Распахнулась дверь. Зэки, отбросив в сторону нетрезвого контролера, выкатились в коридор. Теперь Иван освободил вторую руку. Скрюченными пальцами ударил Парохода в глаза, сбросил тело и локтем сломал угловому нос.
Пароход откатился к ногам стоящего на коленях петуха. Гребень улыбнулся беззубым ртом и вогнал «скальпель» в глаз угловому. Таранов устало сел. В камеру ударила струя пены.
* * *
Опер сидел на подоконнике, курил и покачивал ногой. За его спиной сидели на карнизе жирные голуби, валил снег.
Хреново начинаешь, Таранов, сказал опер.
Что начинаю? спросил Иван.
Срок свой долгий. Пожар в хате, драка со смертельным исходом хреново начинаешь, Пивовар.
Пожар устроил не я. И Парохода не я убил.
Опер стряхнул длинный столбик пепла, произнес:
Ты пока ничего не понимаешь, Иван Сергеич. Ты не представляешь, как легко я могу превратить твою жизнь в ад.
А сейчас рай? усмехнулся Иван.
Сейчас рай, Пивовар, кивнул опер головой. Сейчас рай. Знаешь, что такое пресс-хата?
Слышал.
Слышал А я могу тебе в натуре устроить место в пресс-хате. А там ребятки шерстяные, беспредельные. Опер замолчал, сильно затянулся сигаретой и посмотрел на Таранова. Вот там, Ваня, ад. Там Дахау, помноженное на Бухенвальд Там взрослые мужики плачут, как дети. Вешаются, вскрываются. Тебе это надо?
Нет.
Тогда давай дружить, Иван Сергеич. Ты, я вижу, мужик с характером. Мне тебя прессовать интересу нет. Мне уже намекали, что надо тебе создать «тепличные» условия. Но я тебя ломать не хочу. Плевать мне на то, что ты на воле накосорезил. Завалил Колобка? Так туда ему и дорога Не хочу я тебя, Иван, ломать, не хочу. А сидеть тебе долго. Очень долго. По-любому меньше десяточки не дадут. Тебе сейчас сорок один год. Тебе здоровье беречь надо. Будешь со мной дружитьвсе будет окей ну, что?
Таранов почесал голову, спросил с улыбкой:
Как же дружба-то наша будет выглядеть?
Ты же умный мужик, Пивовар.
Стучать, значит, надо? Так, гражданин начальник?
Опер рассмеялся, ответил:
Ну зачем так? Ты же интеллигентный человек, а не таракан какой-то засиженный. Да и они на контакт идут. Я тебя уверяю: идут. У меня в каждой хате по человечку. А то и по три. Они только понты кидают: привет анархистам, пидец активистам! Жизнькентам, смертьментам! Это понты все голимые, Пивовар. Сдают друг друга с потрохами. Я же все про них знаю, все движения отслеживаю. Знаю, от кого кому малява пошла, кому завтра анашу контролер принесет, а кому адвокатмобильник. Могу это пресечь, а могу и позволить. Со мной, Иван Сергеич, хорошо дружить вот, кстати, телефон. Опер сделал жест в сторону телефона на столе. Можешь позвонить родным, друзьям.
Таранов рассмеялся, кумовской тоже улыбнулсяпонял, что подловить не удалось. Впрочем, он особо и не рассчитывал.
Ну так что, Иван Сергеич? Будем дружить-то?
Дружить-то? Дружить будем отчего не дружить?
Ну вот и хорошо. Я же знал, что ты умный, интеллигентный человек.
Дружить будем, а вот стучать, начальник, извини, не буду.
Несколько секунд кумовской молчал. Потом произнес:
Пятнадцать суток ШИЗО. Для начала.
Глава 2«ВО ВЛАДИМИРСКОМ ОСТРОГЕ ШКОНКУ ТЕЛОМ ГРЕЛ»
Тарановым интересовались не только правоохранительные органы. Самый пристальный интерес Таранов вызвал у Танцора. С одной стороны, выстрел Таранова в Колобка работал на группировку Козыря А с другой, он создавал массу проблем. Как в криминальной, так и в ментовской среде знали о трениях между Козырем и Колобком. Сразу после выстрела на 2-й Никольской менты активизировались. Зацепиться им было не за что, но вокруг группировки Козыря прослеживалось движение. Это раздражало, мешало работать. Танцор распорядился поменьше болтать по телефонам и вообще снизить число контактов. Танцорубывшему оперуполномоченному уголовного розыскабыло очевидно, что вскоре менты успокоятся. В конце концов, у них есть киллер.
Танцора киллер очень интересовал. По своим каналам он начал наводить справки и выяснил адрес Попова, с документами которого Таранов прибыл во Владимир. Он даже направил в Санкт-Петербург человека. Человек разыскал Попова, но вернулся ни с чемПопов оказался алкашом и ничего вразумительного сказать не мог. Возможно, паспорт у него украли. Возможно, сам потерял. А может быть, продал за бутылку-другую водки. Причем последнее наиболее вероятно. Козырь деятельность Танцора не одобрил:Тебе, Никита, заняться больше нечем? Ты только ментов раздразнишь. Пес знает, как цветные твой интерес истолкуют.
Понял, ответил Танцор, но не нравится мне этот Пивовар. Выскочил, как чертик из табакерки кто ему Колобка заказал?
Колобок беспредельщик был, рвал чужое. Он стольким людям напакостил, что не сосчитать Вот и получил свое.
Так-то оно так, Владимир Дмитрич. Но ведь киллер из Петербурга прикатил.
А хоть из Парижа, буркнул вор. Что с того?
А вы не забыли, что к Волку люди из Питера интерес проявляли? Мы так и не знаем, что за люди.
Брось, Танцор, мутить. Лучше займись делом. Ты лучше найди человечка из централа, который поможет Волку соскочить нашел?
Ищу.
Вот и ищи, а про этого Пивовара я больше слышать ничего не хочу. Понял?
Понял, ответил Танцор. Но сомнения его не оставляли.
* * *
Из ШИЗО Таранов выбрался едва живой, с температурой и чудовищным кашлем. Пятнадцать суток ШИЗОэто тяжело. Это очень тяжелокто бывал, тот знает. Многие ломались.
После изолятора Иван попал в новую камеру. Он вошел в хату бледный, представился, превозмогая кашель.
Дайте человеку присесть, скомандовал чей-то голос. Показалось, знакомый Таранов присмотрелся и узнал пожилого дядьку, которого «откачивал» в ИВС. Таранов слабо улыбнулся, дядька ответил улыбкой и продолжил распоряжаться:Чаю, перекусить, освободить шконку присаживайтесь, Пивовар.
Иван опустился на табуретку. Дядька сел напротив.
Ну, давайте знакомиться, сказал он, протягивая руку. Э-э, да у вас температура, друг мой. Рука-то горячая как вы себя чувствуете?
Неважно, признался Иван. Перед ним поставили кружку с дымящимся чаем, положили два бутербродас курицей и с сыром. Иван покосился на пачку сигарет, и дядька догадалсяпридвинул к нему сигареты. Иван закурил. Уже после третьей затяжки закружилась голова.
Про вас, Иван Таранов, мы уже слышали, сказал дядька. Кое-что знаем А меня зовут Василий Тимофеевич некоторые называют Графом.
Очень приятно, ответил Иван и закашлялся. Граф смотрел на него внимательно. Покачал головой, сказал:
Паразиты Довели человека. Ладно, сейчас вы попьете чаю, и вас посмотрит доктор.
Должен прийти доктор? спросил Иван.
Напротив, он отсюда выйти не может, ответил Граф. Все засмеялись, а бородач в тельняшке сказал:
Я доктор. Я, правда, невропатолог, а не терапевт, но посмотретьпосмотрим.
Иван пил горячий крепкий чай. Вспоминал слова кума: ты не представляешь, как легко я могу превратить твою жизнь в ад.
Не беда, Иван Сергеич, сказал Граф. Отдохнете, подлечитесь. Лишь бы они вас не начали крутить через матрас.
Как эточерез матрас? спросил Иван.
Очень просто. Больше пятнадцати суток ШИЗО дать вам не могут. По закону не положено. Поэтому, когда хотят замордовать человека, его на день выпускаютночь спит на своем матрасе, в хате. А потом находят повод и снова опускают в карцер. Потомопять так же. Все «по закону», Иван Сергеич.
Таранова посмотрел доктор.
Ничего страшного, сказал он. Воспаления легких, кажется, нет. Подлечим.
На следующий день Ивана вновь опустили в ШИЗО. На этот раз «всего лишь» на пять суток. Хотели влепить десять, но вмешался Граф.
Вы что же творите? сказал он ДПНСИ. Он же больной, с температурой. Вы что творите?
ДПНСИ не с каждым сидельцем разговаривать станет. Но с Графом сталавторитет у Шувалова был не маленький. И дежурный отлично понимал, что Граф может и беспорядки в СИЗО замутить. Уж в своей-то хатеточно О чем говорили дежурный и вор, никто не знает. Но срок Таранову скостили до пятерочки, дали с собой аспирина и теплые вещи.
Болезнь Иван преодолел. И даже проникся каким-то философским спокойствием. Иногда он впадал в некое состояние, которое не было ни сном, ни бодрствованием. Он вспоминал Африку, бой на причале Джишаве