Почему эта чёртова техника никогда не работает, когда надо? ругается Маргарета.
Очередное убийство с ограблением фермы в южной Швеции? Какое по счёту, третье только за этот год? Чем занимается погранполиция, следила бы получше за этими грузинскими разбойниками начинает Йоран.
Элиас откашливается и выразительно смотрит на него.
Окей, плевать я хотел. Йоран поднимает два пальца буквой V, символизирующей победу, и накрывает их ладонью. Ценностные основы нашей работы взяли тайм-аут. Что ни скажи, всё равно тебя запишут в расисты.
Он презрительно ухмыляется. Харриет крепко сжимает карандаш, но сразу отпускает, почувствовав боль в ранах на ладони. Выступить сейчас было бы социальным самоубийством с её стороны, но слова Йорана вызывают раздражение, она не раз уже сталкивалась с подобным, начав работать в полиции. По его физиономии видно, что это за тип. Относится к тем мужчинам, которые ничего прямо не говорят и в то же время всем всё понятно.
Ага, вот и фотографии, говорит Маргарета, показывая на стену, куда проектор высветил снимок Лауры.
Ракель и Элиас, вы обходите дома, стучите во все двери и опрашиваете людей, кто что знает о жертвах. Сходите в местный магазин и ресторан. Все такие места могут оказаться полезными в ходе расследования. Сделайте запрос в административном управлении округа и выясните, кто просил разрешение на установку камер наблюдения, найдите владельцев. Все записи камер ко мне на стол, пока их не стёрли, продолжает она.
А насколько велик район расследования? Может быть, нам уже на этом этапе нужно подкрепление? Элиас спокойным тоном задаёт вопрос, и Харриет смотрит на него. Они примерно одного возраста, хотя он явно намного больше её уверен в себе, не становясь при этом нахалом.
Патрик тоже войдёт в группу, но его я не заполучу раньше завтрашнего дня, быстро отвечает Маргарета. Дуглас Андерссон госпитализирован и введён в медикаментозный сон. Йоран, ты поговоришь с врачом. Лица обеих жертв были заклеены липкими лентами. Я хочу, чтобы ты сосредоточился на этом. Где куплен этот скотч? Пакетом с едой, который висел на двери, также займёшься ты. Маргарета поворачивается к Харриет. На тебе внутреннее расследование и телефон Лауры, когда его доставят. Мне нужен полный отчёт обо всём, что ты найдёшь о супругах Андерссон. Включая банковские счета и транзакции. Конрад, прокурор, который будет прикреплён к этому делу, прибудет сегодня, но позже. К тому времени я надеюсь получить с базовой станции оператора данные обо всех сеансах связи, которые прошли через них на момент преступления и после него.
Маргарета ставит «руки в боки», отчего она кажется ещё более худой, в то время как она продолжает свою речь.
Харриет, кроме того, вызовет свидетеля, которая нашла Лауру, посмотрим, даст ли это что-нибудь. Я не успею ознакомить её с инструкциями по специально создаваемым группам. Харриет не знает правил поведения при расследовании тяжких преступлений. Йоран, ты можешь ей потом объяснить?
Харриет косится на Йорана. Значит, она попадает к нему в лапы? Йоран тоже, кажется, не прыгает от счастья, но не успевает он ответить, как Маргарета продолжает:
Леннарт отвечает за техническую экспертизу, я вызову его, как только они напишут рапорт. Вскрытие Лауры будет завтра.
В комнате наступила тишина. «Будто все знают тайный код, который регулирует, кто заговорит первым», думает Харриет.
А не стоит ли кому-нибудь из нас присутствовать при вскрытии? спрашивает наконец Элиас.
Я могу, говорит Харриет.
Уголком глаза она замечает, как переглядываются Ракель и Элиас.
Ракель могла бы взять это на себя, говорит Йоран.
Нет уж, мы с Элиасом поедем к заливу опрашивать местное население, свидетелей. Почему бы Йорану не пойти на вскрытие? спрашивает Ракель.
Но я охотно поехала бы на вскрытие. На этот раз Харриет говорит громче.
Я должна подумать, какая польза будет от твоего присутствия на вскрытии. Видишь ли, нам здесь приходится думать, как лучше распределить ресурсы. Может быть, это совсем не то, к чему ты привыкла в Стокгольме, отвечает Маргарета. Если объявится кто-то из родственников, то это на тебе, Йоран.
Йоран вздыхает.
Всё это дерьмо уже в печати, и СМИ звонят всё утро. Следи за сообщениями медиа, мы откроем специальную функцию для общественности, которая может что-то знать.
Ну-ну, значит, психов тоже на мою голову. Спасибочки, отвечает Йоран. Этим могла бы заняться Харриет.
Собираемся снова после обеда, если закончите раньше, приходите ко мне в кабинет, прерывает его Маргарета, обращаясь ко всем. Элиас и Ракель встают.
Я ухожу сегодня в четыре, чтоб вы знали. Больше никаких сверхурочных, восклицает Йоран и выходит, не задвинув за собой стул.
Харриет осторожно вытаскивает телефон и пишет эсэмэску подруге:
Какое разочарование, заполучила в шефы Ведьму с Кислой Миной вместо мачо в униформе. Видимо, в заявление на работу вкралась ошибка. Что делать?
Меня зовут Лена, говорит сидящая в будке ресепшна женщина с крашенными в пепельно-русый цвет волосами, в коротком платье цвета жёлтых нарциссов и колготках в чёрно-белую полоску. На вид ей лет тридцать пять, но голос у неё писклявый, а во рту жвачка, из которой она надувает большой пузырь.
Харриет.
Я знаю. Только что получила твой пропуск, отвечает Лена. Харриет берёт пластиковую карточку, которую ей протягивает Лена, и торопится обратно в свой кабинет. Была бы она посмелее, позвонила бы подруге. Но начинать первый рабочий день на новом месте с личных разговоров немного рискованно, вдруг кто зайдёт. Вместо звонка она отправляет Лизе эсэмэску:
Ты не представляешь, какой тут атас. После встречи с Ведьмой девочка на ресепшн оказалась жёлтеньким цыплёнком.
Она хихикает. Потом её накрывает волна тоски. Никого, с кем можно было бы поделиться своими мыслями, у неё, кроме Лизы, нет. Она садится в офисное кресло и крутится в нём, разглядывая комнату. Стены в грязно-белых обоях, напротив письменного стола видны следы снятой картины. «Полная противоположность уюту», думает она и включает компьютер. На часах десять утра.
Когда она открывает дело, на экране мигает иконка нового сообщения. Пришёл файл с фотографиями Леннарта с места преступления и заявление в полицию, зарегистрированное приехавшим туда патрулём. «Хотя бы эти быстро работают», констатирует она и открывает заявление. Свидетеля из службы ухода на дому зовут Бритт-Мари Перссон. Ей сорок девять лет, место жительства Валлокра. Согласно заявлению, она приехала в усадьбу Сундгудсет около семи вечера. Была она там и накануне, в пятницу, и звонила в дверь. Пакет с едой висел на дверной ручке. Когда в субботу она увидела, что пакет так и висит, она обошла дом. Под конец заглянула и в бывший хлев, дверь в который была приоткрыта.
Харриет чешет затылок в месте, где запутались её кудряшки. Её удивляет, что Андерссоны обратились за едой в службу по уходу на дому. Если бы она была такой богатой, как Дуглас Андерссон, то заказывала бы еду из ресторана «Ревень и Краб». Ресторан, правда, скромный, но зато там подают самые вкусные мидии, которые только можно себе представить. Раньше, прежде чем Пол, Ева-Лена и их дети начали каждое лето «оккупировать» дом отца, Эушен частенько туда наведывался. Сидел на веранде до самого закрытия, потягивал коньячок и смотрел на проходящие по проливу корабли. А если к нему присоединялась Ивонн, то на десерт они заказывали пирог с ревенем.
Тут они посыпают пирог крошками миндальных орехов, вкуснятина, не удержаться, оправдывалась Ивонн, доедая и тот кусок пирога, который полагался Эушену. У папы никогда не было слабости к сладкому.
Харриет набирает номер телефона Бритт-Мари. На линии какой-то треск, но после третьего сигнала в трубке слышится голос только что проснувшегося человека.
Здравствуйте, Бритт-Мари, меня зовут Харриет, я следователь. Вы можете прийти к нам после обеда? Это касается того, что случилось в усадьбе Сундгудсет.
В трубке стало тихо.
Это не я. Честное слово, я была дома все выходные и ни с кем не разговаривала. Кажется, что голос вот-вот прервётся слезами.