Том Сэнди уже поймал для меня мышастого жеребца, и, сев в седло, я взглянул на постель Тэпа. Одеяла лежали на месте, а его не было.
— Ты видел Тэпа?
Том отвернулся.
— Нет, не видел, — резко ответил он.
В нескольких шагах от костра ночь сгустилась до черноты, потому что лагерь прикрывали с одной стороны откосы, а с другой — деревья. Мы выехали вчетвером и разъехались вокруг стада.
В такое время все шорохи ночи становятся отчетливыми, а знакомые звуки — странными и таинственными. Но слух человека, живущего на природе, свыкается с ночными звуками и выделяет те, которые настораживают.
Птица в листве, зверек в траве, шелестящие ветки, вздохи коров — все они привычны.
Мы сделали один круг, потом разбились на пары. Как всегда, я ехал с Зебони.
Стало очень тихо. Не слышались даже обычные звуки, и это встревожило нас, потому что птицы и зверушки затихают, когда рядом кто-то чужой.
— Что бы думаешь, Зеб?
— Они постараются подкрасться поближе.
К нам подъехали Майло Додж со Старком.
— Майло, — прошептал я, — мы с Зебом укроемся в деревьях и встретим их там, прежде чем они нападут на нас.
— Ладно, — сказал он, и я показал, где мы спрячемся.
Но было поздно. Послышалось короткое, сильное шуршание травы, и на нас напали.
Они налетели молча, на полном скаку, и тут же прозвучал первый выстрел.
Это стрелял я, вслепую, стараясь не столько попасть в цель, сколько поднять по тревоге лагерь.
Послышался треск ответных выстрелов, я услышал, как кто-то упал, и чей-то крик. Показалась светлая тень — человек на пятнистой лошади, — и я снова выстрелил.
Лошадь резко развернулась, и в этот момент началась настоящая перестрелка. Врасплох были застигнуты и мы, и они. Нападающие не рассчитывали наткнуться на нас четверых, и встретивший их огонь оказался полнейшей неожиданностью. Они свернули и с криками поскакали к стаду, которое разом понеслось по долине в сторону от лагеря.
Поймав в прицел силуэт человека на фоне неба, я выстрелил раз, другой. Затем, перезаряжая на скаку винтовку, бросился за ними. Но все кончилось так же неожиданно, как и началось. Бандиты исчезли вместе с нашим стадом.
Из темноты выехал Зеб.
— Дэн! Дэн!
— Я здесь. Кого-то из наших ранили.
Со стороны лагеря примчались всадники, и отец выкрикнул:
— Дэн! С тобой все в порядке?
Рядом отозвался Зено Йерли.
— Вот он! По-моему, это Арон.
Отец разжег огонь. Да, это был Арон. Пуля попала ему в грудь, он был мертв.
— Они за это заплатят, — сказал отец. — Клянусь Господом Богом, они за это заплатят!
Мы осторожно обыскали местность в поисках убитых или раненых и нашли трупы двух нападавших. Одним оказался Стритер — бездельник, приехавший на Каухаус откуда-то из Ньюсеса, где у него возникли проблемы с техасскими рейнджерами. Второго встречали раньше, но не знали, кто он.
— Двое за одного, — сказал Тэп.
— К черту двоих! — взорвался отец. — Я бы не променял Старка и на десятерых из них! Он был хорошим человеком.
— Подождем до рассвета, — сказал я, — и отправимся на охоту.
Мы возвращались в лагерь с телом Арона, перекинутым через седло. Все были подавлены, и я не завидовал отцу, которому придется сообщать о случившемся вдове Старка.
У костра все молчали. Я подбросил веток в огонь.
— Я уверен, что мы уложили не двух, а больше, — сказал Зеб. — Они неслись прямо на нас, мы стреляли в упор.
Карен и миссис Фоули готовили кофе. Я тщательно почистил «паттерсон» и перезарядил его, затем подошел к мышастому и проверил, не поцарапало ли его в драке. Все оказалось в порядке, и я порадовался за своего крепкого и надежного коня.
Рассвет наступал медленно, черные силуэты деревьев постепенно серели в тусклом сумраке раннего утра. Едва развиднелось, когда мы вновь оседлали коней.