Джин взяла деньги. Глаза ее сделались тусклыми. Он вдруг почувствовал себя так, будто ее ударил по лицу. В ее потухших глазах было больше горечи, чем в любых слезах.
Уходи, перегнувшись через нее, Вадим распахнул дверцу джипа. Убирайся!
В его горле стоял отвратительный горький комок.
Джин вышла и скрылась в темном парадном. Вадим слышал, как за ней захлопнулась дверь. Дрожащими руками он достал телефон, бегло пробежался по женскому списку. Он испытывал в этот момент чудовищную потребность в женщине, потребность растоптать, грубо трахнуть, унизить. Отомстить. Отомстить за потухшие глаза Джин
Вадим ткнул пальцем в первый попавшийся номер.
Привет, это я. Хочешь встретиться? Я сейчас приеду Да, прямо сейчас!
Он решил, что трахнет эту сучку прямо в машине, а потом бесцеремонно вышвырнет вон. Он даже не удосужился посмотреть в телефоне ее имя. Ему было все равно. Он испытывал жуткую потребность ломать и крушить. Его джип скрылся в городской тьме, нарушая все возможные дорожные правила.
Глава 6
Джин с трудом разлепила опухшие веки и уставилась на кровавую каплю, стекающую по стене. Набухая багровым соком, капля стремительно катилась вниз, вдоль золотой полосы, и исчезала где-то у самого пола. Дрожащая влага внутри набухшей капли и была звонким кровавым дождемтем самым дождем, который разбудил ее.
Джин мотнула головой, пытаясь прогнать жуткое наваждение. Затем к ней медленно вернулось сознание, затухающее в багровом тумане кровавого дождя. Так выглядели стены, позолоченные ранним солнцем. Так выглядела красная комнатапризрачное марево, ряд уже пройденных ступеней, каждая из которых оставила на сердце незабываемый шрам.
Она почувствовала острую боль в боку, от которой все тело свело, попыталась пошевелить ногой, но тысячи раскаленных игл тут же впились ей в лодыжку мучительной судорогой. Стиснув зубы, Джин издала что-то вроде стона и вытянула кверху большой палец ноги, растягивая ступню до предела. Помоглосудорога прошла. Теперь оставалось понять, почему, вместо того, чтобы проснуться в спальне, Джин пришла в себя на неудобном, жестком диване в красной комнате, хаотично уставленной громоздкой мебелью.
Она лежала на диване в красной комнате в той самой одежде, в которой приехала из Соснового Бора. Она вспомнила, что пила спиртное.
Расхаживала по двум комнатам этой странной квартиры с бутылкой водки, Джин пила и пила до тех пор, пока кровь на стенах красной комнаты не превратилась в прозрачные хрустальные капли. Она поняла, что алкоголь наконец-то почти отшиб ей мозги.
На самом деле Джин пьянствовала не от страха. Она попала в глупую и жуткую ситуацию, едва не лишилась работы, взяла подачку от начальника и показал себя такой идиоткой, какую на всем белом свете только поискать. Она пила потому, что ее ноутбук был в ремонте. Джин зашла на сайт знакомств с телефона и успела разглядеть, что ее любовник, как всегда, пребывал онлайн.
Она напилась до тех самых отвратительных чертиков, в которых во время пьяных галлюцинаций превращаются цифры на сенсорной панели телефона. Джин нажимала на веселых чертиков по памяти и ни разу не ошиблась ни в одной цифре. Она звонила своему любовнику, но он, разумеется, так и не ответил на ее звонок.
Джин была настолько пьяна, что позвонила целых два раза, и как всегда на ее шее затянулась удавка из длинных гудков. Он не брал трубку. Он помнил ее номер. Он затянул на ее шее веревку своего безразличия. И она пила, пила, пила до конца.
Дальнейшее поглотил туман. Все заволоклось розовой пеленой, закружилось, унеслось в пропасть. И сама Джин, раскинув руки, унеслась в самое счастливое в мире безумие пьяного сумасшествия, в котором нет ничего, кроме бездны, а в каждой ослепительной радуге содержится целый ад. Потом больше ничего не былотолько будто кровавые капли сочились сквозь ее неплотно сжатые губы. И чужой диван в красной комнате. Возможно, она на него машинально прилегла
Тело болело мучительно. Джин пошевелилась, пытаясь размять затекшие ноги и спину, и вдруг поняла, что она в комнате не одна.
На стуле, рядом с ее кроватью, прямо, будто проглотив шест, сидела старушката самая соседка, которую Джин встретила в подъезде. Старушка еще больше, чем в прошлый раз, была похожа га гравюру позапрошлого века, хотя сейчас на ней был вполне современный кофейного цвета костюм. Белоснежные волосы все так же были забраны пучком на затылке, а светло-серые глаза лучились добрым светом. Джин вдруг с удивлением обратила внимание на серьги старушкией вдруг показалось, что в серьгах блестят самые настоящие бриллианты. Словом, та еще штучка!
Она присмотрелась пристальнее. Когда-то Джин разбиралась в драгоценных камнях. Так и есть: бриллианты! Давно уже не видела таких.
Но как соседка вошла в ее квартиру? И как давно она здесь сидит? Похоже, Джин допилась до таких чертиков, что даже позабыла закрыть за собой дверь. Вот так номер! Стыдно, однако. Особенно в глазах такой благообразной старушкив них, впрочем, горит доброжелательность. Приятный такой огонек!
Проснулись, деточка? старушка ласково улыбнулась. Если хотите, я приготовлю для вас чашечку моего особенного мятного чая!
Благодарю вас. Э-э н-нет
Совершив над собой нечеловеческое усилие, Джин все-таки села на диване, напоминавшем ложе для пытки. В голову как будто ударили чугунным ядром. Ее начало тошнить. Налицо были все самые отвратительные синдромы похмелья и алкогольной интоксикации.
А как же Джин даже говорила с трудом.
Она была отвратительна сама себе.
У вас было открыто, старушка улыбнулась, и я решилась зайти. Вы живете одна?
Да. Одна. Я Джин с трудом подавила тошноту, я поселилась здесь недавно
А я живу в этом доме с самого рождения, сказала старушка. Раньше жила вдвоем с сыном, но теперь его со мной нет. Он в отъезде. Дела, знаете ли!
Понятно, стараясь быть вежливой, кивнула Джин.
У моего сына очень много друзей, сказала старушка совершенно не к месту, все его помнят. Вчера вот друг к нему заходил.
Он наверняка у вас замечательный, Джин было так плохо, что она с трудом подбирала слова.
Наш дом многое пережил и многое повидал, сказала старушка. Вот, к примеру, до войны
До войны? переспросила Джин, лишь для того, чтобы хоть что-то сказать.
О, вы не подумайте: я просто молодо выгляжу! кокетливо проговорила старушка. На самом деле, наш дом очень-очень старый. И я такая же старая, как наш дом. Мы с ним всегда будем вместе. Я родилась до войны.
Простите, Джин поднесла руки ко рту, я плохо себя чувствую
О, ничего страшного!.. Простите, я не представилась. Меня зовут Евгения Николаевна Контесс.
Тут Джин сорвалась с места и едва добежала до ванной, где ее вырвало так мучительно, что она чуть не потеряла сознание. Ей казалось, что вместе с потоком этой вонючей и едкой жижицы она извергает из себя внутренноститак ей было нехорошо. Алкоголь сыграл с ней злую шутку. Он не подарил Джин ни облегчения, ни забвения, а наоборот, добавил к ее проблемам еще паршивое самочувствие, превратив ее тело и мозг в разбитый сосуд.
Джин полулежала, распластавшись на полу в ванной и обхватив унитаз. Больше всего на свете ей хотелось умереть. От ее рвоты в ванной стояла невыносимая вонь. В глазах плясали темные и матовые круги, черными пятнами отчаяния застилая хмурую реальность. Кое-как она поднялась, прополоскала рот холодной водой, а потом долго пила воду, пытаясь снова превратиться в человека. Наконец ей стало легче. Джин умылась, пригладила торчащие во все стороны волосы и вернулась в гостиную.
Старушки в гостиной не было.
Джин стало стыдно. Похоже, она все слышала, а потому ушла. Джин захотелось провалиться сквозь землю от стыда. Она вдруг вспомнила, что старушка назвала ей свое имяЕвгения Николаевна Контесс. Странно было то, что старушка была ее тезкой. Даже инициалы «Е.К.», были у них одинаковые.
Джин подумала, что ей стоит зайти к соседке и извиниться, а потом вдруг вспомнила, что старушка вспоминала о друге своего сына. Неужели это тот странный незнакомец, который спускался по лестнице, заходил давеча к Евгении Ивановне?
Несмотря на все пережитое, Джин отлично его помнила. Его лицо вдруг отчетливо всплыло из ее памяти: вьющиеся черные волосы, светло-серые глаза, мужественный рот Он был красив. Даже такая моральная развалина, как Джин, понимала толк в мужской красоте. И ночной гость был намного красивее ее любовникатут не приходилось даже сравнивать. Джин вдруг ни с того ни с сего уселась за стол, достала пару карандашей, блокнот и принялась по памяти рисовать портрет незнакомца. Дело скоро пошло на лад.