Терлок вздохнул.
Все ясно. До свидания.
Что там такое? спросила миссис Терлок из гостиной, когда Лью положил трубку.
Какая-то знакомая Колхаунов, Ирма Джессап, говорит, что ей необходимо как можно быстрее связаться с Бетти. Дело, мол, очень важное. Наверное, речь идет о билетах в театр или о чем-то похожем. Не пойму, чего я сам не расспросил ее.
Неужели ты поедешь за Бетти?
Я думаю попросить Джима Торнтона. Он живет в четверти мили от дома Моллардов Что же это с лошадьми? Наверное, надо пойти взглянуть. Так темно. Небось, Сид Роуэн с женой опять ушли в кино.
Что ты так волнуешься из-за лошадей? пробурчала миссис Терлок. Не можешь же ты работать и за себя, и за Сида.
Ты помнишь номер Джима Торнтона? спросил Лью.
Шесть-семь-четыре-ноль-три.
Понятно.
Лью взялся за трубку. Когда его соединили, сказал:
«Джим, это Лью Терлок. Извини, что беспокою тебя, но Бетти осталась на ночь у Розы-Марии Моллард. А до нее пытаются дозвониться из Города и говорят, что это очень важно. Не мог бы ты
Конечно, Лью, ответил Торнтон. Я им все скажу.
Тебя это не очень затруднит?
Отнюдь. У нас есть особый сигнал. Я повесил старую автомобильную фару на стену дома. Направлена она прямо на окна Моллардов. Если их зовут к телефону, я просто зажигаю фару. Через несколько минут кто-то приходит. Обычно Роза-Мария. Я сейчас включу фару. Как идет жизнь?
Помаленьку.
Не собираешься продавать ту молочную корову? Я знаю одного человека, он покупает коров, дает хорошую цену.
Сколько?
Тон Торнтона сразу изменился, стал осторожным, показывая, он помнит, что их может слышать телефонистка.
Помнишь, я говорил тебе, сколько получил за тяжеловоза?
Конечно.
Ну, он предлагает на пять долларов меньше, если корова ему подойдет.
Я обдумаю это предложение. Возможно, завтра загляну к тебе.
Хорошо. Буду ждать.
Терлок положил трубку. Прошло минут семь-восемь, как телефон зазвонил вновь.
Должно быть, Бетти, предположила миссис Терлок.
Лью отложил газету, встал и направился к телефону. Обычно на все звонки отвечала Бетти. В ее отсутствие эта обязанность ложилась на главу семейства. Миссис Терлок телефона не любила, утверждая, что не может понять ни слова, так, мол, смазаны голоса.
Лью Терлок снял трубку.
Слушаю.
О, мистер Терлок, затараторил женский голосок. Это Роза-Мария. Бетти пока нет. Она должна подъехать с минуты на минуту. Что-то задержало ее. Но она вот-вот приедет. Если вы хотите что-то ей передать, скажите мне.
Лью Терлок впился пальцами в трубку. На языке его уже вертелся вопрос, но он вовремя вспомнил о чужих ушах. Зачем ему лишние сплетни? Этак весь городок начнет говорить о том, что его дочь сказала родителям, будто ночует у подруги, а сама улеглась невесть в чью постель.
Поэтому Лью Терлок и виду не подал, что чем-то озабочен.
Скажи ей, что звонила Ирма Джессап. Она хочет, чтобы Бетти сразу же перезвонила ей по номеру Тринидад 6273. Пусть звонит наложенным платежом. Эта Ирма все оплатит. Извини, что беспокою тебя, но Ирма настаивала, что дело очень важное. Я обещал ей, что попытаюсь связаться с Бетти сегодня же вечером.
Хорошо. Я я передам ей залепетала Роза-Мария.
Благодарю, прервал ее Лью и положил трубку.
Две или три секунды он обдумывал услышанное, затем вернулся в гостиную и рассказал о своем разговоре с Розой-Марией жене. Но та едва слушала, увлеченная книгой. И высказалась в том смысле, что их миссия выполнена. И Роза-Мария передаст Бетти все, что нужно.
Лью Терлок стоял, не зная, что и делать. Внешне, однако, он ничем не выдавал той бури, что поднялась у него в душе.
А на ранчо Колхауна ржала и лягалась лошадь. Ветер дул с востока, так что сомнений в происхождении этих звуков не было. Чувствуя, что на месте ему не усидеть, Лью Терлок решил воспользоваться этой возможностью и уйти из дома.
Надо взглянуть на лошадей. Может, у одной из них застряла нога в щели.
Вот Сид Роуэн не стал бы работать за тебя, фыркнула миссис Терлок. Прямо скажу, не нравятся мне соседи, которые уезжают и оставляют все на попечение таких, как Сид Роуэн. В конце концов, Колхауны проводят здесь пять-шесть дней в месяц. А когда они здесь, в их доме стоит постоянный крик.
Я знаю, Лью выдвинул ящик стола и достал фонарь. Вернусь через пятьдесять минут.
Пока Лью Терлок через кухню добрался до двери черного хода, его жена успела дать исчерпывающую характеристику Сиду Роуэну, три или четыре вечера в неделю проводящего в кинотеатре и перекладывающего свою работу на плечи соседей. Выговорившись, она вновь уткнулась в книгу, показавшуюся ей еще более интересной.
Лью Терлок плотно закрыл дверь черного хода, отсекая тираду жены.
Граница между ранчо Терлока и Колхауна проходила точно через вершину холма. По этой причине дома стояли гораздо ближе, чем на соседних ранчо, расположенных на равнине. Каждый из строителей принимал во внимание прохладный в летнюю пору ветерок и открывающийся из окон вид.
Подсвечивая себе фонарем, Лью Терлок пересек узкую полоску лужайки, открыл ворота в заборе, направился к конюшне Колхауна.
Во второй половине дня прошел дождь, но теперь ветер разогнал облака, и небо сияло чисто умытыми звездами. Чистый прохладный воздух пропитался ароматом влажной земли, и ноздри Терлока не знали более приятного запаха. Запах этот успокаивал, помогал привести в порядок теснящиеся в голове мысли.
Лью Терлок понимал, что должен найти какой-то предлог для визита к Джорджу Молларду. И переговорить с Розой-Марией до того, как та свяжется с Бетти и дочь придумает, как оправдаться. Вот оно, думал Терлок, влияние Колхаунов. А верховодила всем Лоррейн Колхаун, с ее вычурными манерами, на которую местные девушки взирали, как на богиню, и во всем пытались ей подражать. Взять, к примеру, Розмари, которая перестала откликаться на свое имя, а стала требовать, чтобы к ней обращались Роза-Мария. И ее родители даже не одернули ее. Будь он ее отцом
Занятый своими проблемами, Лью добрался до конюшни, и тут луч его фонаря отразился от хромированного бампера автомобиля с откидывающимся верхом, застывшего у ворот конюшни. Лью ответил автомобиль. Машина Лоррейн. Верх откинут, красная кожа сидений. Машина, со злостью подумал Терлок, стоит дороже дизельного трактора, а служит лишь для развлечений дочери богача.
В конюшне ржала и била копытами лошадь.
Лью Терлок открыл ворота. Где-то в глубине всхрапнула другая лошадь, учуяв приближение человека.
Терлок, чувствовавший состояние животных, сразу же заметил повисшую в конюшне напряженность. Лошади в длинном ряду стойл нервничали, словно в ожидании грозы.
Лошадиное ржание. Звякание железного кольца, надетого на крюк: лошадь дернула за веревку. Нервные удары копыт в земляной пол и деревянные стены стойла. Снова ржание.
Рука Лью нащупала на стене выключатель. Вспыхнул свет. Лошади мгновенно успокоились.
Взгляд Лью, пробежавшись по проходу между стойлами, остановился на женской ноге и туфле на шпильке. Шпилька смотрела в потолок. Далее он заметил руку, ладонью кверху.
Даже в такой критический момент Терлок не забывал о лошадях. Понимал, что их надо успокоить. И поспешил к лежащей женщине, бормоча: «Спокойно, не волнуйтесь, все будет в порядке».
Женщина лежала на боку, в таком положении, что кобыле пришлось жаться к дальней стене, чтобы не топтать неподвижное тело.
Ужасная рана на голове, темное пятно от крови, впитавшейся в земляной пол.
Бетти! прохрипел Лью.
Он упал на колени, тут же заметил, что одета девушка не так, как его дочь.
Мисс Колхаун Лоррейн.
Девушка не пошевельнулась. Лью коснулся ее руки.
Безжизненная плоть подсказала Лью Терлоку, что он уже не в силах помочь Лоррейн.
Переступив через покойницу, он отвязал кобылу и вывел ее из стойла. Кобыла нервно вздрагивала, ржала, но потом перепрыгнула через тело. Лью привязал ее в свободном стойле и направился к телефону, который поставил Колхаун прямо в конюшне недели две назад.
Для шерифа Билла Элдона вечер выдался не из приятных: в гости приехала сестра его жены, Дорис. Шериф не жаловал ее острый язычок.