Ты тоже кого-нибудь встретишь, всё время говорила Ева-Лена, склонив голову набок и с состраданием глядя на Харриет. Ты этого действительно заслуживаешь, ты ведь такая добрая.
От этих слов Харриет просто закипала. Она никакая не добрячка, а Ева-Лена просто ведьма, которая хочет забрать Пола себе. Дружба брата с сестрой ей поперёк горла. Харриет это точно знает.
Харриет нажимает на газ, и скорость стремительно достигает отметки в сто километров в час. Может, дело в том, что Полу время от времени надоедает Ева-Лена, думает она, когда проезжает поворот на Хенрикехилл. Он летом частенько изобретает себе всякие дела в Большом отеле: свежую газетку почитать, попользоваться их вай-фаем или просто посидеть с бокалом холодного пива на веранде в жаркий день. Всё это отговорки, чтобы побыть в покое, вдали от жены. Эта мысль её раздражает ещё больше. Ведь если Пол мог находить причины, чтобы потихоньку удирать от жены в Большой отель, то мог бы и придумать повод, чтобы пообщаться со своей младшей сестрой. Посидеть с ней вдвоём. Ей приходит в голову мысль, что он вообще не в курсе того, что произошло в Лервикене. Может, он не следит за шведскими новостями. Если бы знал, он бы сразу позвонил.
Она сбавляет скорость, съезжает на край дороги и достаёт телефон. Звонит, хотя не имеет понятия, который сейчас час там, на Бали, но телефон Пола выключен. Харриет закуривает сигарету из забытой им в бардачке пачки и выкуривает два «Принца» подряд.
Целая колонна машин припаркована вдоль дороги, ведущей к ферме Сундгудсет. Харриет отмечает логотип четвёртого канала TV4 на одном из автомобилей. Невероятно, что крошечный Лервикен переполнен репортёрами, думает она, паркуясь у отцовского дома. Голова Като высовывается через калитку, но Эушена не видно. Она захлопывает дверь машины и торопливо спускается по тропинке к гавани. Идёт мимо маленьких кирпичных домов, стоящих вдоль прогулочной улицы. Мальвы, растущие у фасадов домов, начали отцветать и бывшие когда-то бутонами соцветья превратились в коричневые коробочки с семенами.
Ивонн нигде не видно, а Эушен сидит на скамейке возле форта и смотрит прямо перед собой. Она замечает его сразу за гаванью. Харриет машет ему рукой, но Эушен её не видит. Она ускоряет шаги.
Привет. Она присаживается на скамью рядом с ним.
Это ты пришла? спрашивает Эушен. Разве ты не на работе?
Да, была на работе, но ушла немножко раньше. Я сама могу распоряжаться своим временем, отвечает Харриет. Это не совсем правда, но она не хочет выдавать Ивонн, которая ей позвонила. Почему ты здесь сидишь?
Эушен поворачивается к ней, поглаживает своими худыми, слегка узловатыми пальцами подбородок. Зелёные глаза увлажнились.
Харриет, я не знаю, я бы хотел Он обречённо вздыхает. Я не помню, что я собирался делать.
Сколько ты уже тут сидишь? Харриет видит, что отца трясёт озноб, ведь рубашка тонюсенькая. Ветер с моря холодный, она снимает с себя куртку-бомбер и набрасывает ему на плечи. Раньше он бы начал протестовать, но сейчас ни один мускул не шевельнулся на его лице. В знак благодарности он гладит её руку, не встречаясь с ней взглядом.
Я считаю, здесь, в бухте, так красиво, Харриет. Когда меня не станет, я хочу, чтобы мой пепел развеяли здесь по ветру, ты и Пол, говорит он наконец.
Харриет смахивает слезу, которая упорно просачивается сквозь ресницы.
Пойдём домой. Вы с Ивонн ведь обычно пьёте послеобеденный кофе в это время. Ты же не хочешь это пропустить?
Эушен вопросительно смотрит на неё, и Харриет берёт отца за руку, чтобы помочь ему подняться со скамьи. Когда она обхватывает его руку выше локтя, то чувствует его худобу, под кожей только твёрдая кость. Она осматривается. Терраса у ресторана в гавани и веранда кафе переполнены народом, наверняка репортёрами газет. Из маленького магазинчика в доме за их спиной выходит чета Нюман с маленькой таксой Беатрис.
Привет, машет им Харриет, надеясь, что они не обратят внимания на чересчур уж модную куртку на плечах Эушена.
Ой, добрый день, Харриет, ты здесь, навещаешь профессора юрисдикции?
Фру Нюман улыбается ей, а герр Нюман кивает согласно с супругой. Каждый раз, когда они встречаются, фру Нюман обязательно упоминает, что Эушен профессор, будто бы Харриет не знает, кто её отец.
Какой кошмар, невозможно поверить, что это правда, продолжает фру Нюман, качая головой. Куда катится мир? Даже здесь уже больше невозможно чувствовать себя в безопасности.
Нет, в безопасности и в самом деле себя больше не чувствуешь, дополняет герр Нюман.
Собачка Беатрис подбегает к Эушену и прыгает на его ноги. Она чуть-чуть не достаёт ему до колен.
Давненько мы не видели Дугласа с Лаурой. Они не смогли прийти на приём по случаю торжественного открытия нашей веранды, продолжает фру Нюман.
Но это же было в прошлом году, говорит герр Нюман.
Да, достроена веранда была в прошлом году, а приём мы устраивали этим летом, поправляет мужа фру Нюман, бросая на него раздражённый взгляд. Есть такие люди, которые говорят, будто Андерссоны чересчур задирали нос, но мы считали их приятными. Нас обычно приглашали к ним на праздник Святого Мартина, и эти приёмы всегда были весьма щедрыми. Мы ведь были единственными из этих мест, кого они приглашали, или ты тоже был у них в какой-то раз, Эушен? Вы с Дугласом, быть может, лучше знали друг друга, вы ведь, так сказать, принадлежите к одному ремесленному цеху?
«Вот уж нет», думает Хариет. Она знает, что её отец терпеть не может «праздник гуся», а ещё больше он ненавидит, когда его профессиональную деятельность путают с «профессией» нечестного финансиста, но Эушен, кажется, не понял, что сказала фру Нюман.
Мы были у них на Дне святого Мартина пятнадцать лет назад, да и то только потому, что Дугласу захотелось заполучить наш лодочный причал, уточняет герр Нюман.
Что за глупости ты болтаешь, возражает фру Нюман.
Это просто ужасно, говорит Эушен.
Беатрис начинает лаять.
Тихо, молчать, велит фру Нюман и тянет поводок. Беатрис такая социальная, она со всеми должна поздороваться.
С Ивонн она всегда здоровается, говорит герр Нюман и показывает на спуск к морю.
Вот как раз и она идёт. Вы знаете, это ведь её вина, что этот неприятный парень Тони вернулся. Именно благодаря её стараниям он арендовал пустующий дом, говорит фру Нюман и поправляет свою бордовую фетровую шляпу.
У Харриет больше нет сил слушать, как фру Нюман плохо отзывается об их соседке Ивонн, и она отворачивается. С пригорка она видит идущего вдалеке мальчика. Он одет во всё чёрное, стройный, на вид ему примерно лет шестнадцать. Он встречается с ней глазами, и его взгляд приобретает испуганное выражение. На несколько секунд Харриет кажется, что он смотрит прямо на неё. Потом он исчезает между домами.
Что это за мальчик? Он живёт здесь, в деревне? спрашивает Харриет. Я его раньше не видела.
Эушен наклоняется и чешет Беатрис за ухом.
Кеннет? Это сын Йонссонов. Бродит тут внизу у берега, хотя живут они наверху, возле пункта сдачи в аренду домиков. Он никогда ничего не говорит.
Фру Нюман прерывает лай Беатрис.
Нет, я просто с ума сойду. Столько народу вокруг, будто мало нам этого ужаса. Почему бы хоть немножко не учесть интересы других? Посмотрите хоть на собаку, Беатрис весь день в таком состоянии. Вы бы видели ресторан «Ревень и Краб» во время ланча. Переполнен журналистами. Беатрис разлаялась так, что чуть на куски не развалилась. Телевизионщики хотят снимать и с нашей веранды тоже. Можете это себе представить? Веранда большая, просторная, но всё равно, разве это не нахальство? Как будто нам нужна ещё и целая телевизионная команда в саду. Этого мы уж точно не хотим, хотя от нас самый лучший вид на место преступления.
А разве ты не сама их пригласила? Разве не поэтому мне надо ехать на ферму Клинторпсгорден и покупать выпечку к кофе и чаю? спрашивает герр Нюман и смотрит на супругу в полном недоумении.
Фру Нюман резко дёргает за поводок, и такса отлетает назад.
Мы должны идти, до свидания, заканчивает она, а герр Нюман успевает кивнуть, прежде чем они уходят.