И никто, кстати, разбираться не станет«дача» ведь общая, на двоих записана, значит и отвечать вместе будут. Так Пашка, понятное дело, выкрутится, а Федор, как всегда, крайним останется. А бордель какой там развел, даже Кулак предупреждал: те барышни, что во флигеле живут, на самом деле отправляются в Эмираты шейхам на продажу, а триндел: модельный бизнес! Сил моих больше нет терпеть все это! Эх, взять бы Костика да в Верону на лето махнуть, какой городок чудный, как в сказке, с улицами Монтекки и Капулетти, той самой ареной для боев гладиаторских. В прошлом году ездил с парламентской делегацией, так в душу запал городок, по ночам снится. Он тогда весь его исходил вдоль и поперек, не мог надышаться воздухомчудной смесью медового трубочного табака, дорогих одеколонов, абрикосовых цветов и свежевыкошенной травы. Поклялся, чтобы не случилось, привезет сюда Костика, покажет ему Верону. Хо-хо-хо, когда еще такое будет, похоже, что до Вероны теперь дальше, чем до Луны!
2. Кулак
В пять часов у Федора была назначена встреча с Кулаком в казино «Миг удачи» на Городецкого, бывшей Карла Маркса. Кулак начал открывать и скупать игорные дома практически раньше всех в Киеве. Смешно теперь вспоминать, как все это зарождалось, как давали на лапу председателям райисполкомов ходившие в их чиновничьем кругу чепуховые суммы, по триста долларов, а бывало и меньше, вкладывали почему-то в конверты или же в папки картонные. И как те жадно заглатывали, подлизывлись, благодарили. Не стесняясь, приходили с расфуфыренными женами на презентации, подвыпив, вальяжно садились за столы играть, пытаясь изобразить умные лица, начитавшись детективов, или видели по телеку, как на западе обеспеченные люди проводят время. Что делать, приходилось им еще за столом уступатьтак, самую мелочь, чтобы совсем не развращать, шепнуть крупье, чтобы дал выиграть долларов по сто. И жены располневшие лезли, ну нет, здесь без обмана! Хочешь спустить бабкичто ж, мы тебе поможем, потому как, если им еще проигрывать, денег никаких вообще не хватит, себе в убыток придется работать. Бывало, мужья их еле уносили, дорвавшихся до дармового виски и диковинного по тем временам джина с тоником.
Когда открывали «Миг удачи», весь город сошелся, два дня только «Вип-персоны» гулеванили, по карточкам специальным, для начальства. Посуды перебилось, захезали все, пришлось понедельник санитарным днем объявлять, скоблить, чистить, раны зализывать. Переживали: как-то оно дальше пойдет? Уж если начальство, солидные как бы люди, и так себя вели? А вдруг братва нагрянет с улицы? Рамку установили, тоже, считай, первую в Киеве, а сколько сомневающихся было! Да, поначалу буксовало здорово, пока все попритерлосьс милицией, властями, сами ребята руку набили, короче, первые прибыля пошли с заметным отставанием от графика. Но пошли же! А вскоре проявились и все преимущества игорного бизнесабезналоговая, неучтенная никем наличка. Сколько Кулак отмыл денег через казинои не одно, через год у него была уже целая сеть по Киевуникто и никогда не узнает.
Другие тоже не дремали, смекнув, бросились в погоню, но право первой брачной ночи осталось за ними, попробуй, догони, да и места в Киеве всем хватит. Давно прошли те благословенные времена, когда деньги зарабатывались так легко, никто не брал тебя под колпак, не заносил в компьютер, не прессовал. Что ж, кто не успел, тот опоздал. Врагу не пожелал бы Федор начинать сегодня любой бизнес в Украине. Надо быть полным отморозком, да и кто подпустит к кормушке, выведет на рынок? Столько теперь фискальных органов стоит на страже, не то, что украсть, честно заработать не дадути налоговая, и УБОП с УБЭПОМ, и полиция, и МВД, и СБУ, все бдят, чтобы кто случайный не вклинился в их владенья.
Хиляйте, придурки, и без вас есть кому зелень косить, сидите тихо и не чирикайте. Федор вспомнил, как к нему на депутатский прием пришел руководитель одного небольшого предприятия: сделал ремонт у себя в конторе, наличными деньгами надо было расплатиться со строителями, а откуда их взять? И сумма-то ерундоваято ли пятнадцать, то ли двадцать тысяч уже в гривнах. Решил проконвертировать через фирму-однодневку, ну его и взяли за барки: плыви, милый, сюда! Пришел за помощью к своему депутату, больше не к кому. Раньше в райком партии ходили, а теперь вот к нему, Федору. И что выяснилось: в списке подпольных конвертаторов фигурировало несколько фирм, и суммы не в пример нашему директору: по несколько миллионовкто цитрусовыми торговал, кто окорочками по три четыре сотни тонн, но задержали только этого бедолагу.
Федор, улаживая вопрос в налоговой полиции, спросил, как бы между прочим: «А почему его только в разработку взяли, ведь по сводке проходит куда более крупная рыба?» «Так это же наши постоянные клиенты, ответили ему, мы их давно пасем, когда смотримсвежак появился, нам неизвестный, вот мы его и пощупали, что за один, чем дышит, кто стоит за ним». «Да, подумал про себя Федор, уж вы пасете, как бы не так, дань собираете, а начальству докладываете только о тех, кто без солидной крыши работает».
В казино Кулака не было. Вообще-то он отличался пунктуальностью, опаздывал редко, значит, что-то случилось, подумал Федор. И тут же запиликал мобильник. «Алло, это я, дождись меня, пожалуйста, мы тут туалет ищем». Ни хрена себе, заявочки. Это был их старый детский пароль, понятный только им знак: дело труба, замели менты. Когда-то еще школьниками попали по пьяному делу за то, что мочились в подворотне на Крещатике. Невтерпеж было, прямо у Центрального гастронома, их, конечно, замели, отвели в отделение на Свердлова и продержали всю ночь. С тех пор и пошло: туалет ищи прежде всего, не то к ментам попадешь! Давно прошли те школьные игры, другие нынче временаменты честь Кулаку отдают, особенно на Чоколовке, да и на том же Крещатике иногда.
А вспомни, как его пытались ночью пришить в полицейском садике, в двух шагах от Владимирской, 33, куда таскали на допрос? Четыре месяца Кулака держали в Дарнице, за вокзалом, в изоляторе предварительного заключения, без оглашения обвинения. Странные обстоятельства его «дела», когда сперва берут, а потом начинают «шить» тогда это было еще удивительнозаставили братву серьезно задуматься. Кулаку тогда, можно сказать, повезло. У него обострилась язва, да так, что вынуждены были везти в гастроэнтерологический центр, а позже, по причине кровохарканья, госпитализировали не в тюремную, а в городскую больницу. Диагноз жесткий, откуда только взялся у внешне пышущего здоровьем Кулака: «хроническая язвенная болезнь двенадцатиперстной кишки, осложненная желудочно-кишечным кровотечением». Потом началось худшее: язва превратилась в открытую рану, кровь заливала желудок. Такую рану не перебинтуешь и жгутом не перевяжешь. А тут как раз «Беркут» нагрянул, кто-то позвонил, что Кулаку готовят побег. Забрали его с кровоточащей раной в «воронок», а машину из больницы не хотят выпускать, с документами что-то там не в порядке. Два с половиной часа, пока длилось разбирательство, Кулак истекал кровью в машине. Наконец вернули обратно в палату. Федор как раз к тому времени подъехал, его вызвонили по мобильнику. Появился главврач, осмотрел Кулака, дал команду: «На стол!». Перед операцией, когда вводили зондирование, из зонда ударила лилово-красная струя крови.
Что там? спросил Кулак у хирурга.
Кровь.
Налейте стакан и отнесите прокурору, сказал Кулак.
Вот откуда это взялось. Недавно оппозиционеры бузу в Киеве затеяли, гулеванили с портретом сидящей у деда Лукьяна Юли Тимошенко, тоже придумали добровольно кровь под стенами прокуратуры на Резницкой сдавать. А Кулак первым такой номер придумал. Правда, говорили, что оппозиционеры не свою кровь сдавали, а свинную, заранее приготовленную, в стакан прокурору налили. А Кулак хотел, чтобы отнесли родную. После операции врачи сделали вывод: в таком состоянии Кулака везти никуда нельзя. Но их никто не собирался слушать.
Выждав день, забрали в тюремную больницу. Транспортировали на простынях, через окно. Не мытьем, так катаньем. Такой начинался произвол. Ничего не добившись, выпустили на волю, а сами пустили наружку, чтобы она его и грохнула. Уже позже они узнали правду: мурыжили и вызывли в ментуру с понтами, чтобы спровоцировать пацанов, другие группировки, представить, что он будто бы сдает своих. Пусть, мол, братва сама с ним разбирается. Вот как тогда работали. Вокругперестройка, а у ментовпрессовка, причем не только бесхозной шушеры и наперсточников, но и только-только появившихся кооператоров.