Ты, мой ха-ароший, весело начал Аркадий, подбираясь ко мне, перекладывая зонтик и так и эдак, из руки в руку, (аксессуар сегодня явно не хотел дружить не с кем). И Аркадий приближался не стремительно, а как бы не хотя
Меня он тоже интересовал больше Вадима. Обходя девушку настроился на его рывок, если не воткну встречным точно в челюсть, надо сразу "в ноги идти", бошку встряхнуть этому борову об асфальт, тогда
Всё, поднятием обеих рук Лена прекратила начало наших боевых перестановок. Ну ум есть?
Какой тут ум?! пригнулся и Аркаша опуская подбородок.
Иди в машину! велел Вадим.
Я покачивался, думаю, с желанием.
Иди сам, отослала его Лена.
Звук улицы врезался в сознание. Всё обыденно. Хватит. Надо мне идти, решил я, нечего тут
Вадим, кивая на витрину, в довершение всего заметил:
Вон, Элка твоя смотрит.
Все посмотрели за стекло, на изящно кучерявую, броскую девушку, с «пластмассовыми», застывшими с перепугу, глазами. Коллектив девушек бутика тоже отложил на время рабочие обязанности.
Как на дуру, на тебя
Ничего, так, Элка». И коллектив интересный.
Могла бы и выйти. отвернулась «Лена»
Ты чё встал тут? «У тебя претензии?» спросили у меня, агрессивно, с двух сторон хлопцы.
Я пошёл. ответил я им.
Наконец то.
Актёр.
Дуплетом базарят. Ну нет за спиной никого из своих, а то можно было бы и повозюкаться. И по активней пообщаться. Но в любом случае, мычать я не собирался.
А чё, у тебя ещё ко мне претензии? решил и я прояснить ситуацию, Ну иди туда куда тебе надо, тебя держат тут что ли?
Поехали ко мне, сказала Лена, сейчас всё сделаем. Только успокойтесь все. Хватит уже. Поехали. Вон патрульные уже Прикройтесьпопросила она, Пожалуйста. При этом она взяла меня под руку. И встала ко мне так, как будто мы тут секретничаем на виду у всех, нам нет не до кого дела. Закрыла мой фронтальный вид.
Из неторопливо проезжающего патрульного уазика моё лицо не увидели, как и я их.Уазик с патрульными неторопясь проехал мимо. Но они и правда тут не кчему.
Куда поехали? Алё? закопошился ВадимУ тебя у самой ум есть?
Поедем ко мне сейчас. Ну куда он такой? И у меня пятно. Девчонки быстро отстирают и отутюжат. Пятнадцатьдвадцать минут. И как люди разойдёмся. Быстро же. Перестаньте только. Ну раз уж так случилось Полчаса, и всё, забудем.
Вадиму надоело окончательно:
Я, никуда не поеду. С «потерпевшим» сказал он раздельно, внятно. И ты с нимтоже.
Ты отвезёшь нас? спросила женщина.
Нет.
Лена тронула меня к краю тротуара и помахала рукой машинам.
Лена?
Лена махала таксистам. Мне этот Вадим тоже надоел.
В конце концов из-за меня же всё, добросердечно пыталась объяснить ему Лена, поехали.
Езжай. безразлично отпустил Вадим.
Аркаша, похлопывая зонтиком по ладошке, напряжённо не двигался, пытаясь, очевидно, меня хорошо запомнить.
Влекомый за куртку, всё ещё ожидающий броска Аркаши, я двинулся с места. Смутно оценивая перспективы, отмечая тяжёлое безмолвие неприятеля, сел с ней в такси. Она назвала улицу.
Обычный, коричневый велюр салона с дерматином, тепло печки, невозмутимый водила, (а может каждый день битых возит), удаление с места происшествия, вернули меня к привычкам:
Закурю? спросил я у водилы.
Помолчали. Я рассматривал уже всё философски, и, не заморачиваясь на обидном, всё-таки не удержался:
Вадим муж, а Аркаша его охранник? а сам подумал: «ни фига он тебе не муж».
Она посмотрела удивлённо, как будто только меня заметила.
Это не важно.
Отвернулась.
Я потрогал губукак новокаин вкололи. Надо хоть посмотреть
Есть зеркальце?
Болит? повернулась, спросила она.
Неприятно.
Глупо всё получилось.
Да сам виноват, признал я, засмотрелся, зазевался А Аркаша этот, ни фига не зевает, сука
Ощупал языком рассечение, опухоль от удара. Ну, пройдёт, чего меня так «шатнуло» то? Разбито, конечно. Потерялся. Не «включился». Ладно Но «эти» "серьёзные".
Он нормальный, просто за своих всегда такойпопыталась объяснить Лена, вспыльчивый что лидостала свои сигареты, (где такие берут?), я чиркнул ей зажигалкой, она прикурила, кивнула.
Вспыльчивый, подтвердил я, Он не злопамятный?
Улыбнулась. Нормально дело идёт.
Сколько вам лет? спросил я.
Это зачем? не понравилось ей, затем, явно заканчивая со мной разговоры, спокойно ответила: Двадцать восемь.
Машины неслись как угорелые. Больше, значит, беседовать не будет. Жаль. Но я удивился сам, и задумчиво признался:
Я бы дал больше.
Это почему? отвлеклась она от дороги. Первый раз такое слышу.
Правильные какие брови Я пожал плечами.
Мне двадцать четыре. С шестьдесят шестого что ли?
Ну, и что?
Я думаллет тридцать-тридцать пять
Ничего себе
Она хотела что-то добавить, но не стала, заинтересовалась видами из окна, и пятном на груди. Спросить, что ли, почём пальто брала?
Вот там, чуть дальше, у салона остановите, попросила она водителя.
Водила оглянулся, развернулся. Взял деньги, кивнул на её благодарность
Над задрапированными витринами, красовалась витиеватая, с отливающими бронзой вензелями, в стиле модерн, вывеска: «Салон Элен». АгаСвой салон что ли? Видать. А Вадим здесь, наверное, «крыша», «по ходу». Ничего тётка. Со своим салоном. Ну, не плохо дело прёт. Лишь бы только Аркадон не заявился
Сейчас приведём вас в порядок, сухо пообещала она мне.
Можно на тысообщил я ей.
Взявшись за дверную ручку, она не решительно остановилась.
Да ладно, чего там, сказала она, по-моему, сама себе.
Когда мы вошли, я понял, почему она несколько замялась на входе. Много интерьерной искусственной подсветки, зеркал. Бесчисленно отражались цветы, (не понять уже где пластиковые, где настоящие), рыбки из аквариума на стене, и респектабельно одетые женщины в креслах. Женщин оказывается, как рыбок. Не сосчитать в этих отражениях. Шум улицы не проникал сюда. На нас бы обратили внимание и без входного колокольчика. Ещё раз пересчитал женщин. В зеркалах они умножались, как цветы и рыбыки.
Лена с кем-то дважды непринуждённо поздоровалась, (подумаешь, с «вампиром» зашла), жестом остановила открывшую рот девушку и направилась в левый угол комнаты. Толкнула неприметную дверь. Я, с платочком, чинно следовал за ней, и чуть не наскочил на неё.
Она покраснела, кажется, смутилась. В светлой кафельной комнатке, в пол оборота к нам, спиной у зеркала стояла коротко остриженная черноволосая девушка в свободно распахнутой белой блузке. Её пальцы манипулировали с брючной застёжкой на бедре. Бюстгальтер ей действительно не нужен.
Света извини пожалуйста, выйди на минуту, попросила Лена. Наш поспешный отход отсюда она видимо посчитала для публики более не приемлемым.
Слепой бы девушкой не заинтересовался, а я отметил, что Света не плоха, и не стеснительна. Она смотрела на меня. Две родинки: на животе, и одна между ними. Секунду она ещё оставалась не движимой, затем спохватилась:
Да-да, конечно, застёжка была оставлена в покое, тёмный маникюр коротко впорхнул по мелким, как семечки, частым пуговичкам.
И, постой Попроси пожалуйста, что бы никто не входил, Лена с опаской посмотрела и на кабинки.
Конечно-конечно, закивала-пообещала девушка. Мой вид вызывал у неё разумное удивление, но не изумление.
Я поднял ей левую бровь.
Умывайтесь, обернулась ко мне Лена.
Кровь уже давно не шла. Я умылся, вода тёплая, приятная, приятная комнатка, белое мыло пахло чем-то душистым, и незнакомым. Зачем я прополоскал её платок и вернул ей, не знаю зачем.
Пойдёмте, она, завернула свой платочек в салфетку и бросила его в урну.
Мы вышли из туалета, (я подмигнул на дверях Свете), прошли мимо дам с рыбками в аквариумах, и, по узкому коридору попали, судя по всему, в её кабинет, наверное.
Здесь уже никого не было. Она сказала мне: «я сейчас», и ушла.
Уютная обстановка. Тёмные, под старину, ореховые панели, кремовые стены. Чёрный, матовый, письменный стол с телефоном и современной лампой выглядел изящно. Репродукция Климта «Поцелуй», на стене, миниатюрные в рамках плакаты похожие на рисунки Лотрека, зеркало. Жёсткий, бордовый с розовым, ворс ковра на полу. Два светлых, небольших объёмных кресла «зажимали» журнальный столик. Журналы «не по русски», пепельница, пачка слабых сигарет. Я сел в кресло, закурил.