Три «кати»* на стол, и прибор твой,говорит Миша Геннадию, включая громкую связь.
* Сто рублей (жарг.)
Михаил?раздается голос.Нужен экран, пятьдесят четыре по диагонали, желательно «Грюндик».
Имеется,откликается Миша.Восемь с половиной, хоть сейчас
Позже,отвечают.Тачку найду, приеду.
Гена аккуратно отсчитывает деньги, кладет их на стол, как было велено.
А твоя телега где?спрашивает Миша телефонного собеседника.Или с бодуна?
Чтоб тебе самому не просыхать!отзывается голос злобно.Ты знаешь, как подсуропил с антирадаром своим, гад? Тачку вчера мне в лом обратили
Миша, кашлянув стесненно, оборачивается в сторону Гены. Глазки Гены прикованы к лежащим на столе трем коричневым купюрам. На лице же егоживейшая заинтересованность от разговора по громкой связи, зубы с золотыми фиксами оскалены. Нос настороженно вытянулся
Еду по трассе вчера,повествует голос,вдруг запел прибор, замигал, хотя ментовникаких Ну, я по тормозам инстинктивно. А сзади «Волга» шла, прилично так Ну и в зад мне Так что удружил, падла!
Это не ко мне,говорит Миша.Сочувствую, ноне ко мне. Прибор же не соврал, гдето в кустах, а торчали менты Точно ведь? Как выяснилось впоследствии?
Ладно,отвечает голос угрюмо, но мирно.Гдето к трем буду. Так чтоникуда, понял?
Понял, не горюй,отзывается Миша.Главное, прибор остался цел, а тачку к нему докупишь. Привет!
Гена заливается хриплым смехом, топая сапожком по паркету.
Вот и сэкономил клиент на штрафах,резюмирует он, не предпринимая, впрочем, попытки забрать свои деньги обратно.
Нда,роняет невпопад Миша и кряхтит двусмысленно, давая понять, что присутствие Гены его уже обременяет.
Данное кряхтение Гена понимает верно, встает с дивана, забирает антиспидган и, желая коллеге выгодно сплавить деки, выкатывается толстеньким, в пуховике, колобком прочь.
А Миша, оставшись в одиночестве, размышляет о Гене. Вопервых, крепнет мысль, что Гену пора сдать в лапы Дробызгалова. Слишком активно Гена суетится в районе. Вынюхал часть Мишиной клиентуры, перебивает заказы Да, Гену надо сажать. Пусть дооборудует квартирку и отправляется в барак.
По своей же натуре Генатип занятный. Прилежный семьянин, соблюдает диету, не пьет, не курит, и зачем ему такое количество средств при наличии двух машин и двух дачзагадка. А средств у Гены много, сие известно Мише доподлинно. Гена занят бизнесом практически круглосуточно, за четвертным наживы поедет ночью в любой конец города, поблажек себе не позволит никаких, а ради чего? Ради голого устремления к пачкам накапливаемой бумаги? Или ради обеспеченного буду его детей? Это для Миши загадка. А может, дело в разнице характеров и степени азарта? Миша куда более ленив, одинок и часто сознается себе, что занимается спекулятивным ремеслом уже чисто по инерции, бесцельно, ведь заниматься больше нечем Ноне бросить! Среда не выпустит, да и сам он из нее не уйдет, ибо чужим будет в ином мире, где считают каждую копеечку, ходят на службу ради жалкой зарплаты, унижаются перед начальством и занимаются черт знает какой мелочевкой.
У Миши своя компания вольных игроков, где его понимают с полуслова. А помимо компании существует еще Дробызгаловтоже понятный и близкий, который никаких люфтов не потерпит и если чтошкуру спустит.
Полная у Миши ясность и сытая бесперспективность. Завтрак, гешефты, обед, гешефты, вечером бардачок после ресторана и такдо лета. Летосезон пустой, клиентура в разброде, доходы невелики, и можно, согласовав с Дробызгаловым свое 0отсутствие, смело подаваться на отдых в Сочи, благо, дед еще себя обслужить в состоянии. Купить кефир и пожарить яичницу старик может.
Исподволь понимает Миша, что не жизнь у него, а существование в замкнутом круге противных до тошноты привычек, обязательств и вычисляемых за десять шагов вперед коллизий. Коллизий ли? Так, мелких приключений, а если и неприятностей то типа венерической болезни или же возврата бракованной аппаратуры возмущенным клиентом, которая после ремонта снова пускается в реализацию
Здоровье у Миши отменное, мафия и милиция хотя не союзники ему, но и не враги, а потому пусть не меняется порядок вещей, ибо не худший это порядок, а к лучшему стремитьсяидеализм, и дорожить надо тем, что имеешь, и иметь больше и больше
Так что сначала было «выше», а после это самое «больше». И второе представлялось куда надежнее первого.
ДЕД
Настоящее и прошлое. Два мира, такие разные, но одинаково странные и отчужденные от него Почему? Может, прошлое попросту отходило далеко, забывалось, уподоблялось сну, а настоящее?.. Оно тоже воспринималось словно бы сквозь мутное стекло, размывавшее ту суть жизни, что ощущалась когдато резко, радостно и обнаженно.
Механическивялым становилось и осознание такого отчуждения, а возникающие удивление, смятение, страх тут же меркли, как дотлевающий прах костра, задетый нечаянным ветром.
Старик не понимал, что угасает мозг, способность мыслить подменяется привычками, рефлексами и намертво усвоенными стереотипами.
Он знал, что ложиться спать надо рано и вставать надо рано, обязательно умыться и позавтракать.
После завтрака он спускался вниз, к ячейкам почтовых ящиков, долго искал номер квартиры, намалеванный краской на откидной крышке; наконец забирал газеты и отправлялся обратно домой, где усаживался у маленького столика на старом дубовом стуле, разворачивал свежие листы и читал.
Читал ли? Текст воспринимался и не воспринимался. Но читать было надо, так он привык. Изредка, как бы сквозь пелену, обнаруживался смысл фразсмысл, повергающий в изумление, если не в ужас Изо дня в день в газетах поминался Сталин. Товарищ Ста лин. Великий вождь. Идеал старика. Поминался как чудовище, выродок и убийца. Старик не мог взять в толк, как можно писать этакое об отцехранителе страны, что произошло, не революция же какаянибудь, она ведь одна, революция, и он, старик, когдато участвовал в ней, ночто же тогда?! Или он читает какиенибудь другие газеты, вражеские?.. Кто знает, что приходит по почте внуку? Или подбросили? Врагов происки? Нет газеты те самые, статьи в них другие. Да что газеты? Перевернулся мир, и ничего не понять в нем. Дома вырастают, телевизоры в каждой квартире, машины у людей личные, а работать вроде как меньше стали, если вообще работают Внука хотя бы взятьцелый день на диване лежит, по телефону болтает, а денег зарабатывает много, вон в холодильникеи балыки, и икра, и ветчина, разносолы иностранные, а в магазинах ничего, уксус да соль
Впрочем, знавал старик времена разные, и когда пусты были витрины, когда голод зверствовал, и когда ломились прилавки яствами Все возвращается на круги своя, все повторяется
Трудно и дорого стало с водкой, вот что удручало старика всерьез. Внук не пил вовсе, разве изредка приносил пиво в неудобных железных банках, а старик любил побаловаться беленькой всю жизнь, в привычку вошло опрокинуть пару стопочек перед обедомдля аппетита, а тут, когда немощь пришла, исчезла водка, а очереди выстраивались за ней, дорогой до умопомрачения, дикие.
Тяжко было старику в очередях маяться, да еще с больными ногами на морозе, а приходилось. Редко какой жалостливый на подходе к прилавку примет стариковский червонец да и прикупит бутылочку из сострадания. Зол народ стал, зол. Криком кричит: мол, старый хрен, могила по тебе скучает, а туда же, зараза, за градусом!а уж коли такстой и не дергайся! И нет уважения, что ветеран партии, с двадцатого года в ней; что гражданскую прошел, финскую и Отечественную Стойи все. А как устоишьноги не держат, в глазах плывет И не стоял бы, да радость единственнаяпара стопок
Закружится голова, легко станет на сердце и вроде тутто приходит осознание жизни, того, что не мертво. Слабое зрение уже не тяготит, бездеятельность душу не точит, и одиночество проклятое отступает. Отрадно становится, бездумно, и можно сидеть на стуле отрешенно и вспоминать Много, долго и сладко. Отца, мать, братьев, жену Всех родных покойных. Сын ныне остался, но и он уже из прошлого, в тюрьме сын, далеко, не добраться туда, а срок у него длинный, значит, не судьба свидеться