Краб сам пошел в атаку и еще одного из нападавших сумел сбить подсечкой, но когда на него со всех сторон набросились бандиты, размахивая своим оружием, он едва успевал только закрываться и уворачиваться. Атаковать самому уже не было никакой возможности. Серый наблюдал за дракой сидя на краю бильярдного стола и покуривая сигарету. Краб пытался вырваться из жесткого кольца нападавших, но сделать этого ему все-таки не удалось. Бандиты опрокинули его на пол и стали избивать ногами. Били жестко и с силой, пока Серый не прикрикнул:
Амба!
Бандиты тут же остановились и разошлись по своим углам. Серый подошел к лежащему на полу окровавленному Крабу, слегка зацепил его носком ноги, как придорожную падаль и сказал:
Если бы ты не приходил ко мне раньше со Сквозняком, то сейчас я зарыл бы тебя где-нибудь на пустыре. А так, ладно, живи, но мне на глаза больше не попадайся. Ведь теперь ты никакой не Краб, а просто крабовая палочка.
Серый громко рассмеялся своей шутке, бандиты вторили ему, но он резко повернулся к своим «псам» и сказал им:
Вывезите его и выбросите где-нибудь подальше отсюда
С этими словами он отвернулся и продолжил свою игру. Два бандита схватили Краба под руки и потащили к выходу. В фойе охранник, которому Краб вывернул кисть руки подскочил и стал с остервенением пинать безжизненное тело Таниного отца по почкам.
Сука, сука! Он мне руку вывихнул! орал он при каждом ударе.
Завязывай, сказал ему один из бандитов, с него хватит. Серый приказал его больше не трогать. Это кореш Сквозняка, приближенного к блатным.
Охранник, услышав, что тот, кого он пинает кореш какого-то авторитета, испуганно отскочил как ошпаренный.
А что? Я ничего, испуганно сказал он, я же только три раза пнул.
Бандиты потащили Краба дальше к выходу и вытащили на улицу с заднего двора.
Смотри, Зыба, кивнул один из бандитов на дыру в разорванной рубахе Краба, через которое было видно тело, он весь в шрамах от ножа.
Это от пули шрамы, придурок, ответил Зыба.
Может на хер его утопим? спросил первый. А то вернется ведь опять да еще со стволом, перестреляет нас. Итак с ним еле-еле справились.
Серый сказал выбросить, значит, выбросим, ответил Зыба, не надо самодеятельности.
Они погрузили бесчувственное тело Краба в джип, отъехали до ближайшего пустыря, выбросили его там прямо на землю и уехали.
Отец Татьяны пришел в себя через минут двадцать, открыл глаза и увидел, что лежит среди груды коробок в какой-то зловонной яме. С трудом выкарабкался, присел, морщась от боли и подумал, что все-таки он зря нарвался один на «бригаду» Серого. Просто вспылил и очень разозлился когда увидел, что Татьяну украли. Головой своей хорошо не подумал, как и тогда в Чечне, когда за ребят своих погибших сгоряча в драку кинулся. Но о том случае он не жалел, хотя и отсидел за это восемь лет. А вот сегодня совсем по дурному поступил. Ой, по дурному
Нужно было как-то выбираться отсюда. А единственное место, где он мог бы укрыться и отлежаться был загородный дом Сквозняка. Отец Татьяны утер порванной рубашкой разбитые губы и усмехнулся через боль во всем теле. Кинулся, как глупая курица на сильного коршуна, защищая своего единственного цыпленкадочку Татьяну. Кровь ударила в голову. Впервые за много лет увидел свою дочь и сразу же она попала в беду, как нарочно. Но если бы у неё было все нормально, то может быть, Краб никогда бы почувствовал по настоящему что такое быть отцом.
Где же он теперь находится и как доберется до Сквозняка в таком виде? Его первый же наряд милиции остановит и в кутузку определит. Краб поднялся и медленно побрел к виднеющимся вдали строениям. Все остатки денег, какие у него были из кармана пропали. То ли бандиты вытащили, когда его здесь бросили, то ли местные бомжи постарались. Зато хоть паспорт остался. Еле-еле добрался до дороги, по которой шумно сновали туда-сюда машины.
На дороге то, чего он опасался, и случилось. Видимо еще издалека наряд ППС заметил бредущего по пустырю грязного, пошатывающегося мужчину и затаился в засаде за кустами бурно распустившейся зелени.
*****
Когда Краб приблизился к месту засады, где засели милиционеры, из-за этих самых кустов выскочили два бодрых стража порядка и весело преградили ему дорогу.
Куда направляемся? наглядно торжествуя по поводу удачного задержания, спросил один из милиционеров.
Краб остановился, перевел дух, потому что даже пешее преодоление свалки после избиения его бандитами Серого давалось ему с трудом и ответил:
Домой иду
А где твой дом? спросил милиционер.
Я в Москве проездом, сейчас живу у дочери за городом, ответил Краб.
Проездом?! обрадовано воскликнул милиционер, уже чувствуя своим носом наживу. И документов, конечно, нет?
Есть паспорт, ответил отец Татьяны и полез в карман.
Спокойно, скомандовал милиционер, руки подними вверх, я сам достану.
Сержант, меня избили и бросили на свалке начал было пояснять ситуацию Краб, но до того молчавший угрюмый милиционер-прапорщик скомандовал:
Заткнись, разберемся!
Краба обыскал сержант, обшарил все карманы, достал паспорт и констатировал, внимательно разглядывая документ:
Залетный фраер. Прописка какая-то левая в Вологодской области и регистрации в Москве нет. Прописался недавно в Вологде, а до этого где был?
В Африке в командировке, ответил Краб, уже понимая, что его просто так не отпустят, учил негров русскому языку и литературе.
В Африке? усмехнулся сержант, шутник. Посмотрим как ты будешь в камере шутить. Так говоришь, что избили тебя?
Избили, ответил Краб.
А кто?
Не знаю я, ответил отец Татьяны, я не запомнил.
Придется с нами проехаться, ласково предложил милиционер, до выяснения твоей личности, посидишь в «телевизоре» со своими коллегами.
Спорить с ментами было бы глупо, еще глупее было бы оказать сопротивление, потому что милиционеры были вооружены, стояли крепко на ногах, не то что сам Краб, все тело которого ломило от побоев. И он подчинился. Его привезли в отделение и посадили в «телевизор», где кроме него дремал на лавочке воняющий мочой старичок, а в углу сидел молодой парень с хмурым выражением лица. Краб тоже присел на нары, морщась от боли.
Курить есть? спросил старичок шепеляво.
Не курю, ответил Краб.
Менты тебя так уделали? спросил старичок, разглядывая синяки на лице Таниного отца.
Упал со стремянки, ответил Краб, у тещи обои клеил и упал.
В минуты душевной депрессии у него особенно остро проявлялось чувство юмора.
Хе-хе, рассмеялся старичок беззубым ртом и отвернулся к стене.
Сидеть в «телевизоре» в тот самый момент, когда неизвестно что происходило с его дочерью было не сподручно и он стал лихорадочно думать как ему уйти. Вот если бы так мучительно не болели все суставы, и внутренности, тогда бы он смог вырваться наружу и даже завладеть милицейским оружием. Добраться и до Серого и освободить Татьяну. А там уж будь что будет, лишь бы помочь дочери.
Но в нынешнем его положении такой план был полной утопией и Крабу ничего не оставалось как только сидеть, прислонившись к стене и слушать как похрапывает на лавочке старичок.
Не прошло и получаса с тех пор как Краба затолкали в камеру, как вдруг неожиданно за стеклом «телевизора» появился тот самый мент, который его арестовал и с довольно улыбкой поведал:
Что ж ты, дядя, голову мне морочил? Ты же в розыске, а?
Я? удивился Краб. За что?
Это тебе самому лучше знать, ответил милиционер и ушел.
Узнал почему он в розыске Краб ровно через час, когда в отделении появился капитан Шрымза. Краба вывели из «телевизора», напялили на него наручники и отвели в отдельную камеру, где стояли только два стула и стол.
Шрымза усадил перед собой Таниного отца и стал молча курить, сверля его хитрыми глазками и пуская дым ему в лицо. Краб вспомнил то, что говорил ему Жига относительного этого человека, что Шрымза взяточник и подлец, и улыбнулся разбитыми губами.
Что лыбишься? разозлился Шрымза. Весело тебе? Сейчас будет грустно!!!
За что меня задержали? спросил Краб.
Я здесь спрашиваю, а ты заткнись!!! вскипел капитан. Тебе теперь лет восемь светит!
За что это?
А ты не знаешь?
Даже не догадываюсь, искренне ответил Краб.
Не далее как вчера ты, твоя дочь и еще один малолетний дебил-наркоман избили и ограбили уважаемого человека, директора крупной фирмы, сквозь зубы процедил Шрымза.
Отец Татьяны моментально припомнил вчерашнего толстяка с которым они повздорили еще в конторе по продаже кондиционеров. Конечно было такое, Краб ударил толстого, потому что тот сам к ним подошел, несколько раз оскорбил Татьяну и в драку полез первым. Но никто толстого не грабил.
Я его не избивал и тем более не грабил, попытался объясниться от со Шрымзой, этот мужик сам подошел и полез в драку
Но Шрымза с размаху ударил ладонь по столу.
Ой, не свисти мне, «соловей», мы же все про тебя знаем! заорал он. Ты же рецидивист по кличке Краб, в колонии постоянно баламутил, нарушал режим, а освободился всего месяц назад. И снова за старое? Что, неймется никак? Снова на нары захотел? Так я тебя быстро туда засажу! Напарника себе нашел, тоже мнесопляка, наркомана и придурка. Он даже краденную барсетку не выбросил, а просто купил себе дозу и на то же самое место вернулся, где вы человека и ограбили. Там мы его и взяли.
Краб понял, что Шрымза говорит о Прищепе и догадался в чем было делоПрищепа, когда Краб «уронил» наглеца, стырил у него барсетку, чтобы купить у него дозу наркотиков.
Я тебя быстро вычислил, потому что твоя дочь на экране примелькалась, довольный собой сказал Шрымза, пострадавший директор фирмы сразу сказал, что с грабителями была певица Татьяна и тебя тоже описал. Я сразу понял чьих это рук дело. Ой, посажу я тебя, Краб, теперь обратно на нары, готовься.
Ни я, ни Татьяна барсетки у пострадавшего не брали, сказал отец Тани, а врезать мне его пришлось, потому что он сам стал задираться и хамить. Если хочешь, это самооборона была.
Бля, ты лучше меня не зли! рассердился Шрымза. Прищепов показал, что это ты ему приказал барсетку у пострадавшего украсть и тебя на лавке дожидаться.
Что ж я совсем дурной на том же самом месте встречаться, где человека уронил? спросил Краб. Сам подумай? И ничего я наркоману не приказывал. Я его первый раз в жизни видел.
И тут до него дошло, что наркоман Прищепа все на него валит. То есть Краб получается организатором и инициатором ограбления. Повесить на него срок Шрымза может теперь на полную катушку. Вот влетел, так влетел! Татьяна у бандитов в плену и он сам теперь за решеткой сидитизбитый, немощный с перспективой нового срока.
Все, Краб, разговор наш закончен, сказал Шрымза, вечером тебя перевезут отсюда куда надо, там закроют крепко-накрепко, я дело это закручу и уже скоро поедешь ты опять лес валить в телогреечке.
На его лице появилась удовлетворенная усмешка. Крабу захотелось врезать по этой наглой морде взяточника, «оборотня» в погонах, но он сдержался. Итак уже сегодня достаточно набедокурил!
Шрымза ушел, а Краба снова посадили в «телевизор». Настроение было на нуле. Мысли крутились только вокруг одного, что он и Татьяне не помог, и сам оказался за решеткой с нехорошей перспективой. Видимо, Тоцкий правкто взлетает стремительно, тому падать больно. Всяк сверчок, знай свой шесток. Так в народе говорят, а народ глупостей не придумает.
Краб прилег на нары и решил немного передохнутьи от мыслей, и физически. Избитое тело ныло, но страшней было думать о том, что сейчас происходит с Татьяной? Возможно, ей нужна помощь, а он заперт в железной клетке и выхода из нее пока не видит.
Глава 9
Похитители Татьяны, вытащив ее из квартиры в Лесном с надетым на голову тканевым мешком, сначала долго везли ее по ровной асфальтовой, а потом по какой-то ухабистой дороге. После остановились и вытащили ее из машины. Сердце Тани замерло в предчувствии беды. Она никогда не думала, что ее занятия музыкой кончатся так плачевно.
Дома в Лесном, когда она ждала отца из магазина, Татьяна и сообразить ничего не успела. В дверь позвонили, она сразу же открылаподумала, что отец вернулся. А ей из газового баллончика в лицо прыснули, сразу же мешок на голову надели и рот заткнули. Она даже и пискнуть не успела. Потащили вниз по лестнице, запихнули в машину и поехали. По дороге Татьяна молчала, сжавшись в комочек от страха. Бандиты негромко переговаривались, но что именно они говорили, Татьяна понять не могла.
Ее вытащили из машины и сдернули с головы мешок и она оказалась внутри какой-то избы, куда ее затолкали. Комната с ободранными обоями, зашторенными окнами и засиженной мухами лампочкой под потолком. Татьяну грубо толкнули на лавку, он присела и прижалась к стене. Двое бандитов встали прямо перед ней. Один здоровый в черном спортивном костюме и белоснежных кроссовках, похожий на спортсмена-тяжелоатлета, а второй худой с впалыми щеками и злющими, как у волка, глазами. Третий бандит стоял поодаль у входной двери вполоборота и Татьяна в полумраке разглядеть его не могла. Но она особо и не старалась, оттого, что замерло у нее все внутри, жутко стало, как в кошмарном сне и захотелось проснутьсяа никак!
Что молчишь, как сало в посылке? спросил «спортсмен». А, лярва? Страшно?
Не-а, еле слышно выдавила из себя Татьяна.
Счас, тебе тварь, так страшно будет, что забудешь как маму зовут! злобно заорал «спортсмен», схватил Татьяну за волосы и с силой загнул голову назад.
Оставь ее, Парамон, вмешался тот бандит, что стоял в отдалении, сказано тебе Серым было ее сторожить только, чтобы не сбежала и все. Чего ты над ней издеваешься?
А ты, Дырявый, не лезь не в свое дело, ответил ему Парамон, твое дело на шухере стоять. Понял? Я тута главный.
Но все же Татьянины волосы он отпустил и отошел в сторону к столу.
Веди ее в ту комнату, Дырявый, запри там, приказал командным тоном Парамон, а мы с Гвоздем пока тут на стол накроем. Жрать охота и выпить. Все равно тут сидеть неделю с этой сучкой. Вот работенку нам Серый подкинул непыльную. И бабла, и выпивки и девочку в придачу.
Худой, которого назвали Гвоздем, высыпал на стол содержимое принесенных из джипа пакетов. На стол вывалились три литровые бутылки водки, свежие помидоры, огурцы, консервы и прочие съестные припасы.