Губы Бэрроуз приняли форму чернослива. «Интересно, она всегда такая смурная?»подумала Эмили.
Вы были единственной пациенткой в этой палате с момента вашего поступления, мисс Джейкобс.
Эмили растерянно уставилась на нее.
Как? Она была здесь, на соседней кровати. Молодая, невысокая, темноволосая Я разговаривала с ней
Вам нужно успокоиться, мисс Джейкобс.
Я спокойна. Но меня смущает то, что вы говорите. Здесь, в палате, была другая женщина!
Дэллоуэй шагнул ближе к кровати. Его рука потянулась к ее плечу.
Думаю, вам это приснилось, моя дорогая,сказал он.Кстати, к вам уже приходил анестезиолог?
Нет. Со вчерашнего дня. Не было такой необходимости.
Бэрроуз шагнула вперед:
Вы не возражаете, если мы выйдем в коридор и поговорим?
Эмили сердито посмотрела на нее:
Не знаю, что вы хотите сказать мистеру Дэллоуэю, но, прошу вас, скажите это в моем присутствии, особенно если это касается меня.
Взгляд старшей сестры сделался ледяным. Эмили поняла: она только что нажила себе врага, какие бы комплименты ни говорились в ее адрес ранее.
Как скажете. У вас был кошмар. Вам пришлось ввести успокоительное.
От неожиданности Эмили разинула рот.
Это здесь, в вашей карте.Бэрроуз постучала по папке, затем открыла и зачитала вслух:Час сорок пять, пациентка кричит во сне, явно от боли. Учитывая медицинскую историю, пять миллиграммов диазепама, через капельницу внутривенно.
У меня не было никаких кошмаров,упрямо возразила Эмили.На соседней кровати была пациентка!
Может, к вам прислать анестезиолога, мисс Джейкобс?спросил Дэллоуэй.
Эмили удивленно посмотрела на него. Врач отвернулся, чтобы она не могла видеть его лица. Что-то подсказывало ей, что он больше не рад иметь ее в качестве своей пациентки. Дэллоуэй считал, что ей все это примерещилось. Одна мысль приведет к другой, и не успеет она и глазом моргнуть, как ее отправят к психиатру. Нужно срочно сгладить ситуацию. Убедить его, что никому не нужно ее обследовать.
С ее соседкой по палате было явно что-то не так. Вдруг та девушка умерла, и они просто не хотят ее расстраивать? Какова бы ни была причина их нежелания говорить на эту тему, инстинкт подсказал Эмили, что ей лучше замолчать и перестать задавать вопросы. Она устало откинулась на подушку и заморгала, словно в замешательстве.
Наверное, вы правы, мистер Дэллоуэй. Сон, вы говорите Со мной иногда такое бывает. Кошмары. Должно быть, побочный эффект анестезии Как медсестра, я должна это знать. Извините, если встревожила вас.
Но Дэллоуэя это, похоже, не успокоило. Он скептически посмотрел на нее, и Эмили поняла, что должна сказать что-то еще.
И не только из-за анестезии. Мне постоянно снятся кошмары. Мне давно пора к ним привыкнуть. Видите ли, у меня пропала сестра.
Доктор с состраданием посмотрел на нее. Похоже, он понял, кто перед ним.
Ваша сестраЗои Джейкобс? Студентка, будущая медсестра, которая пропала из больницы?Он несколько долгих секунд смотрел на нее. Затем, словно выйдя из транса, хмуро кивнул.Примите мои соболезнования.
К глазам Эмили подступили злые слезы. Она гневно посмотрел на Дэллоуэя.
Не говорите так! Она всего лишь пропала! Она жива, а не умерла. И я найду ее.
Глава 5
Эмили расплатилась с таксистом. Машина остановилась рядом с Маргарет-билдингс, пешеходной улицей, въехать на которую такси не могло, так как она была уставлена столиками и стульями кафе и рекламными щитами немногочисленных магазинчиков и бистро. Расположенные в двух шагах от исторического центра города в зажиточной части Бата, эти заведения процветали. Квартира Эмили располагалась над одним из магазинов. Она подошла к синей входной двери.
Поднявшись на третий этаж, вошла в квартиру, поставила больничную сумку и направилась в кухню, чтобы поставить чайник. Затем вытащила мобильниквсе еще полностью заряженныйи, пролистав свои немногочисленные контакты, остановилась на имени Эрика Хадсона, психотерапевта, которого посещала весь последний год. В последний месяц он сократил их встречи до одного раза в две недели. Эмили дотронулась до его имени, и на экране возник красный значок телефона. Вскоре в трубке раздался его голос с мягким брэдфордским акцентом:
Привет, Эмили, как дела?
Всё в порядке, просто решила позвонить. Я только что вернулась из больницы и хотела услышать дружеский голос, вот и всё.
Ответом ей стало молчание. Эмили представила, как Хадсон смотрит на телефон. Вряд ли он поверил в ее ложь.
Вы хотите встретиться?
Эмили зажмурилась. Что она должна сказать? «Я видела женщину на соседней кровати, которой не существует»?
Нет, всё в порядке. Просто хотела поздороваться.
И вновь молчание.
Может, сдвинем график встреч и наверстаем упущенное уже завтра?
Эмили покачала головой, как будто он мог ее видеть ее.
Нет, серьезно, все хорошо. Как уже сказала, я просто хотела услышать дружеский голос.
Понятно. Вы в порядке? Все прошло хорошо?
Она засмеялась и сказала, что да, все прошло нормально. Не хватало ей, чтобы он беспокоился о ее психическом здоровье. Так что лучше не вселять в него сомнения на этот счет. Эмили уже вселила эти сомнения в умы будущих коллеги не удивилась бы, если б ее попросили не возвращаться.
Ну что ж, если вам снова захочется услышать дружеский голос, звоните.
Попрощавшись, Эмили тотчас отправила ему текстовое сообщение:
«Спасибо за беседу. Увидимся на нашей встрече. Э.».
Как же хорошо, что она сумела взять себя в руки и не стала рассказывать ему, что видела женщину, которой, очевидно, не существовало! Эмили расслабилась, включила радио и принялась готовить завтрак. Ей срочно требовалось поесть. Еда, ванна, а потом снова сон.
Лучше не думать о той женщине до тех пор, пока она сама не отдохнет, а обезболивающие и прочие препараты, которыми ее напичкали, полностью выйдут из ее организма. Вот тогда, с прояснившейся головой, она еще раз постарается вспомнить, что, собственно, видела день назад. А пока ей нужно очистить голову от любых мыслей и постараться забыть разговор с Бэрроуз и Дэллоуэем. Когда последний предложил прислать к ней анестезиолога, она запаниковала при одной лишь мысли о том, как быстро он усомнился в ее здравом рассудке. И с какой легкостью другие могут взять контроль над ней Ей нельзя допустить повторения такой ситуации. У нее было прошлое, которое легко обратить против нее.
Один удар уже был нанесен. Новые удары ей не нужны.
Проснувшись после вечернего сна, Эмили растянулась на своем комковатом диване. Грудь напомнила о себе ноющей болью. Повязку нельзя было снимать, но край ее можно было слегка оторвать от кожи, чтобы он не так тянул, а заодно принять обезболивающие. Эмили обвела глазами свою гостиную, то и дело задерживая взгляд на пятнах различных оттенков серого, в который хотела выкрасить стены. Интересно, подумала она, не засохла ли в банке краска, купленная год назад для спальни, и пригодна ли она все еще?
Может, лучше покрасить стены заново, свежей краской и другим цветом? Голубой смотрелся бы намного красивее, не правда ли? Она тотчас попыталась заставить умолкнуть голос Зои в ее голове. Иногда обрывки их разговоров, застрявшие в памяти, могли украсть несколько часов ее дня. Они приходили без предупреждения, безжалостно мучая ее. После чего Эмили преследовало неослабевающее чувство вины. Она никогда не признавалась в этом Эрикувдруг он захочет прозондировать ее еще глубже? Ничто из того, что он говорил, не могло изменить ее чувств, и расскажи она ему об этих навязчивых мыслях, он еще, того и гляди, решит: ей есть что скрывать.
Эмили никогда никому признается в том, что сделала в тот день, когда исчезла ее сестра. Она, как и полицейский, просмотрела видеозапись и увидела, как Зои вышла из больницы, как шагала по подъездной дороге для служебного и грузового транспорта. Это воспоминание намертво засело в ее голове. Вспоминая вчерашний день, она должна понять, что заставило ее представить женщину на соседней кроватиуж не то ли самое чувство вины и паранойя? Не поэтому ли она ни разу не слышала, как та говорит? Потому что воображение не дало ей услышать ее голос? Эмили глубоко вздохнула, чувствуя, как бьется ее сердце при мысли о том, как хрупок ее разум.