В отделе сменилось не одно поколение выпускников «вышки», где назначение в информационную структуру считалось неудачей. Каждый попавший сюда всеми силами и способами старался не задерживаться, отчаянно прорываясь в отелы по страновой принадлежности, где маячили заграничные командировки. Хоть в Африку к людоедам, или даже в Социалистическую Республику Бирманский Союз, пусть даже так, но только не засиживаться на этом непрестижном, малоперспективном островке, посреди бушующего океана закордонной разведки. Вьюгин сидел в отделе, как живой памятник тому, как легко попасть сюда и как трудно выскочить на большую дорогу.
Нынешний начальник отела был назначен год назад после окончания работы в азиатской стране, где он проторчал два срока командировки, подхватив тропическую лихорадку. Излечившись от симптомов болезни, которая так и осталась в глубине организма, напоминая о себе периодическими вспышками рецидива, он возглавил отдел при живом, продолжающем трудиться как до него, так и при нем патриархе информационно-аналитического отдела, инженере-подполковнике Марке Александровиче Вьюгине.
Новому начальнику пришлось начинать с азов, врубаясь в малопонятную для действующего оперативника специфику нудной, скрупулезной работы с цифрами, данными, отчетами, систематикой, анализом, синтезом и научным пророчеством, в то время как Марк свободно плавал в этой тихой лагуне информационно-аналитического отдела Управления «Т».
Не получив должность начальника отдела, Вьюгин пережил очередной и, очевидно, последний в своей жизни карьерный удар. Отношения между ними складывались напряженные, даже взгляды, какими Вьюгин иногда награждал своего начальника, заставляли того напрягаться и мысленно искать кобуру под пиджаком. Начальник старался не замечать поведения Вьюгина с легким вызовом по отношению к себе, да и некоторые аспекты морального облика Марка пропускал между пальцев, потому что не было сотрудника более знающего и разбирающегося во всех тонкостях многообразия дел работы малозаметного, но очень важного подразделения в сложной структуре научно-технической разведки. К тому же некоторые ответственные мероприятия не только по линии отдела, а всего управления проводились с привлечением Вьюгина, так же, как и сейчас.
Он давно перерос все возможности отдела и теперь как бы поплевывал на некоторые служебные обстоятельства как по внутренним делам, так и по субординации. Все хорошо знали, если Вьюгин в деле, значит, не стоит беспокоиться, все будет сделано «рукой мастера», как тот сам горделиво отмечал свою работу перед молодняком, от обилия которых отдел трещал по швам.
Неожиданный просвет в этих застоявшихся отношениях внезапно появился, как ни странно, именно вчера, когда после планерки у генерала, одного из руководителей научно-технической разведки, тот задержал начальника отела и долго расспрашивал о текущих делах, сотрудниках, а когда разговор иссяк, он, словно примериваясь, спросил:
Понимаешь, полковник, какое дело! Там, он показал глазами на потолок, хотят видеть наши достижения!
Кто? спросил начальник отдела, еще не совсем понимая, с полной готовностью отследить намеки руководителя.
Вчера генерала пригласил к себе секретарь парткома, где сидел человек, которого он видел впервые, но понял сразу же, что это человек из инстанции, но не из Административного отдела ЦК, который курировал их. Наблюдая, как вел себя перед ним секретарь парткома, генерал начал догадываться, что этот человек откуда-то из совершенно высоких, недосягаемых структур и секретное приватное задание, которое он позже получил, исходит с самой вершины власти.
Слушай, тут вот какая штука! секретарь парткома оглянулся на неизвестного, который качнул головой. В Политбюро ЦК КПСС хотят знать и видеть полную картину нашей работы по линии научно-технической разведки. Постоянно! А у нас, как ты сам хорошо знаешь, что ни день, то подвиг, вот нам и предложили проявить инициативу, нашу работу, даже, если хотите, подвиги, было бы хорошо отражать там! Он вновь коротко оглянулся на представителя инстанции.
Так, мы же подаем отчеты по графику! тут же вырвалось у руководителя научно-технической разведки, и как он в ту же секунду понял по лицам, такой ответ не устраивает присутствующих.
Разъясните товарищу! тихо и мягко сказал человек из инстанции.
Там, снова показал глазами на потолок секретарь парткома, понимаешь, хотят знать, сколько добыто важной научной и технической информации! Сколько получает страна экономии от добытого! Какие перспективы! Товарищи хотят слышать, читать, видеть это каждый день! Поступление валюты сокращается, а наша работа требует ее все больше и больше! Надо показывать важность нашего тяжелого дела для народа, для страны! Все рапортуют каждый день о сборе зерна, добыче руды, угля, выплавке стали и чугуна, строительстве квадратных метров жилой площади для народа, ну, и так далее! Вот и мы тоже ведь можем сказать свое слово! Да еще как сказать! Чтобы каждый день все члены политбюро и кандидаты видели наши достижения! Понятно?
Я понял! в замешательстве, напряженно думая, как обставить это дело, ответил руководитель научно-технической разведки.
Вот и приступайте! напутствовал секретарь парткома, обменявшись с человеком из инстанции коротким взглядом. Информировать никого не надо, кому необходимо, будут знать!
Такие поручения от инстанции, как правило, выполняются так, что земля дрожит и искры летят из-под копыт! Сразу же из приемной парткома руководитель набрал телефон начальника информационно-аналитического отдела и срочно пригласил к себе, где своими словами начал пересказывать задание, а начальник, обиженно глядя на него, принялся загибать пальцы.
Да нет! Это же целые дни воротить груды бумаг, донесений, сводок, отчетов! А когда заниматься потоком информации, да еще готовить аналитику, как дальнюю, так и ближнюю! начальник отдела говорил сбивчиво и обеспокоенно.
Ну, так, а что делать? Там товарищи хотят знать все! скучно, растягивая слова, сказал руководитель. Помолчав, добавил властным голосом: Найди мне человека и сделай поручение на это дело! Сам понимаешь, не простое задание. Тут нужен мастер, не простая отчетность пойдет наверх, а особо приготовленная, крылатая, красивая с подачей!
А кого? У меня одни только выпускники! Еще на губах не обсохло продолжал тихо отбиваться начальник отдела.
На такую работу он не мог поставить никого из новых сотрудников, прибывших в его отдел, большей частью «позвоночники», представители партноменклатуры, их дети, племянники, даже просто друзья. Еще толком ничего не умея, рвались в иностранные отделы, хорошо зная, что, попав сюда по блату, как отпрыски больших начальников, им теперь не надо доказывать свою пригодность, тут вступала в действие система степени поддержки в партийных верхах. В распределении по страновым отделам, конечно, каждый из отпрысков получит наконец долгожданную ДЗК, кто в престижную страну, а кто в средненькую, а то и похуже. Посадить за бумажную работу бьющего копытами сынка партийного бонзы было нельзя, такое обошлось бы себе дороже! Схлопотал бы для начала выговор за нерациональное использование молодых кадров, а потом и частичное несоответствие должности.
Начальник отдела только начал прикидывать для себя, каким образом лучше выполнить секретное поручение от самой инстанции, как вдруг как-то сразу всплыла фамилия сотрудника, который смог бы выполнить все на высоком уровне. Подтащить под это рутинное, скучное дело своего заместителя инженера-подполковника Вьюгина. Да, именно его! Для этой цели, как никто, годился лишь он, без поддержки «сверху», без рекомендованного к нему отношения. Однако попытку отбиться все же сделал:
Штатной единицы нет у меня для должности архивариуса!
А и не надо! Мы дадим должность дознавателя, и все! ободряюще сказал руководитель, который понял, что решение начальником отдела найдено и тот только для форса продолжает топтать тему. Ну, так что? Есть человек?
Ну, конечно же Вьюгин! выдохнул с облегчением начальник, произнеся его фамилию, и сразу же увидел, как вскинулось выражение лица руководителя. Понял, что попал в точку.