня в следующем месяце суд, очень важный. Сейчас мне нельзя в отпуск. Я наливаю себе чаю. Зато мы можем отлично отдохнуть сегодня. Давайте поедем в Брайтон. Покажем Элис достопримечательности.
Разочарование на мамином лице уступает место улыбке.
Отличная мысль. Отведем Элис туда, куда я водила вас в детстве. Вдруг это освежит ее память? Набережная, пирс, улочки с магазинами. Поедим рыбы с жареной картошкой, мороженого. Девочкам тоже понравится. Да, давайте.
Я с улыбкой поглаживаю мамину руку:
Мам, Элис ведь жила здесь совсем крошкой. Она может вообще ничего не вспомнить.
Я знаю, мама похлопывает меня по руке.
Ты, главное, не огорчайся. И не дави ни на кого.
О, похоже, я вовремя. Всем доброе утро.
В кухню заходит Люк и подхватывает тост с моей тарелки. Синие, зеленые и желтые пятна на руках мужа похожи на синяки. Он снова всю ночь работал над новым заказом.
Как дела? Люк целует меня в макушку и бредет к чайнику.
В порядке. А как твоя картина?
Кому сделать чаю? предлагает Люк. Марион?
Нет, спасибо, качает головой мама. Нагрей воды и для Элис, она наверняка скоро встанет.