Он стоял, изнемогая от усилий, которые ему пришлось затратить, чтобы убрать Тодрилла. «Тодрилл,подумал он,был настолько удивлен, что даже не закричал. Интересно, что он думал те несколько секунд, пока продолжалось падение?». Наверно, если бы Тодрилл мог связно думать, ему пришлось бы изменить свое мнение об О'Маре.
Он отступил назад, вытащил сигареты, которые Тодрилл дал ему. Закурил от зажигалки, которую взял в машине.
Прикрыв пламя зажигалки, а затем и кончик горящей сигареты правой рукой, он стоял, глядя на залив.
Простоял так несколько минут, наслаждаясь курением, затем затоптал сигарету и сбросил ее в обрыв. Потом пошел к месту, где, как он знал, можно спуститься вниз и посмотреть, что осталось от Тодрилла.
Он очень устал. На левой ноге у него появился мозоль, разбитые губы болели даже от прикосновения холодного воздуха.
Ему потребовалось много времени, чтобы добраться до камней у подножья высокого обрыва. Он осторожно шел по камням, понимая, что неверный шаг станет для него гибельным.
Прошло добрых полчаса, прежде чем он достиг места, где разбился Тодрилл.
Тело лежало как полупустой мешок.
Некоторое время О'Мара постоял, глядя на труп. Затем обыскал его. Нашел записку, копию предсмертного письма Наго, которую Тодрилл давал ему читать в бистро в Сант-Лиссе. Он прочитал ее снова:
«С меня достаточно. Меня знают как человека, работавшего против Франции и союзников. Рано или поздно маки или кто-нибудь еще найдут меня. Я устал и хочу умереть».
О'Мара подумал, что было очень предусмотрительно со стороны Тодрилла снять копию записки. Он расстегнул запачканный кровью пиджак и засунул записку в верхний карман жилета. Затем застегнул пиджак и ушел.
Сил у него не было, и он двигался только усилием воли. Ему нужно было добраться до виллы Коте д'Ажур до рассвета. Рассвета был еще не скоро, но и дорога была длинной. Уже на вершине обрыва ему нужно пойти в сторону от Сант-Брие через пригороды и подойти к вилле кружной дорогой. Это будет пятнадцать миль, и пройти их нужно за шесть часов.
На полпути к вершине он упал и пролежал несколько минут, прежде чем смог подняться. Рот снова начал кровоточить. Он чувствовал себя полумертвым.
На вершине обрыва он немного отдохнул. Затем медленно пошел по тропинке через церковный двор и тиссовую рощу. Он чувствовал себя лучше на ровном месте. Прошло полчаса, прежде чем он добрался до заброшенного дома, узнал разрушенные взрывом стены и окна, груду камней на дорожке. Он вошел через железные ворота и направился к дому. В конце дорожки, в открытом сарае, стоящем в заброшенном саду, он нашел машину Наго. Он поднял капот, проверил двигатель. Порылся в карманах в поисках сигарет и обнаружил, что у него их нет. Вернулся к дороге и медленно пошел в сторону Понт-Лароша. Он хотел как можно дальше обойти Сант-Брие. Нога болела, он хромал. Его левая рука от пальцев до плеча горела от боли. Пот заливал лоб.
Он начал размышлять о Куэйле, о том, чем тот занят в настоящий момент, о чем думает.
«Куэйл,думал он,мог предполагать, что О'Мара так поступит».
Черт возьми, и он сделал это!..
В четверть шестого, когда утренний туман начал рассеиваться, О'Мара» проковылял по вымощенной плитами дорожке, которая вела от задней калитки виллы Коте д'Ажур.
От тяжело опустился на порог, поискал кнопку звонка и позвонил. Через некоторое время дверь открылась. Сквозь густой туман, застилавший его усталые глаза, О'Мара смог различить на пороге фигуру Танги. Она пошла ему навстречу. Он видел, что губы у нее движутся, но ничего не слышал.
Огромным усилием он поднялся со ступеней и пошел, спотыкаясь, к дверям. Шатаясь, прошел мимо нее и упал в коридоре, с трудом перевернувшись на спину.
Она осторожно закрыла дверь, быстро прошла к лестнице на второй этаж и позвала Иветту. Потом вернулась к О'Маре и стояла, глядя на него. Одна сторона его лица представляла из себя один огромный синяк. Губы его были разбиты и кровоточили. Подметка ботинка отсутствовала, и была видна грязная, кровоточащая нога. Повязка на обожженной руке также отсутствовала, и пальцы, покрытые коркой застывшего моторного масла, представляли собой ужасное зрелище.
Она встала перед ним на колени и мягко сказала:
Мой дорогой пьянчужка, ты просто великолепен. Потерпи немного.
Появилась служанка. Она остановилась на середине лестницы и с интересом наблюдала за этой сценой.
Мой Бог!воскликнула она.
Иветтавелела Танга.Сначала бренди, затем аптечку. Быстрее.
Иветта исчезла.
О'Мара открыл один глаз, затем второй. Посмотрел на Тангу. Затем осторожно, с большим напряжением, подмигнул ей.
Глаза его закрылись.
Она наклонилась над ним, закатала грязный рукав и манжет рубашки. Ее длинные белые пальцы казались неуместными на его грязном запястье, когда она считала пульс. Через боковую дверь в зал вошла Иветта.
Иветта Дай мне шприц и морфий,попросила Танга.
О'Мара открыл глаза и посмотрел на нее.
Я думаю, тебе нужно немного поспать. Сейчас тебе это просто необходимо.
Она вытащила ножницы из аптечки, разрезала рукава рубашки и пиджака, протерла руку над локтевым сгибом спиртом и ввела морфий.
Затем встала и отдала шприц служанке.
Зазвонил звонок. Звук его показался очень громким.
Танга запахнула шелковый халатик, подошла к двери и открыла ее.
Эрнест Гелвада с летней сумкой в руках стоял на пороге.
Он улыбнулся ей. Взгляд его перешел на Иветту, затем на О'Мару, которого в данный момент уже ничего не интересовало.
Графиня де Сарю? Эрнест Гелвада к вашим услугам. Кажется, я прибыл в неподходящий момент.
Входите. Я рада видеть вас.
Гелвада вошел в зал и осторожно закрыл за собой дверь. Перевел взгляд с Танги на служанку, увидел медицинскую аптечку, шприц, пузырек с морфием и быстро взглянул на О'Мару.
Он поставил сумку и положил шляпу на стул. На его лице была такая улыбка, которая смутила всех.
Похоже, вы неплохо провели время. Военные действия начались. Может, кто-нибудь скажет мне, где должен спать этот выдающийся ирландец?он указал на О'Мару.
Иветта пошла к лестнице. Гелвада снял пиджак и склонился над О'Марой.
Одним движением, используя прием опытных пожарных и свою недюжинную силу, он взвалил О'Мару на плечо.
Затем выпрямился, подошел к лестнице и оглянулся. Он нес двести фунтов О'Мары с легкостью.
Обернувшись, хитро улыбнулся:
Враждебные действия начались. Но не нужно забывать, что Гелвада равен армейскому корпусу. Я не сомневаюсь, что победа будет за мной.
И начал подниматься по лестнице.
Танга наблюдала за ним, пока он не исчез за поворотом. Затем подошла к маленькому столику, нашла сигарету и закурила. Собрав аптечку, она тоже поднялась по лестнице.
На верхней площадке было слышно, как Гелвада напевает бельгийскую любовную песенку.
Глава 3Эрнестина
О'Мара очнулся, открыл один глаз, облизнул пересохшим языком сухие губы. Увидел тени на белом ковре и, подняв глаза, увидел Тангу.
Вы проспали больше суток,сказала она.Вы спали, как усталый медведь.
О'Мара подумал, что у нее очаровательный акцент.
Танга отошла от тумбочки к окнам, которые выходили на холм и на море. Дернув за шнур, закрыла бледно-зеленые шторы, затем включила свет. Комната наполнилась мягким светом настенных бра.
Спальня представляла собой длинную комнату с окнами, выходившими на залив. Стены и потолок были выкрашены в белый цвет. Шторы и покрывала на кровати были из бледно-зеленой кисеи в белый горошек. На полу лежал белый с зелеными пятнами толстый ковер.
На низкой широкой кровати, на бледно-зеленом постельном белье О'Мара выглядел нелепо. Он заполнил всю кровать и, казалось, сейчас перельется через край. Его поврежденная нога была подвешена над постелью, забинтованные левая рука и плечо торчали из рукава алой шелковой пижамы, взятой у Гелвады. Одна сторона его лица была заклеена пластырем, открытый глаз и половина рта другой выражали капризную надменность, почти скуку.
Танга подошла и встала у края кровати.
О'Мара наблюдал за ней своим единственным глазом. На ней было красное шелковое платье с белыми цветочками. На ногах замшевые сандалии, темные волосы были схвачены красной лентой.