Я лишь вижу, что вы не способны выполнить элементарный приказ. У вас что, уши заложило? Я же сказал: немедленно! И повторять не собираюсь.
Повторять действительно не пришлось: «Зил» уже въезжал во двор. Калягин вышел на улицу.
Он был в метре от дверцы автомобиля, услужливо открытой шофером, как вдруг сзади раздался вой сирен. Калягин резко обернулся. Первой в ворота проскочила машина сопровождения с крутящейся на крыше красно-синей мигалкой, а следом появился второй «зил». Калягин сразу узнал его. Иван Кулаков, председатель КГБ, часто хвастался перед другими членами Политбюро своим персональным лимузином.
Поехали! Давай, шевелись скорее, крикнул Калягин водителю. На Белорусский вокзал.
Шофер мучительно медленно обошел машину и сел на свое место. Обернувшись, Калягин увидел, что сзади к ним вплотную подъехал «Зил» сопровождения Кулакова. За ним виднелся автомобиль шефа КГБ.
Водитель повернулся к Калягину.
Наверное, вот эти будут нас сопровождать, кивнул он на машину с мигалкой. Подождите, я узнаю.
Поезжай, проревел Калягин. Трогай, кому сказал!
Выбросив грязь из-под колес, огромный автомобиль рванулся из ворот и свернул на проспект наперерез движению. Сзади послышались визг тормозов, звуки клаксонов, милицейские свистки Но теперь Калягин чувствовал, как машина набирает скорость. А он было решил, что наступил конец. Нет, все только начиналось!
Иван Кулаков застыл перед дверью подъезда, удивленно глядя вслед сорвавшемуся с места автомобилю.
Кто это уехал? спросил он дежурного офицера, который выскочил ему навстречу из парадного.
Дмитрий Иванович Калягин, товарищ председатель.
У Кулакова судорогой свело горло, как будто он впервые в жизни хватил стакан водки.
Повторите еще раз. Калягин? переспросил он.
Так точно, товарищ председатель. Дежурный тревожно взглянул на шефа, не понимая, что происходит.
Куда он поехал?
Виноват, товарищ председатель, но он не сказал.
Почему без сопровож?.. Кулаков оборвал себя на полуслове при виде широко раскрытых, недоумевающих глаз дежурного. Что толку разговаривать с этим бревном?
Он поспешил обратно в машину. Лучше позвонить из своего кабинета, иначе весь дом скоро будет знать о побеге члена Политбюро. А в том, что Калягин действительно сбежал, Кулаков ни секунды не сомневался.
«Зил» Калягина проскочил по осевой линии через Калининский мост. Постовые ГАИ расчищали перед ним путь к Боровицким воротам Кремля на полкилометра вперед. Милицейские рации аж раскалились.
Но перед самым подъемом под арку Боровицкой башни автомобиль неожиданно свернул налево, и прежде, чем ведущие его милиционеры сообразили, в чем дело, «Зил» промчался по Манежной улице и перед гостиницей «Москва» свернул на улицу Горького.
Калягин наклонился вперед и крикнул шоферу:
Если нас будут останавливать, не обращайте внимания.
В этот момент в машине зажужжал зуммер телефона. Калягин не обращал на него внимания. Кто звонилКГБ или кремлевская служба безопасностиуже не имело значения. Самое страшное, что его отъезд видел Кулаков, и если поначалу у Калягина была фора во времени, то теперь он ее лишился.
Впереди показалось бело-зеленое здание вокзала.
К главному подъезду, приказал он шоферу. Там притормозите.
Вы шутите, товарищ секретарь? испуганно пролепетал водитель, показывая ему на толпу за окнами автомобиля. Вы не имеете права выйти туда без охраны. Это опасно.
Остановитесь здесь, велел Калягин.
Времени подумать у него не оставалось. Он толкнул дверцу и вылез на тротуар. В лицо ударил порыв ледяного ветра и унес слова водителя, что-то кричавшего ему вслед.
Но Калягин уже проталкивался сквозь толпу солдат к входу в зал ожидания. Проскочив его насквозь, он ринулся под арку бокового выхода с перрона. Здесь ему нельзя было задерживаться ни секунды: через пять минут весь район вокзала оцепят.
На привокзальной площади рядом с новым зданием билетных касс торговали цветами старухи и шныряли цыганки. Хоронясь за спинами прохожих, Калягин перешел дорогу к стоянке такси и помахал рукой отъезжавшей машине. В ней уже сидели люди, но, к удивлению Калягина, шофер остановился.
Куда вам? спросил он, опустив стекло.
На Дмитровское шоссе, брякнул Калягин первое, что пришло на ум.
Садись, только побыстрее.
Калягин бросил быстрый взгляд на заднее сиденье. Там расположились какие-то тетки с корзинами на коленях. Когда такси пересекало улицу Горького, Калягин увидел приближавшуюся по осевой линии колонну легковых машин и крытых грузовиков. Направлялись ли они по его душу, Калягин точно не знал, но, если бы нашелся желающий, мог бы поспорить.
На проспекте Мира он попросил водителя остановиться и пересел на автобус, идущий обратно к центру. Какая-то пенсионерка постучала его по спине.
Платить за проезд надо, молодой человек. Развелось «зайцев», все норовят за государственный счет прокатиться.
Калягин разгневанно повернулся к старушке, но вовремя спохватился и улыбнулся ей. Его даже развеселила мысль, что наконец-то он, после двадцати лет сытого и уютного плена, снова вернулся в Россию.
Разумеется, Иван Кулаков мог бы преследовать Калягина и даже настичь его. Но что бы он сделал потом? Нельзя же, в самом деле, тащить из машины члена Политбюро, заломив ему руки на виду у сотен прохожих. Кулакова даже передернуло при мысли об этом.
В советской политике существует множество других путей избавиться от гнилого плода. Все можно организовать культурно. Например, за человеком приходят ночью, и ни одна душа никогда не узнает, куда он делся. Был человек, и нет человека. И никаких кровавых пятен на полу.
На этот раз, увы, сорвалось. Калягин не пожелал добровольно подставить горло под нож. Но от КГБ далеко не уйти.
Первым делом Кулаков позвонил генералу Иноземцеву и лишь потомв Кремль. Десять минут спустя он положил трубку и промокнул лоб большим белым платком. Омоновцы уже должны быть на вокзале. Они сами знают, что делать дальше. Наверняка район блокирован и опрашиваются свидетели. На ближайших остановках в электрички и в поезда дальнего следования подсядут специальные люди. Но в глубине души Кулаков сомневался, что Калягин уехал на поезде. Не настолько он глуп.
Председатель снова позвонил Иноземцеву. Так и есть: поисковые группы никого не обнаружили. Председатель приказал срочно отозвать их и вывезти за пределы Москвыони и так уже слишком много знают. С этого момента соблюдать сугубую секретность было не менее важно, чем поймать беглеца. Ведь члены Политбюроэто живые памятники. Сбежавший памятникчто может быть смешнее для народа?
А Кулакову было не смешно. Он встал из-за стола и подошел к окну. На воображение председатель никогда не жаловался, но сейчас никак не понять, чем руководствовался Калягин, изменив родине. Разумеется, жизньэто борьба и все такое прочее. Но одни только привилегии Кулаков обернулся и окинул взглядом свою комнату. Кроме картин на стенах, взятых в бессрочное пользование из запасников Третьяковской галереи, здесь не было ни единой вещи, сделанной в России. Ковры из Индии, коллекция пластинок, в основном, из Франции, антикварный письменный стол из Англии Чего этому Калягину не хватало?
Куда бы ты ни приехал, везде тебя встретят предупредительные люди, напоят, накормят, проводят, куда надо. Если вести себя осмотрительно, то такая жизнь гарантирована до самой смерти. И никаких тебе неожиданностей, как в странах с многопартийной системой. Калягин, похоже, действительно спятил, если сам отказался от всего этого.
Не снимая пальто и ботинок, председатель КГБ присел на свой любимый диван, глубоко утонув в мягких подушках. Дурацкая ситуация: они не могут поймать человека, а тому некуда податьсянет в Москве знакомых, никогда не ходил пешком по улицам города, не знает, как открывается дверь в гостиницу, не сумеет даже занять очередь в магазине.
Если он не попадется им в ближайшие часы, то, чего доброго, замерзнет, как бездомный пес, у кого-нибудь под дверью.
Несмотря на поздний час, Паркер никак не мог заставить себя пойти домой. Шли часы, а он все рисовал чертей на листке бумаги и тихо насвистывал сквозь зубы. То, что ему хотелось сейчас сказать, нельзя было произнести вслух, да и некому.