Может, тебе старики говорили, что когда немцы убивали цыган, одна звезда из «Цыплят» упала. А если уж упадет одна из трех звезд «Цыганского воза», придет конец всем цыганам. Если же лишние звезды в «дышле» появятсяэто тоже очень плохой признак.
В общем, сходи к властям, попробуй откупиться золотом, а только потом собирай крис, чтобы посоветоваться со стариками, можно ли доверить Савве жизни цыган.
Наутро барон покинул табор
Никто и никогда не задает вопросов о том, куда и зачем отправляется цыганский вожак, это его дело, он лучше знает как поступить. Но тревога объяла табор, потому что интуиция подсказывала цыганам: наступают непростые времена.
Крис собрался через сутки, к вечеру, когда вернулся барон. Старики во главе с Джумасаном сидели молча, как подобает тем, кто ждет решения вожака. Наконец Джумасан поднялся со своего места у костра и произнес:
Ромалэ, дела требуют нашего разговора. Пусть барон скажет, о чем мы будем говорить и удачно ли он ходил?
Братья, начал барон, неудача постигла меня. Не взяли золота чужаки, а почему это случилось, я не могу понять. Видно, им надо, чтобы в здешних местах цыган не было
А как же деревенские? крикнул кто-то. Уйдем мы, их поубивают.
Не думаю, чтобы их тронули, главноене они, а мы.
Нет причин для вражды, снова послышался голос.
Причины всегда найдутся, ответил барон. И нам придется уйти. Но вас поведет Савва!
Мы ждали, сказал Джумасан, что ты примешь такое решение. Мы доверяем ему, хотя он и молод. Но ты? Останешься ли ты с нами?
Останусь, ромалэ! ответил барон. Буду просто одним из вас! Пусть позовут Савву.
Савва выступил из темноты, словно ожидая этого приглашения.
Подойди поближе, сказал барон. Братья хотят говорить с тобой.
Савва подошел ближе.
Ты поведешь табор, ты возьмешь в руки общие вожжи. Хватит ли у тебя сил для этого?
Савва молчал.
Говори, приказал ему Джумасан. Мы хотим слышать.
Это большая честь для меня, ромалэ, сказал Савва, и я справлюсь с этим делом
Ты еще не барон, а уже утверждаешь, перебил его Джумасан.
Послушай, старик, ответил Савва, вы собрались для того, чтобы высказать свое мнение, зачем же ты хочешь обидеть меня?
Джумасан улыбнулся. «Ершистый этот Савва, слова лишнего не терпит, как же он будет слушать мнение других?»
Мы не желали тебя обижать, но ты торопишься, морэ, ты еще не вожак.
Савва склонил голову в знак того, что он сказал лишнее. И старики поняли его.
Я давно говорил, и многие цыгане знают об этом, что в этих местах оставаться больше нельзя. Не любят нас здесь.
Это так, согласился Джумасан, мы знаем, о чем ты говорил с молодыми цыганами. Но ты говорил и другое: мол, мы не должны замыкаться среди цыган, выходить надо в мир, чтобы иметь возможность знать о других побольше, это поможет и нашей жизни.
В этом он прав, сказала пхури.
Я думаю, ромалэ, что не испытывать Савву мы собрались, а просто поговорить с ним, сказал барон. Ондостойный и закоренный ром и слово держит, ответственный за слово человек. Таких мы уважаем. Но он круто берет с места, и это может создать смуту среди цыган, не все это любят.
Думаю, снова вмешалась пхури, что Кольке Рыжему это не понравится.
Разрешите сказать, вступил Савва, если вы, конечно, хотите услышать? Кольказнатный цыган, но он склоняется к уголовникам. Нравятся ему блатные, он даже считает, что многие их законы справедливы. А это не совсем так. У меня не будет проблем с Колькой: или он примет ваше решение, или ему придется уйти от нас.
Верно, кивнул барон. Так и должно быть. Так что же вы решили, ромалэ, с Саввой?
Джумасан огладил свою бороду, поклонился старикам и тихо сказал:
Думаю так: тебе, барон, еще рано уходить от дел. Но Савва должен побыть рядом с тобой и немного подучиться. А там будет видно.
Старики согласно закивали.
Мудро сказал.
Нет, ромалэ, вмешалась пхури, так быть не должно. Илиили Боитесь вы, что Савва не справится с табором?
Есть у нас такое мнение, крикнул кто-то из цыган.
Если вы не доверяете мне, ромалэ, я уйду из табора, сказал Савва.
Обидчивый, послышались голоса.
Для барона это негоже.
Рано ему.
Он будет со мной рядом, сказал барон, мы с ним решим эти проблемы.
Барон посмотрел на Савву, и тот ответил ему взглядом, полным благодарности. И все то, что еще недавно разделяло их, отступило на задний план. Молодой цыган почувствовал огромную теплоту, исходящую от вожака.
Это верное решение, произнесла пхури. А теперь вы должны решить и другое. Когда мы уходим?
Пусть Джумасан сходит в деревню и поговорит с Хулаем. Пусть деревенские рома знают о нашем решении и будут готовы к этому. А потом мы уйдем.
На том и договорились
В доме Хулая сидели трое: старый Джумасан, Хулай и Митя. И это было необычно, но Хулай сам разрешил Мите присутствовать при разговоре, что поначалу удивило Джумасана.
Пусть уйдет, морэ, сказал Джумасан, кивая в сторону Мити.
Нет, он останется, возразил Хулай.
Он же наром!
Все, что он знает, как в могиле, сказал Хулай.
Отчего ты так ему веришь? спросил Джумасан.
Чутье, ответил Хулай.
Ладно Табор уходит, и вы остаетесь с чужаками один на один. Выдержите ли?
Мы не причинили им вреда, сказал Хулай.
К старости ты позабыл о многом, ответил ему Джумасан. О том, как цыган громили ни за что.
Память моя слабеетэто верно, но такого я не забываю. Думаю, что сейчас они нас не тронут. Им важно, чтобы ушел табор, тогда не будет причин для тревоги.
Откуда такая уверенность? спросил Джумасан. Хотя тебе здесь оставаться. Но ведь ты не один, семья с тобой. И чужак! Его могут выдать.
И тут впервые Митя почувствовал, что старый цыган прав и ему пора собираться в город. Нет ему здесь покоя, да и Тари одному не справиться. И Седой без него не обойдется:
Я уйду, ромалэ, сказал Митя, завтра же уйду
Митя ушел в тот же вечер, а глухой ночью, когда табор был уже далеко, вся семья Хулая была вырезана Единственные, кто уцелел, были Ружа с Рубинтой. Женщина еще утром ушла гадать в соседнюю деревню, а когда вернулась, то увидела только пепелище Через несколько дней Ружа догнала табор и рассказала о случившемся. Цыгане вооружились и, оставив женщин и детей, двинулись обратно. Деревня запылала, подожженная со всех сторон. Злоба и ненависть растекались по всей округе
Смерть приносит с собой этот гаджё, сказала пхури. Где он появляетсятам смерть! Виноват он или нет, сказать не могу, но стоило ему появиться у Хулаяи тот погиб.
При чем здесь Митя? сказал барон. Он ушел раньше.
Не знаю, ответила пхури, но сердце мое говорит, что-то неладное с ним.
Ты хочешь сказать, что в его душе поселился Бэнг? Может быть, Митя мстит за все, что случилось с ним? Но разве это возможно, ведь цыгане не причинили ему зла?
Так бывает, ответила пхури. Ненависть может распространиться и на всех.
Тогда он виновен, сказал барон.
Я этого не сказала, возразила пхури. Вижу лишь, что как только он появляется, следом за ним идет смерть.
Тогда ты говоришь загадками, покачал головой барон. Объясни. И потом рома сказали мне, что рядом с Митей часто видели Тари. А сейчас он исчез. И никто не знает, куда Тари подевался.
Не волнуйся, ответила пхури, он сказал брату, Кольке Рыжему, что уехал в город по цыганским делам.
Зачем же ты затеяла этот разговор? поинтересовался барон. Я подумал, что ты хочешь призвать чужака к ответу.
Нет, он нам не нужен. Исчез, и Бог с ним. Но пусть табор больше никогда не принимает его.
Ему оказали приют по цыганским законам. Это было без меня, но я считаю, что поступили правильно.
Как ведет себя Савва? неожиданно спросила пхури. Он не перечит тебе?
Нет, мы во всем согласны. Он присматривается. Думаю, еще немного, и я смогу окончательно передать ему «вожжи».
Ты больше не будешь обсуждать этого на крисе?
Зачем, мы все решили! Барон встал, всем своим видом показывая, что разговор окончен