Он вспомнил огромное мрачное помещение в бастионе Гильдии Принудителей, многочисленный отряд воинства Нантусвель, ожидающий нападения на фабрику торквесов диверсантов-первобытных, вооруженных железом. Именно эта страшная маленькая женщина возглавляла группу людей. Кугал вспомнил психогенные разрывы, рушившие каменную кладку, ментальную и рукопашную схватку в крови и дыму и последовавший за ней триумф победоносного воинства. Это была Фелиция, женщина чудовищной силы, убившая его сестру Эпону и поклявшаяся уничтожить всю расу тану. Угодив в западню, расставленную Имидолом, она была пленена, и Куллукет подверг ее пытке.
Фелиция засмеялась. Она словно держала жалкое сознание Кугала пинцетом и ковырялась в его обломках.
«Кугал и Фиан! Братья моего Возлюбленного. Какое забавное устройство мозга… Ты был левым полушарием, а он — правым. Сизигий, единосущая пара! Кугал Сотрясатель Земли, второй лорд Гильдии Психокинеза, и Фиан Разрыватель Небес, его дражайшая половина!»
Безумный смех Фелиции превратился в хриплое карканье. Огромный ворон снова захлопал черными крыльями, и Кугал сжался, обеими руками ухватившись за свой золотой торквес.
В мысленном голосе Фелиции появились сварливые интонации:
«Но где же Возлюбленный, где он? Я зову и зову, но только далекие дьяволы да безродный Лучезарный отвечают мне. Они пытаются провести меня! Но я им не поддамся. Только его я люблю и желаю! Где же он, тот, кто хотел уничтожить меня, но вместо этого пробудил к активной жизни мой метапсихический потенциал?»
Кугал всхлипнул. Его сломленное сознание балансировало на грани распада.
«Кулла больше нет! Нет ни Имидола, ни Мейвар, ни короля с королевой, ни прославленного Стратега! Они все погибли. И мой дорогой Фиан, мое второе „я“, тоже покинул меня. Я одинок и бессилен. Твоя месть удалась, Птица-Смерть».
Ворон мигнул блестящим глазом. Его безжалостный клюв снова приблизился к горлу мертвого Фиана. Под действием психокинетической команды Фелиции выпуклая застежка золотого ошейника повернулась, и полукружия раскрылись. Птица сдернула золотой торквес с шеи трупа.
Оставшийся в живых близнец упал на землю и, защищаясь, прикрыл шею руками. Мысли ворона прозвучали насмешкой:
«А ты еще поноси свой торквес, Сотрясатель Земли. До поры…»
Зажав в когтях золотой торквес, ворон взмыл в небо и полетел к испанскому материку. Кугал издал единственный исполненный неизбывного отчаяния мысленный вопль, который раскатился от одного конца Нового Моря до другого. А потом застыл в полной неподвижности.
Фелиция пересекла Средиземное море и устремилась в глубь горного массива Бетика. Она летела над ущельем, прорезавшим склон горы Муласен, на дне которого бесновались воды Прото-Андаракса. Во времена Галактического Содружества гора Муласен господствовала над Сьерра-Невадой, а ее теневую сторону покрывали небольшие ледники. В плиоценовую же эпоху, отличавшуюся более мягким климатом, высота горы достигала четырех тысяч двухсот метров, и снег лежал лишь на самой ее вершине.
Птица поднялась выше и описала дугу, заходя к горе с севера. На этой высоте хвойный лес уступал место зарослям лавровых деревьев. На более сухих участках росли сосны и рододендроны, в путанице которых там и сям виднелись кисти белых и карминных цветов. Саблезубый тигр, гревшийся на скале под лучами солнца, зевнул, широко раскрыв пасть. Взгляд его прищуренных глаз с удивлением проследил за полетом гигантского ворона, прочертившего голубизну неба блеском золота.
Ворон вошел в восходящий воздушный поток, и с высоты его взгляду открылся вид бирюзового залива Гвадалквивир, лежащего далеко на севере. За заливом возвышались Темные Горы, населенные дикими фирвулагами. Птица легла на крыло, снизилась и заскользила к дому, к уютной расселине реки Хениль.