Сколько? спросил я.
Вероника назвала сумму. Я почувствовал себя так, словно меня ударили палкой по голове. Не так сильно, дабы потерять сознание, но достаточно чувствительно, чтобы несколько мгновений приходить в себя. Это как раз ровно столько, сколько я заработал. Если я отдам эти деньги, то снова останусь ни с чем. А я так надеялся, хотя бы немного пожить как человек.
Хорошо, нет проблем. Заплатим за его обучение.
Я заметил, как Вероника облегченно вздохнула. Теперь она налила мне чай.
Может быть, ты хочешь пообедать? вспомнила она об обязанностях хозяйки.
Пообедать я был бы совсем не против, так как мой желудок давно напоминал мне о такой необходимости, но почему-то не в этом доме. Больше находиться мне здесь не хотелось, тем более Игоря я все равно не увижу.
Я сегодня только приехал и у меня много дел. Если нет других вопросов, я поеду.
Подожди. С тобой хотел о чем-то поговорить мой муж.
Я не могу его ждать.
Он обещал скоро подъехать. Сейчас мы узнаем, где он?
Вероника взяла телефон и стала звонить.
Миша подъедет буквально через пятнадцать минут, сообщила она.
Пятнадцать минут я готов был ждать, несмотря даже на голод. Мне хотелось узнать, о чем желал поговорить со мною Загрядский. Мне было немало известно о нем, так как в свое время была начата оперативная разработка его.
Это был типичный бизнесмен, приближенный к кормушке власти. Он владел целым рядом компаний, которые действовали в тесном взаимодействии с ней. А зачастую под ее прикрытием. Он получал государственные заказы и преференции, иногда весьма сомнительные с точки зрения чистоты закона, а взамен финансировал угодные нынешним правителям политические силы.
Нам тогда удалось выявить ряд мошеннических операций с его стороны, но затем внезапно последовал приказ прекратить против него следственные действия, и вся немалая проделанная огромная работа оказалась не нужной. Как аналитик, я тогда провел много часов, распутывая его хитрые, как шахматные ходы, финансовые комбинации.
Послышался звук мотора, и через пару минут на веранде появился сам Загрядский в сопровождение телохранителя.
Загрядский направился прямо ко мне.
Здравствуйте, Станислав Всеволодович. Рад вас видеть.
Если память мне не изменяла в предыдущие мои посещения этого дома, подобных фраз я от него не слышал. Это наглядный пример изменения моего статуса.
Загрядский сел напротив меня. И что она в нем нашла, кроме денег? Лысая голова, неприметное лицо, в общем внешность клерка проведший всю жизнь в какой-нибудь скучной конторе.
Вы давно возвратились в Москву? неожиданно спросил он меня.
Выходит он знал, что я уезжал, мысленно отметил я. Раньше ему мои перемещения по планете были до лампочки.
Сегодня.
На его лице появился интерес.
И прямо к нам. Это замечательно. Он о чем-то задумался. Я предлагаю пройти в мой кабинет. Извини, дорогая, нам надо поговорить, у нас чисто мужской разговор, обратился он к моей бывшей и к своей нынешней жене. Прошу вас, это было уже снова сказано мне.
Я не стал возражать.
Кабинет Загрядского отличался не только великолепием, но даже неплохим вкусом. По крайней мере, мне все там понравилось. Разумеется, все стоило бешеных денег, вернее, для меня бешенных, а для него совсем небольших.
Садитесь, показал он мне на мягкое кожаное кресло. Желаете что-нибудь выпить?
На ваше усмотрение. Мне, в самом деле, было все равно, что пить.
Обычно каждый месяц я пью что-то одно, а потом меняю. Сейчас у меня месяц шотландского виски. Загрядский вопросительно посмотрел на меня.
Я кивнул головой. Он плеснул в бокалы виски и один подал мне. Затем тоже сел в кресло. От всех его движений исходила некая вальяжная надменность и самоуверенность превосходства.
Вы только что вернулись с передней линии фронта. Каковы ваши впечатления? спросил он.
На войне, как на войне.
Загрядский рассмеялся.
Вы, верно, заметили, что это война. Но все же войны бывают разными. В чем особенность этой, где вы только что побывали и участвовали в сражениях? И не только участвовали в сражениях, но и выиграли кампанию.
Я пожал плечами.
Мы выиграли потому, что пошли не традиционным путем. Вот собственно и весь секрет.
А что хотят люди? Какие лозунги вызывают у них наибольший отклик.
Люди хотят перемен. Но в тоже время опасаются, что они приведут лишь к худшему. Они устали и разочаровались в прежних политиках, но не очень верят, что новые окажутся лучше. А потому по большому счету они сбиты с толку.
Это интересный вывод, задумчиво произнес Загрядский. Он во многом совпадает и с другими исследованиями. Я не открою вам секрета, если скажу, что предстоящие губернаторские выборы в целом ряде регионов вызывают наверху немалые опасения. Боятся неожиданностей. А те, кто стоят у власти, их тоже не любят.
Не все во власти нашей власти, заметил я.
Мое замечание вызвало у Загрядского смешок.
Но наша власть хочет, чтобы в ее власти была бы вся власть. Или, по крайней мере, ее большая часть. Так уж она устроена.
Поэтому во всем мире ее и стараются ограничивать.
Загрядский отпил из бокала и посмотрел на меня.
А скажите, Станислав Всеволодович, вы предпочитаете служить власти или заниматься ее ограничением?
Я нутром почувствовал, что ответ на этот вопрос может иметь важные, хотя еще и неизвестные мне последствия.
Я ушел с государственной службы для того, чтобы работать исключительно на себя. Поэтому мне не хочется заниматься ни тем, ни другим. Я над этой схваткой. Я занимаюсь бизнесом, зарабатываю деньги. Этим и определяется моя позиция.
Мне она нравится. Но вы же отдаете себя отчет в том, что при вашей профессии вы зависите от тех, кто вам платит. А значит полностью оставаться нейтральным невозможно.
Я едва заметно поморщился, так как Загрядский наступил на больную мозоль и вернул мои мысли к недавней дискуссии в поезде. Конечно, он во многом прав, нейтралитет при моей работе сохранять крайне трудно. И все же я не собирался сдаваться, я слишком долго шел к своему независимому нынешнему статусу.
Разумеется, вы правы, мы зависим от заказчика. Но эта зависимость ограничивается условиями контракта. А их, смею вас уверить, мы тщательно продумываем.
Хорошо, я доволен нашим разговором. Загрядский встал, показывая тем самым, что беседа закончилась. Мы обменялись рукопожатием. Да, кстати, по поводу Игоря, Вероника хочет отправить его учиться в Гарвард. Я бы мог дать ему, например, льготную ссуду. А об условиях мы с вами бы могли договориться.
Спасибо, я в состоянии оплатить его учебу из собственных средств.
Вот как? Загрядский не скрывал своего удивления. Что ж, не буду настаивать на своих услугах. Но если понадобится помощь, я готов.
Я кивнул головой и вышел из кабинета. Я решил, что сделаю максимально возможное, дабы не прибегать к его помощи. И не только в этом вопросе.
Глава 3
Прошла уже целая неделя после нашего возвращения, а мы продолжали бездельничать. Но это отнюдь не было добровольным бездельем, а исключительно вынужденным.
Я-то полагал, что новый крупный заказ не заставит себя долго ждать. Перед губернаторскими выборами, как во время уборочной страды, каждый день на вес золота. И клиенты должны были просто штурмовать наши двери, учитывая ту известность, которую мы получили.
Но вместо штурма у наших дверей царила мертвая тишина. Ради полноты картины следует отметить, что заказы были, но такие мелкие, о которых даже и упоминать неохота. Пару раз мы консультировали какие-то не совсем ясные для нас политические силы, для нескольких изданий написали статьи. Но полученные от этих работ доходы едва ли могли покрыть наши расходы даже на канцелярские принадлежности и оплату молчавших, как партизаны на допросах, телефоны.
По своим давним каналам я пытался разузнать, что все-таки происходит, почему нас обходят клиенты, словно чумной барак. Но никто ничего внятного мне сказать не мог, они и сами удивлялись происходящему.
По старой профессиональной привычке я попытался проанализировать ситуацию. Но к однозначным выводам так и не смог прийти; слишком мала для этого была информационная база.