Если переплыть эту реку, то окажешься в Вермланде, сказала она, кивая в сторону реки. Мне не повезлоя родилась не на той стороне.
Стало быть, была неудачная сторона?
Всегда есть неудачная сторона.
На той стороне, в Вермланде, жили более состоятельные? спросил Андерс, глядя в сторону реки.
Нет, тут дело не в деньгах, проговорила Чарли, но потом сообразила, что именно в этом и было дело. Она рассказала напарнику, как школьники из Вермланда каждый год получали деньги из какого-то там фонда. Одна пожилая пара подарила целое состояние вермландским детям, потому что сама она не очень знала почему. Возможно, потому, что их школа находилась в соседней провинции Вестергетланд. Чарли продолжала рассказывать, как она негодовала каждый раз, когда вермландским детям выдавали в школе конверты.
Почему тебя это так бесило? спросил Андерс.
Почему? Да потому что это несправедливо, сам понимаешь. Человек не виноват в том, где он родился.
А много было денег?
Десятка или что-то типа того, ответила Чарли. Ты чего? продолжала она, когда Андерс расхохотался. Чего в этом такого забавного, черт подери?
Да нет, ничего, нодесятка? По-моему, из-за этого не стоит так возмущаться.
Тут дело не в сумме, а в принципе.
Извини, что я рассмеялся, но я подумал, что речь идет о большой сумме, Андерс снова посмотрел на воду. Ты что, правда здесь купалась?
Да.
Чарли подумала о том, как в детстве, бывало, все лето плавала в этой реке. Доплывала до Вермланда, возвращалась в Вестергетланд, снова в Вермланд, а потом плыла дальше, где река широко разливалась, впадая в озеро Скагерннеподалеку от домика, где она жила.
Когда я умру, говаривала Бетти, развей мой прах над Скагерном. Я всегда мечтала, чтобы мой прах развеяли над морем. Подумать толькосвободно плыть по течению, далеко-далеко.
В такие минуты Чарли обычно напоминала Бетти о том, что Скагернвсего лишь озеро, и все кончается возле заслонок дамбы или очистных сооружений, никуда его воды ее не понесут.
Но когда-нибудь я все равно доберусь до моря, возражала Бетти, потому что рано или поздно все попадает в море!
Никогда бы не решился здесь купаться, проговорил Андерс.
Почему?
Есть в этой черной воде что-то такое неприятное.
Это не вода черная, ответила Чарли. Она кажется черной из-за глубины.
Тогда эта река, должно быть, жутко глубокая.
В народе говорят, что она бездонная.
Андерс рассмеялся и сказал, что это типично для таких забытых богом месттам люди верят во всякое. Словно путешествуешь назад во времени.
На что Чарли ответила, чтостранное делоон, который никогда никуда не ездит дальше Стокгольмских шхер, так много знает о забытых богом местах.
Но ты ведь сама сказаланарод верит, что она бездонная.
Да какая разница! пожала плечами Чарли. На самом деле она никогда не верила, что река бездонная, ни она, ни Сюзанна.
Где-то всегда есть дно.
Они имели обыкновение купаться в том месте, которое называлось омутом: говорили, что там подводные течения так сильны, что могут утянуть тебя на дно, даже когда заслонки дамбы закрыты. Только после того несчастного случая озеро стало пугать ее. С того дня она ни разу больше не купалась в Скагерне.
А есть тут гидроэлектростанция? спросил Андерс. Раз тут сильное течение?
Да, гидростанция есть.
Чарли вспомнила об опасном месте под склоном. Детям запрещалось там находиться, потому что в любой момент могли открыться заслонки дамбы, и тогда вода устремилась бы вперед, сметая все на своем пути и кидая на острые камни. Иногда, лежа на склоне, Чарли почти желала, чтобы это произошло.
8
Центр Гюльспонга выглядел как город-призрак. Закрытые магазины, разбитые витрины, развевающиеся на ветру объявления с фотографией Анабеллы на каждом фонарном столбе. Если бы не толпа людей в желтых жилетах перед продуктовым магазином, можно было бы подумать, что поселок совсем заброшен. Скамейка у магазина стояла на прежнем месте, на ней сидело несколько потрепанных фигур с банками пива. Возможно, те же самые, что сидели там когда-то давно и кричали вслед Бетти каждый раз, когда она проходила мимо:
Поцелуй меня, красотка Бетти!
Заткнись, отвечала обычно Бетти. Не смей орать мне вслед, когда со мной ребенок.
Твоя дочь, сказал однажды один из них, твоя дочь все больше становится похожа на свою мать.
В тот раз Бетти выпустила руку Чарли и подошла к скамейке. Подойдя вплотную к тому мужчине, который высказался по поводу сходства, она прошипела ему в лицо, чтобы он держался подальше от ее дочери.
Советую тебе держаться подальше от моей дочери.
Ты чего, Бетти? Я ведь просто сказал, что
Держись от нее подальше, понял?
Сейчас Чарли предпочла бы быть в машине одна. Во всех мечтах о возвращении сюда она всегда была одна. Ее не покидало ощущение нереальности происходящего. Снова видеть все этообшарпанные фасады домов, продуктовый магазин, киоск, кондитерскую, которая уже не работает. Для постороннего это, возможно, всего лишь депрессивная улочка в депрессивном поселке, но для нее В носу защипало. Закрыв глаза, Чарли сделала глубокий вдох. Она сказала себе: надо сделать вид, что это какой-то чужой поселок, что водная гладь и улицы ей незнакомы, что она здесь впервые. Возможно ли это? В голове упрямо крутилась затертая поговорка. Девушка может уехать из деревни, но деревня из девушкиникогда.
Они быстро собрались, сказал Андерс, кивая в сторону желтых жилетов.
Это хорошо, ответила Чарли. Всякая помощь сейчас бесценна. Но когда речь идет о красивой семнадцатилетней шведской девушки, отбоя не будет от желающих ее искать.
Она бросила взгляд на площадь, где журналисты с блокнотами беседовали с плачущими «друзьями». Ей было прекрасно известно, какие в результате получались психологические портреты. Пропавшие люди всегда милые, сговорчивые и замечательные. Инет, у них не было никаких врагов, их все обожали.
Это что еще за чертовщина? спросил Андерс, когда они миновали старую плавильню, торчавшую прямо посреди центра.
Это Геа.
Геа?
Плавильня.
Она до сих пор работает?
А что, похоже на то? проговорила Чарли, оглядывая фасад, покрытый ржавыми металлическими листами, и высокие трубы.
Похоже черт знает на что. Как можно было оставить такое уродство, к тому же в самом центре? Если она даже не функционирует?
Посмотрев на здание, Чарли впервые заметила, что оно и впрямь уродливое. В детстве она никогда об этом не задумывалась. Оно просто всегда стояло на этом месте.
Похоже, ее теперь используют для чего-то другого, сказала она. На одной табличке красовалась надпись «Стрелковый клуб», на другой«Библиотека».
Плавильня. Когда-то здесь работала Бетти. Она ненавидела плавильню.
Почему?
Потому что там жарко, как в аду, а работа такая монотонная, что и самый здоровый человек просто свихнулся бы. Не было на свете другого места, которое она ненавидела бы так сильно, как плавильню.
А когда Чарли спросила, зачем же она пошла туда, Бетти рассмеялась в ответ и сказала, что у нее не было особого выбора. Потом, когда «Геа» закрылась, Бетти устроилась на фанерную фабрику. Как она была счастлива! Попробовать себя в новом деле, избежать жараглядишь, и ресницы заново отрастут! Она была уверена, что ей понравится на новом месте. Но уже после первого рабочего дня она стала жаловаться. Какая жара! сказала она. На этой проклятой фанерной фабрике такая же жара, как и на старой плавильне, и к тому же она исцарапала себе все руки. Плавильня отняла у нее мозги, а теперь трижды проклятая фабрика отнимет у нее и тело. Неужели этому никогда не будет конца?
Если ты из этих мест, сказал Андерс, то, возможно, знаешь, где находится гостиница?
Здесь нет гостиницы, ответила Чарли. Во всяком случае, не было, когда я жила тут.
Но Чалле сказал
Есть мотель, продолжала Чарли, указывая на желтое здание дальше по улице.
А в чем разница между гостиницей и мотелем?
Думаю, ты скоро сам поймешь. Сворачивай туда!