Я сказал ему имя, которое дала мне Элисия, никогда не встречая кузину.
«Вы могли узнать это имя от властей», - отрезал он. «Они знают всю мою семью и убьют их, как только меня казнят. Но, конечно, вы все это знаете, поскольку вы из властей».
«А ты строго от голода», - сказал я, теряя терпение перед этим маленьким упрямым контрреволюционером. «Послушайте меня. Я расскажу, как я здесь оказался».
Я рассказал ему о преследовании кубинского морского пехотинца, о том, как помешать ему изнасиловать Элисию. Тогда я совершил ошибку, сказав ему, что это было одно из серии изнасилований. Он взорвался от ярости, прежде чем я закончил.
«Грязные свиньи!» - кричал он. Я мог слышать - даже чувствовать - охранников шевелятся позади меня. В любой момент они откроют огонь по Антонио, убьют его, а затем заставят местного командира расспросить меня о том, что, черт возьми, происходит. Я поднял руку, чтобы заставить замолчать горячего головы, но он разразился тирадой.
«Я убью вас всех за то, что вы сделали с моей сестрой. Я не умру в полдень, грязный ублюдок. Я буду жить, и я буду вести контрреволюционеров, чтобы стереть каждое ваше пятно с лица Никарсы. Ты пришел ко мне с цепью и медальоном, которые ты взял у моей сестры, когда осквернял ее, чертов животное ... "
Теперь сзади меня подбежала охрана. Я мог слышать щелчки и хлопки их винтовок, когда патроны вводились в патронники. У меня были всего несколько секунд, чтобы действовать, а чтобы успокоить разъяренного Антонио Кортеса, понадобится неделя.
Я прыгнул вперед и ударил стройного никарксанца по заднице. Этим же движением я держал Вильгельмину в левой руке. Я обернулся, когда ошеломленные охранники пытались решить, куда им направить винтовки - на меня или на упавшего Антонио.
Они слишком долго колебались. Я выстрелил из обоих пистолетов - люгера Вильгельмины и пистолета сорок пятого морского сержанта. Четырьмя меткими выстрелами я сбил всех четверых охранников.
Но вокруг лагеря за частоколом раздались крики и крики, и я увидел свежих охранников, собирающих оружие и бегущих в нашем направлении. Я наклонился и схватил Антонио за руку, поднимая его на ноги.
«Следуй за мной», - отрезал я. «Если вы это сделаете, у нас может быть шанс выбраться отсюда. Если вы этого не сделаете, тогда вы можете отправиться в ад, мне все равно».
Я бросился бежать, надеясь, что не потерял чувство направления по тропе, которая привела меня в это гнездо неприятностей.
В третьей главе
Я не мог использовать газовую бомбу, даже если бы успел добраться до нее вовремя. Я бы убил друзей Антонио в частоколе - а их было больше, чем я думал вначале. Грохот выстрелов вывел десятки из них из низких, убогих хижин на частокол.
А партизаны и кубинские морпехи выходили из казарм за частоколом. Один только бег не сделает этого для нас. Пришлось создать диверсию.
«Принеси винтовки и пистолеты охранников», - крикнул я Антонио, бросаясь к воротам в заборе из колючей проволоки. «Давай. Сделай это быстро».
Я открыл ворота, и партизаны-диссиденты устремились к оружию, которое Антонио уже собирал в кучу. Сам Антонио сжимал в руке российский автоматический «Вольский» и готовил залп для нападения на наступающих охранников.
Мы оба открыли огонь одновременно: Антонио , я с Вильгельминой и сорок пятью. Все партизаны попали в грязь, плашмя на животе. Некоторые из них даже повернулись и побежали. Но кубинские морпехи, лучше обученные и более мотивированные, продолжали наступать.
Когда казалось, что мы с Антонио будем поражены морскими пехотинцами, которые уже открыли огонь на бегу, полдюжины друзей Антонио заняли профессиональные позиции справа от нас и открыли сокрушительный огонь по приближавшимся морским пехотинцам. Их три «Вольска» и три сорокапятых гремели в пыльном подворье.
На этот раз укрылись даже кубинцы. Есть храбрость и целеустремленность, но есть еще глупость. Кубинцы не были дураками.
Во время этой короткой передышки, пока морпехи искали укрытие - и пока некоторые из них кричали другим партизанам, чтобы они вышли из укрытия, я дернул Антонио за рукав и кивнул в сторону узкой тропы, ведущей обратно в джунгли. Будем надеяться, что это была та, которая вела к замаскированным воротам на колесах.
«Мы будем отступать попеременно», - сказал я. «Давайте возьмем точку у входа в тропу, а затем откроем огонь, пока ваши друзья отступают»."
Оно работало завораживающе. Или почти как один. Этому способствовали безоружные друзья Антонио, которые носились по территории, создавая замешательство, ища оружие. Некоторые из них были достаточно храбры, чтобы броситься к первой группе павших кубинцев, чтобы отнять у них оружие.
Мы с Антонио и двумя его друзьями-повстанцами заняли позиции у входа на тропу. Мы снова открыли огонь по перегруппировавшимся кубинцам, стараясь не пропустить суетливых друзей Антонио. Когда мы стреляли, более десятка повстанцев промчались мимо нас по тропе, нашли высокую точку на склоне холма и начали стрелять по кубинцам.
«Хорошо. Наша следующая очередь. Пойдем по следу».
«Нет», - резко сказал Антонио. «Я остаюсь здесь, пока они все не умрут».
Он был твердоголовый. «Послушай, чемпион, - сказал я, - если ты прямо сейчас не пошевелишь задницей, я выстрелю в нее. Нет времени на споры. Весь проклятый батальон полковника Васко будет здесь через несколько минут. минут."
Чтобы подчеркнуть свою команду, я держал сорок пять нацеленный на его голову. Этот угрюмый взгляд вернулся, и он решил сопротивляться даже мне. Но он произвел еще одну очередь с «Вольской», послал отряд кубинцев влетать в грязь, а затем быстро двинулся по тропе. Я пошел за ним.
Мы достигли высшей точки, и я махнул рукой повстанцам. Еще трое присоединились к нам, и мы взяли верхнюю точку, чтобы защитить вход на тропу. К сожалению, у всех нас кончились патроны, когда огромная банда кубинцев и никарксанских партизан достигла точки, которую мы пытались защитить.
Тогда я использовал Пьера. Маленькая газовая бомба проплыла над джунглями и загорелась прямо перед бегущими войсками. Они немедленно начали задыхаться, когда вокруг них взорвалось бледно-голубое облако. Антонио недоверчиво посмотрел на меня, затем улыбка смогла стереть угрюмость.
«Отличная работа. Вы убиваете их всех».
«Не всех», - сказал я. «И если мы не двинемся отсюда, этот газ догонит нас по ветру. Пойдем - и на этот раз без споров».
«Я с тобой», - сказал он.
Мы пятеро бежали по тропе. Он был настолько узким, что мы могли бы защитить его от армии, если бы у нас было достаточно боеприпасов. На вершине тропы, где стояла фальшивая стена, другие диссиденты остановились, полагая, что они зажаты. Когда я вышел на небольшую поляну, меня охватил гнев. Они думали, что это я привел их в ловушку.
Я изобразил свою лучшую улыбку и поднял руки.
«Не пугайтесь, господа, - сказал я. «Выход есть. К сожалению, лидеры тоже об этом знают, поэтому у нас мало времени. Слушайте внимательно».
Я сказал им, что они были ядром контрреволюционной группы, которая должна была свергнуть дона Карлоса, изгнать кубинцев и заключить необходимый мир с апалканцами. Я установил высокий выступ над дном долины, с которого открывается вид на основной кубинский контингент, как место встречи и будущий командный пункт. Большинство из них знали, где это.
"Хорошо. Как только мы выйдем из этого комплекса, я хочу, чтобы вы пошли веером по всем тропам. Путешествуйте вдвоем. Найдите оружие и боеприпасы, когда и где сможете. Если вы убьете, не позволяйте этому быть пустой тратой. Найдите время, чтобы обыскать человека, которого вы убиваете. Возьмите все его оружие. Мы встретимся на выступе через шесть часов. Это будет в 15:00 "
Все согласно кивнули, а затем изумленно уставились на меня, когда я вытащил из гнезда огромный катящийся кусок джунглей. Смеясь и ухмыляясь, они начали проходить.
Прямо в зубы злобной стрельбы.
Прибыли люди полковника Васко и перекрыли выход. Друзья Антонио падали как мухи. Я почувствовал тошноту, видя резню и зная, что я ее устроил, зная, что я был в ней.
Я тогда запаниковал, считая, что все потеряно. Но я заметил два полных пояса с боеприпасами, брошенные одним из друзей Антонио. Я схватил их и схватил Антонио за руку.
'Сюда. Назад по тропе ".