В конце концов, он начал кричать, вызывающе, как и большинство, когда они стояли перед концом.
- Ты не можешь этого сделать, Ковингтон! Я - представитель закона! Я важная персона; отряд будет охотиться за тобой до конца твоих дней, если ты убьешь меня!
Я не ответил ему; этот человек не заслуживал ответа. Я просто наблюдал, как он ходит взад и вперед по лесам, все время целясь в него из пистолета.
- Ты - реликвия, война окончена! Прошло уже почти десять лет. Мы проиграли. Я изменился, пошел дальше и стал респектабельным человеком, в отличие от тебя. Ты - дикарь, и умрешь, как дикарь, - eго волосы были распущены, прилизанные седые пряди слиплись от пота, с острого подбородка капала слюна.
Наверно, он гадал, когда я его застрелю. Если бы он научился считать, то знал бы, что я использовал все шесть патронов. Я был уверен, что смогу убить его, но не раньше, чем он нажмет на рычаг и отправит моего спутника в полет.
Джейк встретился со мной взглядом, и между нами что-то промелькнуломолчаливое согласие. Маршал снова встал перед моим спутником, а Джейк тем временем натянул петлю.
Осужденный, весь в крови, Эдгар Холкомб, начал кричать, когда понял, что происходит.
- Маршал! Маршал! - pаздался гортанный голос мужчины.
Маршал обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как ботинок Джейка пинает его в живот.
Мужчина издал хлюпающий звук, пытаясь вдохнуть, когда потерял равновесие, кувыркаясь, как перышко, плывущее по ветру, и с глухим стуком упал в грязь. Я должен был отдать должное этому маршалу; он быстро вскочил на ноги, но мой нож оказался у него под горлом.
Маршал сглотнул, глядя в голубое небо, когда я тихо задал ему соответствующий вопрос:
- Ты знаешь, кто я. А теперь скажи мне, как тебя зовут?
Его глаза повернулись, чтобы встретиться с моими, и он сплюнул, слюна смешалась с кровью мертвеца, покрывающей мою кожу. Это были испуганные зеленые глаза; это дало мне понять, что он наконец поверил.
- Я знаю истории о тебе. Я лучше буду проклят, чем назову тебе свое имя!
Глубокий и горький смешок сорвался с моих губ, и я потащил его к лесам, прислушиваясь к глубокой и воющей агонии кавалериста с раздробленным коленом, когда Джейк начал звать, пытаясь привлечь мое внимание.
Я держал пистолет направленным на лоб маршала, пока разрезал путы на руках Джейка. Мой спутник выскользнул из веревки на шее, как будто она горела, и пошел снимать петлю с женщины, Руби.
- Стой, - холодно приказал я. Джейк ошеломленно обернулся. Мне было интересно, как я выгляжу в его глазах, солнце прожигало мои глаза, а клеймо под глазом ярко сияло. - Нет, пока я не закончу. Жизнь за жизнь. Подожди, а потом я позволю тебе принять решение.
Джейк не понял, что я имею в виду, но он поймет.
Я убрал пистолет в кобуру, держа нож у горла маршала и подтягивая его к петле. Он начал заикаться, произнося банальности и обещания, которые не имели для меня никакого значения.
- Мистер... Хоу, свяжите ему руки.
Банальности маршала превратились в угрозы, в очередной раз умоляя меня задуматься о его важности, о том, кем он был.
Когда мой спутник закончил, он отступил назад. Маршал начал работать над нашей общей преданностью; мы оба сражались за Дикси, я не мог убить товарища-ветерана.
Я сражался за себя, а не за Дикси, но все равно терпеть не мог предателей и трусов.
Он был осужден сиу, который заговорил:
- Побереги дыхание, законник. С Сапой Халхатой не заключено никакой сделки.
Взгляд Маршала метнулся к человеку, чей смертный приговор он только что зачитал ликующей толпе. Эдгар Холкомб проследил за ним взглядом, и оба мужчины уставились на индейца сиу, хотя только маршал осмелился заговорить.
- Что... что это значит?
Я кивнул на Высокое Небо сиу. Он не был членом народа, но был достаточно близок, чтобы знать, понимать и видеть, что произойдет. Он ответил спокойно и уверенно:
- Это значит Черная Сорока.
Я провел ножом по щеке маршала. Острие прочертило красную линию на его коже, и он поморщился. Я направил ее ему в висок, встретившись с ним взглядом. Они расширились, когда он понял мой план.
- Ты не хочешь назвать мне свое имя. Хорошо, оно мне больше не нужно.
Позже Джейк рассказывал мне, что слышал такую историю: люди в Литтл-Крике, штат Канзас, закрывали окна и двери, затыкали уши ватой и даже пели молитву во всю глотку, но этого было недостаточно, чтобы заглушить вопли маршала. Джейк рассказывал мне, что детей до сих пор мучают кошмары, когда они представляют себе, что происходит на виселице за городом.
Мне не нужно было воображать.
Кожа отслаивалась достаточно легко, как всегда. Маршал сучил ногами и кричал, слезы текли по его лицу. Он был ярко-красного цвета, с него текла густая кровь. Я увидел желтую часть его черепа и потянулся рукой, чтобы почувствовать упругую текстуру его плоти, крепко обхватил ее руками и потянул...
Маршал был крепким человеком, он ни разу не потерял сознание, пока я тянул, каждый кусочек кожи медленно отрывался, кровавые нити сухожилий и волос отчаянно пытались удержать скальп этого человека от отделения.
Эдгар Холкомб наблюдал за происходящим широко раскрытыми глазами, полными слез, и время от времени издавал такой же испуганный вопль, как и маршал. Высокое Небо наблюдал за ними без гнева и печали. Джейка вырвало на подмостки, шлюха Руби последовала его примеру.
Я постучал костяшками пальцев по черепу маршала. Теперь в нем почти не осталось энергии, а с таким количеством крови, покрывающей меня и виселицу, он был мертв.
Главноепоспешить. Я повернулся к Джейку и поднял два пальца.
- Можешь взять двух.
- Что? - oн едва мог понять меня.
Я терпеливо объяснил ему это.
- Ты будешь жить, несмотря ни на что. Этот маршал и кавалерист, я собираюсь убить их, но они займут места людей, которых они собирались осудить. Я не жду, что ты поймешь, но достаточно сказать, что я плачу свои долги.
Я подошел к кавалеристу. Он тяжело дышал и кричал в панике, тщетно пытаясь вырваться из моей хватки, когда я снова посмотрел на Джейка.
- Выбери двух, парень.
Он выбрал шлюху первой, с улыбкой осторожно сняв с нее петлю. Я притащил туда кавалериста и накинул петлю ему на шею, развязав веревки вокруг запястий женщины и связав вместо этого его самого.
Кавалерист сказал мне, что его зовут Мэтью, как будто это могло спасти его сейчас. Его рассказ меня не интересовал.
Я посмотрел на Джейка. Женщина укрылась за его спиной, как будто это могло спасти ее, если бы я выбрал для нее что-нибудь, кроме жизни.
- Еще один, мистер Хоу.
Джейк с отвращением посмотрел на другой конец погоста. Кого спасти: труса или дикаря? Видеть решения человеческой душиэто то, что не забывается, момент, который вы могли бы повторить в историях, рассказанных в салунах годами позже.
Я терпеливо ждал.
Парень встал между сиу и вором, пристально глядя каждому в лицо.
- Пожалуйста, мистер, пожалуйста! - голос Эдгара Холкомба стал высоким и пронзительным. Петля тряслась на ветру, дерево скрипело, когда его сапоги топали и подпрыгивали. - Я еще не готов, я еще не готов, я еще не готов... нет!
Джейк отошел от него, чтобы посмотреть на сиу. Высокое Небо уставился на него, а мой спутникна него. Он не пытался скрыть отвращение, промелькнувшее на его лице, но пытался скрыть сочувствие, жалость. Иногда человекдикарь, несравнимый с дерьмом лошади на улице.
Джейк отвернулся, вытер лицо и снял петлю с шеи Эдгара Холкомба.
Я молча кивнул. Иногда мужчина был просто мужчиной.
Крики благодарности Эдгара были почти заглушены мольбами другого кавалериста о пощаде, когда я тащил его к веревке. Когда он уселся, я посмотрел на Высокое Небо. Может, я ему что-то должен, а может, и нет. В любом случае, я обещал, что буду помнить его. Человек сиу кивнул и начал петь. Интересно, а моему учителю подарили такую же песню смерти?
Я остановился у обмякшей фигуры маршала на лесах. После поднял его на ноги и накинул ему на шею одну из пустых петель. Отступив на шаг, я отвесил маршалу пощечину. Он запачкал мою перчатку еще большим количеством крови, его глаза вращались в голове, подпрыгивая в воздухе, как будто он мог видеть вещи, которые я не мог.
Джейк отодвинул Эдгара и Руби от люка, и я потянул за рычаг.
Раздались звук падения и три отчетливых щелчка. Высокое Небо умер мгновенно, но я не торопился, когда делал петли для кавалериста и маршала. Я слушал их бульканья и вздохи, когда оба мужчины дергались, цепляясь ногами за воздух, как будто они хотели найти место, чтобы стоять и жить.