Когда Иван подошел к петуху, вся хата притихла. Таранов положил на пол колбасу, сигареты, присел рядом с Гребнем на корточки. Он ощущал какую-то скрытую угрозу, но еще ничего не понимал Напряжение, в котором он пребывал все последние дни, и алкоголь притупили бдительность.
Подставляй кружку, сказал Иван. Петух подвинул кружку. Таранов начал лить подкрашенный спирт в жестянку без ручки. Вся камера молча следила за происходящим. Опущенный жадно ел колбасу беззубым ртом.
С Новым годом, сказал Таранов, когда жидкость перетекла из одной кружки в другую и в этот момент петух метнулся к Ивану. В первый момент Таранов подумал, что петух хочет вцепиться ему в горло. Он мог бы убить доходягу одним ударом, но не хотел этого делать. Он просто сделал кувырок назад, и снова сел на корточки.
Ты чтоочумел? спросил Иван. С отчаянной решимостью, с глухим утробным ревом петух снова бросился вперед. Иван встретил его несильным, но болезненным ударом в нос. Брызнула кровь, петух сел на бетонный пол и заплакал.
Чего он у вассумасшедший? спросил Иван. Несколько секунд в хате было очень тихо. Потом кто-то ответил:
Опомоить он тебя хотел, Пивовар ты руки-то вымой.
И враз вся хата заговорила, зашумела глухо, возмущенно. Только теперь до Ивана дошло, что могло случиться, окажись он менее проворным Он несколько раз тряхнул головой, отошел от петуха и долго, тщательно мыл руки.
Вот ведь гнида какая! шумела за спиной хата.
Видать, и правда тронулся умом петушок наш.
Да еще в светлую ночь! Убить мало пидора.
Иван мыл руки, ощущал спиной чей-то взгляд и думал: чуть было не влип. Чуть было а что было бы, если бы этот урод сумел в меня вцепиться? Жить опущенным? Спать у параши? Нет, ребята, так не пойдет. Так не пойдет, ребята. У меня всегда есть выход Иван покосился на левую руку с малозаметным шрамом.
Он вернулся к столу, и его пропустили, посторонились. Пароход снял с руки часы Таранова, положил на стол и негромко сказал:
Примерить хотел не возражаешь, брат?
Иван не ответил, закурил. Руки слегка дрожали.
Давай выпьем, Пивовар. За тебя ловкий ты, брат, быстро говорил Пароход, наливая спирт. Выпили. Пароход продолжал еще что-то говорить, но Иван почти не слушал, кивал механически
Теперь ты можешь его убить, Ваня, горячо бормотал угловой. За кочета не спросят
И вдруг в голове Таранова как молния сверкнула. Он вспомнил слова Германа Константиновича: «Людей по-всякому ломают, Олег. Бывает, что в лагерных разборках в ход не только заточки идут, но и пидоры Как, спрашиваешь? А очень просто: подсаживают втихаря пидора к нормальным людям. Ивсе! Те, кто с ним пил-ел, сигареты у него брал, за одним столом сидел, все переходят в категорию непроткнутых пидоров. Тут, брат, ухо держи востро».
И все стало Ивану ясно: петух хотел с ним «обняться» не случайно. Не по вспышке безумия, не по злобе но почему? По чьей указке? Таранов поднял глаза на Парохода, посмотрел в упор. Пароход вдруг осекся, спросил:
Что ты, брат?
И вспомнилось Ивану торопливое движение, которым угловой снимал с руки «Омегу». Концы срослись. Таранов улыбнулся. Он быстро прокачивал ситуацию: бодягу с пидором замутил угловой. Зачемэто уже десятый вопрос. Возможно, чтобы завладеть часами Не в этом дело. Дело в том, что попытка может повториться. Если человека сознательно хотят подставить, то всегда, или почти всегда, это удается. Тюрьма и зона в этом отношении имеют огромный опыт и широкий арсенал средств. Даже опытного бродягу можно подловить, а уж первоходцанаверняка есть способы, есть. Значит, нужно что-то предпринять. Прямо сегодня, сейчас, немедленно. Откладывать на завтра нельзя. Опустить могут сонного. Константиныч рассказывал: проводят спящему членом по губамвсе! Ты уже опущенный. Этопо понятиямблядский поступок. И того, кто блядство совершил, могут потом наказать. Но для опомоенного это ничего не меняет.
Иван улыбнулся нетрезво, криво.
Выпить-то есть у нас, Пароход?
И выпить есть, и пыхнуть есть, Пивовар, мгновенно откликнулся Пароход. Пьяноватый Петруня налил спирту снова выпили. Петруня пытался что-то петь, но все время сбивался и забывал слова. А вот бычок Фара пил мало, закусывал основательно и был трезв но изображал поддатого. И Таранов тоже изображал поддатого.
Значит, спросил Иван, завалить гада?
Отвернувшись от Ивана, Пароход левым глазом подмигнул Фаре. Ловким движением Фара извлек из-под подкладки пиджака гвоздьодин конец был расплющен и заточен Показал и быстро спрятал обратно. А Пароход наклонился к Ивану и зашептал в ухо:
Вены ему вспороть, гребню пакостному. Хер кумовья чего докажутвскрылся и вскрылся А, Иван? Прощать блядство нельзя.
Дай мне, обратился Таранов к Фаре. Тот вопросительно покосился на Парохода. Пароход прикрыл глаза. Фара вытащил заточку и передал ее под столом Ивану. Таранов повертел гвоздь«стопятидесятку»в руках. Со стороны шляпки гвоздь был обмотан полосками полиэтилена. Оплавленный на огне, полиэтилен образовал грубую, молочно-белую рукоятку, и заточка чем-то напоминала медицинский скальпель. Иван потрогал пальцем расплющенный конецострый. Мгновенно вспомнился сувенирный стилет, которым он заколол ментовского оборотня Коломенцева.
Иван принял решение. Он сжал «скальпель» в руке и тяжело поднялся из-за стола.
Ты что, Пивовар? спросил Пароход. В светлую-то ночь не гоже как-то может, потом?
Голос звучал лживо.
Сам разберусь, буркнул Иван. Снова напряженно замолчала камера. Таранов пробрался мимо людей и сел на корточки перед петухом, несколько секунд смотрел ему в глаза нехорошая висела тишина в хате.
Взгляд Таранова немногие выдерживали. Но петух уже не был человеком. Он давно превратился в животное и не реагировал на такие «мелкие» раздражители, как человеческий взгляд. Так же, как не реагирует на него овца.
Ты жить хочешь? спросил Иван. Он ожидал ответа: «Да», но услышал: «Нет». И это обыденное, лишенное экзальтации или рисовки «нет» поразило Ивана И выбило почву из-под ног: человеком, который не хочет жить, невозможно манипулировать.
Хочешь умереть? спросил Иван после долгой паузы. Сломленное существо шепнуло: «Да» Таранов бросил к его ногам скальпель; встал и повернулся, сделал шаг к столу.
Эй! позвал его гребень сзади. Эй, ты Пивовар спасибо тебе. Тебя Пароход приказал опустить он велел тебя поцеловать.
Вздох прокатился по хате. Десяток пар глаз смотрели на углового. Пароход вскочил, опрокинулась табуретка, забренчали кружки-шлемки на столе.
Братья, произнес Пароход враз побелевшими губами. Кого вы слушаете, братья? Пидора слушаете?
В хате по-прежнему было очень тихо, и в этой тишине негромко прозвучал голос Таранова:
Иди сюда, тварь пакостная.
Слово произнесено. По жестким законам зарешеченного мира на него надо ответить. Тот, кто не ответил на оскорбление, теряет авторитет раз и навсегда Пароход побледнел, щека задергалась, сжались кулаки.
Иди сюда, СУКА, обострил Таранов. Угловой зарычал, вскочил на стол. Опрокинулась бутылка со спиртом, захрустел раздавленный огурец. Кто-то закричал Вскочил Фара, бросился, отшвыривая в сторону пожилого зэка, на Таранова. Одновременно прыгнул Пароход. кто-то из сидящих за столом выронил сигаретумгновенно вспыхнул разлитый спирт. Из горлышка бутылки фукнуло, как из огнемета, обожгло лицо одному из сидельцев.
Иван легко ушел от летящего на него Парохода и встретил Фару прямым в голову. Фара замер на секунду, Таранов провел второй ударФара рухнул Горел стол, бежали веселые огненные ручейки, орал обожженный зэк. Пароход подсек Ивана под колено, а метнувшийся от стола обожженный сбил Таранова с ног, придавил. Мгновенно навалился сверху грузный Пароход, ударил головой в лицо, вцепился в горло.
Хата была наполнена криком и мечущимися людьми. В тесном пространстве хаты полыхал стол. Иван был придавлен двумя телами, почти лишен возможности двигаться, сильные руки сдавливали горло.
Петух под шумок резал «скальпелем» лицо оглушенного Фары.
Кто-то уже ломился в дверь, молотил в кормушку. Неслись крики: пожар! Горим!
Иван высвободил одну руку и ударил Парохода в печень. Пароход зарычал, но продолжал душить. Ивану остро не хватало воздуха, в глазах потемнело. Горим! бился страшный крик.