Пойдем домой, чего нам тут стоять?
Таня безмолвно покориласьона была в полном ауте.
А он не умер? с опаской спросила она, ткнув пальцем в скинхеда.
Не умер, ответил отец, легкий нокаут. Очнется, голова поболит и пройдет, если есть в голове чему болеть.
У крыльца он повернулся и сказал хулиганам:
Еще раз вас здесь увижутак легко не отделаетесь!
Они поднялись на второй этаж и прошли в квартиру, которую Татьяна снимала. Девушка прошла в комнату и сразу рухнула на диван, закрыв глаза ладонями, произнесла нараспев:
Вот это да, я такого даже в кино не видела! Вот это да!
Отец ничего по этому поводу не сказал, а полез в пакет с едой и разочарованно покачал головой:
Татьяна, а у нас с тобой бутылка с минералкой в пакете разбилась, все вытекло и весь хлеб взмок.
Папа, а ты где так драться-то научился? спросила Татьяна, не обращая внимания на то, что хлеб «взмок».
Кулаками махать дело не хитрое, ответил отец, важнее заставить противника расслабиться, раскрыться, чтобы он от тебя никакой опасности не чувствовал. И тогда победить его будет легко.
Но все-таки где? повторила вопрос Татьяна.
Потом я тебе расскажу, ответил отец, это долгая история. Не видишь что ли я сейчас наши продукты спасаю. О, яйца превратились в омлет.
С этими словами отец вытащил из пакета полиэтиленовый мешок наполненный жуткой смесью коричневой скорлупы, белка и желтка.
Папа, а зачем ты у них деньги отобрал? спросила Татьяна, Это же мародерство.
Во-первых они нам проиграли, а им заказчики заплатили, чтобы они выиграли, ответил отец, стало быть, работу свою они не сделали и платить им не за что. А во-вторых, сейчас увидишь зачем
Не успел он произнести эти слова как в дверь позвонили. Татьяна вскочила с дивана и испуганно вытаращив глаза, спросила:
Кто это?
Ты никого не ждешь?
Нет
Пойду посмотрю, сказал отец, вышел в коридор и глянул в глазок.
Татьяна присела на диване и из коридора в квартиру зашли два милиционераодинакового роста и с одинаковым хитрым прищуром, но с разными званиямиодин старшина, а другой младший сержант и с ними зашла и та самая бабушка, которая кричала с балкона: «Милиция!». Последним вошел отец.
Здрасте, рассеянно произнесла Татьяна.
Милиционеры не удостоили ее ответом, а обратились к отцу:
Это вы только что устроили драку возле дома?
Он, он! вступила в разговор бабуля. Этот самый! Как даст тому другому!
Помолчите пока, прервал бабулю старшина, скажите лучше кто драку начал?
Кто драку начал я не видела, ответила свидетельница, но те все трое ни разу этого не ударили, только он один их бил.
Предъявите документы, обратился к отцу младший сержант.
Отец Татьяны предъявил паспорт. Младший сержант стал листать его и констатировал:
Так-так, прописка в Вологодской области, а где же регистрация?
Там дальше, листайте, ответил отец.
Младший сержант перелистнул страничку паспорта и обнаружил там зеленую бумажку с портретом президента Соединенных Штатов. Купюра незаметно перекочевала в карман блюстителя порядка. Младший сержант деловито подмигнул своему сослуживцу и доложил:
Документы у него в порядке, но что будем делать с дракой?
Насколько в порядке документы? въедливо спросил сержант.
На все сто, ответил ему младший сержант.
Старшина задумчиво почесал дубиной затылок и сказал:
Потерпевших нет, они сбежали. Заявления от них тоже нет. Для первого раза ограничимся предупреждением, но если еще раз че-то такое будет
В этом месте он сурово и убедительно погрозил своей милицейской дубиной, чтобы стало понятно, что с ними будет, если еще раз «че-то» такое повторится. Они покинули квартиру, забрав с собой и свидетельницу.
Глава 4
Отец все больше и больше удивлял её. Однако верно люди говорят, что первое впечатление обманчиво. Ей стало настолько любопытно кто же такой на самом деле её отец, что она просто сгорала от нетерпения. Но он не спешил о себе рассказывать.
Ты еще и телепат, однако, восторженно покачала головой Татьяна, когда милиционеры ушли.
Что ты, я не телепат, просто у меня большой жизненный опыт в таких делах, ответил отец, я на кухню пойду, все эти яйца поджарю и пельмени сварю. Салат сварганю из помидоров и огурцов. Объедимся.
Я тебе помогу, вскочила с дивана Таня, вообще-то я тебя должна угощать, ты же мой гость.
Да ладно, махнул рукой отец.
Когда сели ужинать Татьяна сказала:
А я тебя помню, когда была маленькой. Помню, что ты тогда был в форме. Точно помню, что ты был в военной форме и меня высоко-высоко вверх подбрасывал, когда мне пять лет было.
Я тебя подбрасывал и в три года, и в четыре, ответил отец, и даже в один годик. А ты хохотала и визжала от радости.
Я не помню когда это было точно в пять или в три, но точно знаю, что ты раньше был военным, продолжила Таня, но не помню в каких войсках ты служил. Ты десантник?
А тебе мама что совсем ничего обо мне не рассказывала? спросил отец.
Абсолютно ничего не рассказывала, как будто тебя и не было вовсе, ответила Татьяна, а если я спрашивала о тебе, она злилась и говорила, что у меня только один отецмой отчим, а тебя в нашей жизни больше нет и никогда не будет. Знаешь, со временем я и сама о тебе забыла.
Повисла пауза и чтобы нарушить ее, Татьяна спросила:
Так ты, значит, точно был военным. Я угадала?
Да, я был военным, согласился отец, но не десантником, а морским пехотинцем. Я командовал десантно-штурмовой ротой, но это было очень давно.
Расскажи о себе, мне интересно, попросила Таня.
А ты сама совсем ничего не помнишь? спросил отец. Не помнишь как мы жили в поселке Спутник в Мурманской области все вместеты, я и мама. Заполярье не помнишь?
Не-а, я маленькая была, откуда я могу все это помнить? помотала головой Татьяна. Единственное, что помнюэто какие-то сопки белые вокруг, а над ними черное-черное небо и холодно-холодно. И еще мы с мамой уезжаем в Киев, а ты на перроне нам машешь рукой. Вот это помню. Помню, потому что ты мне подарил тогда зайца большого игрушечного. Маленькая была тогда, а запомнила. Из-за зайца, наверное.
Да, было дело, я дарил тебе зайца, сказал отец с грустной улыбкой отец, я вас в отпуск провожал. А вы больше назад не вернулись
Не вернулись, потому что мама в Киеве полюбила другогомоего отчима?
Нет, Татьяна, скорее всего вы не вернулись, не из-за этого, а оттого, что мы с твоей мамой были совершенно разными людьми, ответил отец, наша любовь заранее была обречена на провал, но мы были слишком молоды, чтобы задумываться над этим. Я твою маму совсем не виню в том, что она не вернулась ко мне. Хотя тогда, когда я получил это письмо, мне было очень тяжело.
Какое письмо? не поняла Татьяна и сразу же попросила. Ты расскажи мне лучше все с самого начала, а-то я ничего не понимаю! Где вы с мамой познакомились?
Отец посмотрел на Татьяну и спросил:
Тебе правда все это интересно?
Конечно мне интересно!!!
Мы познакомились с твоей мамой на дискотеке. Она тогда была певицей. Пела в ансамбле, который играл на танцах. А я был курсантом Киевского военно-морского училища, любил во всем быть первым и поэтому, само собой, хотел чтобы рядом со мной была такая красивая и знаменитая девушка, как твоя мама.
Мама была знаменитой? спросила с удивлением Татьяна.
В нашем районе, ответил отец.
А-а, рассмеялась Татьяна, мама была «звездой районного масштаба». А мне мама никогда не говорила, что пела на танцах. Наверное она стесняется, что нынешний директор музыкальной школы начинала с того, что пела на танцах? Или потому что тот период ее жизни связан с тобой.
Не знаю почему она тебе ничего не рассказывала, пожал плечами отец, а вообще часто ты с мамой говорила по душам?
Татьяна задумалась и ответила:
А ты знаешь, ведь не часто. Она была всегда занята делами, а у меня тоже было мало свободного времениобычная школа, музыкальная, хореографический кружок.
Ты танцевала? удивился отец.
Как таракан на блюдце, рассмеялась Татьяна, двигаться в такт музыке научили и то ладно. Но ты не отвлекайся. Мама пела на танцах, а ты был в нее влюблен. И что дальше?
Сначала я как-то не решался подойти и с ней познакомиться, продолжил отец, но вот как-то после одного из вечеров мы вышли с ребятами с танцев и я вижу, что к твоей маме клеится какой-то хлыщ здоровый. Хватает ее за руки и тянет. Я подошел, заступился, возникла драка
И конечно, ты всех побил.
Нет, как раз наоборот, улыбнулся отец, нас, курсантов, было только трое, а местных человек двадцать. Я оказался в больнице, меня еще и исключить хотели из училища за драку в общественном месте. Но твоя мама пришла ко мне в училище, рассказала моему начальству как на самом деле все было и меня простили. Потом мы с твоей мамой начали встречаться, затем расписались, родилась ты, я закончил училище и меня направили в бригаду морской пехоты в «Спутник» в Заполярье. Вот мы всей семьей и поехали. Нам комнату дали в общежитии. Для меня это был самый счастливый период моей жизни, когда мы были все вместеты, я и мама.
Отец замолчал.
И что было дальше? спросила Татьяна.
Сейчас, когда прошло столько лет, сказал отец, встав со стула, я понимаю, что иначе, чем получилось у нас с твоей мамой и быть не могло. Сначала мы очень любили друг друга. Мы радовались редким встречам в мои увольнительные, когда еще я учился в военно-морском, а она в музыкальном училище. Мы гуляли по Крещатику, целовались, покупали вишни, а жили в просторной трехкомнатной квартире ее родителей, твоих бабушки и дедушки кстати, как они себя чувствуют?
Ничего, живы здоровы, ответила Татьяна, постарели только сильно, а так ничего.
Они были против нашего брака, сказал отец, они всегда готовили для своей дочери иную судьбу, чем участь жены военного. И вот так случилось, что когда из теплого большого Киева мы приехали в маленький холодный поселок в Заполярье, то твоя мама заскучала. У меня в то время были частые и длительные опасные командировки по нашей стране и за рубеж. Везде, где была война, туда и я ездил. А когда я уезжал в очередную длительную командировку, твоя мама вместе с тобой отправлялась в Киев к своим родителям, чтобы не скучать в одиночестве в холодном Заполярье. Она на своей родине в Киеве пела, занималась преподаванием вокала, она там жила. А возвращаясь в Спутник, когда и я туда приезжал, начинала скучать, не знала куда себя деть. Она любила свою работу, свою жизнь, которая была у нее в Киеве, а я любил свою работу и свою жизнь, которую я не мыслил без морской пехоты. И конечно, в отношениях между нами произошел разлом. Мы просто не понимали друг друга. Мы были слишком разными, чтобы быть рядом. Но была еще ты, маленькая Татьяна, ради которой мы сотни раз снова и снова пытались строить свои отношения с нуля.
И ничего не получилось? спросила Татьяна.
Нет, к сожалению, не получилось, ответил отец, когда тебе исполнилось пять лет, твоя мама уехала в Киев и прислала мне последнее письмо, в котором написала, что между нами все кончено и она любит другого. На этом все и закончилось.
****
Отец её негромко вздохнул, словно всё о чем он рассказывал произошло вчера, а не много лет назад и Татьяна поняланету у него никакой семьи, а рана от расставания с мамой и до сей поры кровоточит.
Я знаю, она полюбила моего отчима, догадалась Татьяна, и ушла от тебя к нему вместе со мной.
Да, так все и было, кивнул отец.
Ясно, медленно произнесла Татьяна.
Ее так и подмывало спросить: «Ладно, я понимаю, вы с мамой поссорились, она уехала и стала жить с другим. Но почему ты не приехал ко мне ни разу и ни разу за тринадцать лет мне ничего не написал?».
Она уже даже приоткрыла рот, чтобы спросить это, но так и не решилась, решила отложить этот щекотливый вопрос на потом.
А сейчас ты где служишь? спросила Татьяна.
Отец отошел к открытому настежь окну, помолчал и ответил:
Сейчас я пока нигде не служу
В отставку вышел? поинтересовалась Татьяна.
Вроде того, неохотно ответил отец.
По тону ответа Татьяна поняла, что отец не очень хочет говорить на эту тему. В биографии его явно было много моментов, которые он не хотел открывать Татьяне. Она и не настаивала.
А семья у тебя есть? решила всё-таки спросить его самого Татьяна. Жена, дети?
Никого нет, ответил отец, кроме тебя у меня нет никого. И родители мои уже умерли оба. Отец пять лет назад умер, а мама три года назад. Это твои бабушка и дедушка были.
«Которых я ни разу в жизни не видела, добавила про себя Татьяна, и даже не знаю как их звали».
Я это неуверенно начал отец. Подарок я тебе привез
А чего же сразу не отдал?
Я хотел отдать еще на вокзале, но когда к тебе за автографами подошли, я растерялся, подумал, что тебе не понравится.
А что ты мне привез?
Бабушки твоей, моей мамы покойной серебряные серьги тебе в подарок, ответил отец, они моей матери от ее матери достались. А вот теперь я тебе их привез.
Отец полез в карман пиджака и достал завернутые в обрывок газеты две маленькие серебряные сережки. Они были простыми, не вычурными, да и недорогими, почерневшими от времени.
Это, конечно, не чудо ювелирного искусства, они наверное не модные сейчас, словно оправдываясь, сказал отец, но все же их носили все женщины в твоей родне по моей линии. Это память. Можешь их не носить, пусть просто у тебя лежат.
Почему ты думаешь, что я не буду их носить? спросила Татьяна, разглядывая украшение. Мне они очень нравятся.
Татьяна подошла к зеркалу, сняла из ушей свои золотые и воткнула отцовский подарок.
Стильно, сказала она, таких сейчас ни у кого нет.
Отец облегченно вздохнул. Он-то думал, что дочь раскритикует его подарок, посмеется над ним.
И что, ты хочешь мне сказать, что у тебя после того как ты с мамой расстался никаких женщин больше не было? спросила Татьяна, разглядывая свое отражение в зеркале.
Почему же, женщины у меня были, ответил отец, но я больше ни на ком не женился и детей не заводил. После твоей мамы у меня не было семьи.
«Наверное, врет, подумала Татьяна, отец мужчина симпатичный, сильный. Никогда не поверю, чтобы он вот так и жил эти тринадцать лет бобылем и никакая тетка за него не уцепилась. Паспорт что ли его попросить показать?».