Снова открылась дверь, и заглянула секретарша.
Мистер Мадден из Нью-Йорка, объявила она.
Пусть заходит, сказал Иден. Мы хотим его видеть.
Он повернулся к Салли.
Я попросил его приехать сюда. Мой тебе совет, не торопись, может быть, удастся поднять цену, хотя я в этом не уверен.. Он очень тяжелый человек, Салли. Газетные рассказы о нем едва ли правдивы...
Он замолчал, так как «тяжелый человек» вошел в кабинет. Это был сам великий П. Д. Мадден, герой тысячи битв на Уолл-стрит. Холодными голубыми глазами он осмотрел кабинет, и Салли показалось, будто в комнату проник холодный воздух Арктики.
А, мистер Мадден, сказал Иден, вставая. Мы только что говорили о вас.
Мадден подошел к Идену. За ним шла высокая томная девушка, укутанная в меха, и симпатичный худощавый молодой человек в темно-синем костюме.
Миссис Джордан, это мистер Мадден, о котором мы говорили, представил их Иден.
Миссис Джордан, сказал Мадден и поклонился. В его голосе звучала сталь. Я привез с собой свою дочь Эвелину и секретаря Мартина Торна.
Очень рад. Иден с любопытством осматривал группу.
Присядьте, пожалуйста, предложил ювелир, указывая на кресла.
Мадден вплотную подошел к столу.
Не нужно никаких вступлений, заявил он. Мы пришли осмотреть жемчуг.
Иден был изумлен.
Мой дорогой сэр, боюсь, я дал неверную информацию, сказал Иден. В настоящее время жемчуга нет в Сан-Франциско.
В свою очередь удивился Мадден.
Но вы же пригласили меня сюда для переговоров с владелицей.
Простите, но только это я и имел в виду.
Видите ли, мистер Мадден, я не имела намерения продать ожерелье, когда выезжала из Гонолулу. Решение продать его я приняла, будучи здесь, пояснила Салли Джордан. Но я послала за ним.
Заговорила девушка. Она была удивительно красива, но холодна, как и ее отец.
Я думала, что ожерелье здесь, иначе я бы не пришла, заявила она.
Пусть это тебя не беспокоит, раздраженно сказал ее отец. Миссис Джордан, так вы послали за ним?
Да. Ночью его увезут из Гонолулу. И если все будет в порядке, через шесть дней оно окажется здесь.
Это плохо, заметил Мадден. Ночью моя дочь уезжает в Денвер. Утром я уезжаю на юг. Через неделю мы встретимся с ней в Эльдорадо и вместе отправимся на Восток. Видите, как все нескладно.
Я буду рад доставить вам ожерелье в любое место, куда вы укажете, сказал Иден.
Да, я скажу вам.
Мадден повернулся к Салли Джордан.
Это то самое ожерелье, которое было на вас в отеле «Палас» в 1889 году?
Да, то самое,: ответила она, с удивлением посмотрев на финансиста.
И даже лучше, чем тогда, готов держать пари, улыбаясь, сказал Иден. Знаете ли, мистер Мадден, старое поверье среди ювелиров гласит, что к красоте жемчуга добавляется красота той особы, которая его носила.
Чепуха, грубо сказал Мадден. О, простите, я не сомневаюсь в красоте леди, но не верю в поверья. Я всего лишь деловой человек и беру эти бусы за цену, которую вам назвал.
Иден покачал головой.
Ожерелье стоит триста тысяч, как я уже говорил.
Это не для меня. Двести двадцать тысяч. Двадцать сейчас, остальные в течение месяца после получения ожерелья. Соглашайтесь, или я ухожу.
Он встал и посмотрел на ювелира. Иден хорошо знал правила сделок, но забыл обо всем, глядя на этого человека. Он беспомощно повернулся к своей подруге.
Хорошо, Алек, сказала Салли Джордан, я согласна.
Очень хорошо, заключил Иден. Могу поздравить вас с выгодной сделкой, мистер Мадден.
Я всегда совершаю только выгодные сделки, ответил Мадден. Или вообще не покупаю.
Он достал чековую книжку.
Двадцать тысяч вы получите сейчас.
Впервые тонким голосом заговорил секретарь.
Вы сказали, что жемчуг будет здесь через шесть дней?
Да, через шесть или около этого, ответила Салли Джордан.
Ага, в голосе секретаря прозвучала недовольная нота, и его привезет...
И его доставит частный посыльный, резко сказал Иден. Вмешательство Мартина Торна задело его. Бледное лицо секретаря, бледно-зеленые глаза и белые руки произвели на Идена неприятное впечатление. Частный посыльный, повторил он.
Понятно, сказал Торн.
Мадден подписал чек и положил его на стол перед ювелиром.
Я думаю, шеф, это не страшно. Если мисс Эвелина вернется к зиме в Пасадену, она сможет там носить ожерелье. Поскольку шесть дней...
Кто купил ожерелье? Вы или я?прервал секретаря Мадден. Я не могу позволить возить его взад и вперед по всей стране. В наше время, когда каждый человекмошенник, это очень рискованно.
Но, папа, возразила девушка, он прав, и я зимой хочу носить его...
Она замолчала, так как лицо Маддена побагровело и он вскинул голову. Репортеры называли это странной привычкой.
Ожерелье доставьте мне в Нью-Йорк, сказал он Идену, не обращая внимания на дочь и секретаря. Я буду некоторое время на Юге. У меня ранчо в шестидесяти километрах от Эльдорадо. А как только вернусь в Нью-Йорк, дам телеграмму, и вы сможете выслать мне ожерелье. Примерно в течение месяца получите мой чек.
Я полностью согласен с вами, ответил Иден. Если вы немного подождете, я принесу бланк договора. Дело есть дело.
Конечно, кивнул Мадден.
Ювелир вышел. Эвелина Мадден встала.
Я подожду тебя внизу, папа. Я хочу осмотреть их нефрит.
Она повернулась к Салли Джордан.
Вы знаете, в Сан-Франциско самый лучший нефрит.
Возможно, улыбнулась Салли Джордан. Она встала и взяла девушку за руку.
У вас такая красивая шея, дорогая, что жемчуг Филимора нужен именно вам. Я это подумала сразу, как только вы вошли. Жемчуг нуждается в молодой хозяйке. Надеюсь, вы долгие годы будете носить его и будете счастливой.
Благодарю вас, ответила девушка и ушла.
Мадден взглянул на своего секретаря.
Подождите меня в машине, приказал он, затем подошел к Салли Джордан и мрачно поглядел на нее.
Вы никогда не видели меня раньше?спросил он.
Простите, нет.
Однако я вас видел. Это было давно и не вредно поговорить об этом. Мне хочется, чтобы вы знали, с каким большим удовлетворением я буду владеть этим жемчугом. Сегодня залечилась глубокая старая рана.
Я не понимаю вас, удивленно сказала она.
Конечно, вы не понимаете. Но в свое время вы приехали на Острова с вашей семьей и остановились в отеле «Палас». А я... я был коридорным в том же отеле. Я часто видел вас. Я видел, как вы носили это известное ожерелье, и считал вас самой красивой в мире девушкой. Теперь мы оба...
Теперь мы оба старые, мягко сказала она.
Да, и это тоже. Я обожал вас, но я... я был коридорным... вы смотрели сквозь меня, вы никогда меня не замечали. Для вас я был мебелью. Это... это глубокая рана. Я поклялся, что встану на ноги и женюсь на вас. Теперь мы можем улыбнуться этому. Но сегодня я купил ваше ожерелье. Ваш жемчуг будет на шее моей дочери. Моя рана излечена. Но это еще не все.
Она пристально посмотрела на него, потом покачала головой.
Странный вы человек, заметила она.
Таков я есть, сказал он. И я сделаю то, что хотел. Иначе триумф не будет полным.
Вошел Иден.
Подпишите это, мистер Мадден, если вы согласны. Благодарю вас.
Вы получите телеграмму, сказал Мадден, и тогда вышлете его в Нью-Йорк. Помните, только туда и никуда больше. До свидания.
Он повернулся к Салли Джордан и протянул ей руку. Она с улыбкой пожала ее.
До свидания. До сегодняшнего дня я вас не знала. Теперь увидела.
И что вы увидели?
Вы очень тщеславный человек, но довольно приятный.
Благодарю вас, я запомню это. До свидания.
Он ушел. Иден опустился в кресло.
Ну, вот и все. Он выглядит счастливым. Я слышал, что он всегда побеждает.
Да, видимо, он всегда побеждает, сказала Салли Джордан.
Кстати, Салли, я не хотел задавать этот вопрос при секретаре. Но мне ты можешь сказать. Кто привезет ожерелье?
Чарли.
Чарли?
Сержант Чарли Чан, детектив из полиции Гонолулу. Когда-то очень давно он был первоклассным боем в нашем большом доме на берегу.
Чан. Китаец?
Да. Чарли ушел от нас в полицию. И там он тоже на прекрасном счету. Он всегда мечтал посмотреть континент, и я устроила ему это. Я бы нигде не нашла лучшего посыльного. Могу доверить ему самое дорогое на свете, саму жизнь, а не только драгоценности.