И вот мы, к радостному удивлению Мишель, поехали. Во-первых, это то, что сделали бы мистер Томас С. Доббс и его жена. И, во-вторых, было бы самоубийством заниматься моим серьезным делом в Сан-Хуане до поздней ночи. Лежать на пляже с белым песком, под палящим солнцем на моем теле и грохотом карибского прибоя, успокаивающим мои уши, было довольно хорошим способом скоротать время ожидания.
"Том."
Я перевернулся на бок и взглянул на Мишель. И решил, что это не просто хорошо, это было ... ну, назовите вашу превосходную степень. Подойдет все или все: пышная грудь Мишель больше, чем заполняла крошечный, почти прозрачный бюстгальтер от бикини, который она носила, шелковая кожа ее живота сужалась к низу бикини, который представлял собой немногим больше, чем два маленьких треугольника и кусок шнурка, длинные стройные ноги, сладострастно шевелящиеся на песке.
«Том, - промурлыкала она, закрыв глаза и подняв лицо к солнцу, - пожалуйста, налей мне немного масла для загара».
"С удовольствием."
Я распределил теплое масло по ее шее, по гладким плечам, по животу и по бедрам. Ее плоть нежно шевелилась под моими руками. Ее кожа стала теплее, мягче. Она перекатилась на живот, и я снова распределил масло по плечам, расстегнул ее бюстгальтер и распределил его по ее спине, мои руки скользнули по ее бокам, касаясь ее груди. Она вздохнула, и звук был больше похож на стон, чем на вздох. Когда я закончил, мы легли рядом, соприкасаясь друг с другом. У нас обоих были закрытые глаза, и аура секса между нами была густой, горячей и нарастающей. Яркое солнце, казалось, неумолимо сближало нас, как магнит и железо.
«Том», - наконец прошептала она, - «Я больше не могу этого выносить. Давай вернемся в нашу комнату».
Ее голос был мягким, но настойчивым. Я почувствовал ту же необходимость. Не говоря ни слова, я снова зацепил ее бюстгальтер, поднял на ноги и повел обратно в отель. Когда мы вошли в комнату, она немного отодвинулась от меня.
«Медленно, Ник», - сказала она низким, хриплым голосом, ее темные глаза смотрели в мои. «На этот раз я хочу, чтобы это длилось медленно. Пусть это будет длиться вечно».
Моя рука протянулась к ней. Она поймала его и прижала чашкой к ее самому полному изгибу.
«Сделай это навсегда, дорогой. Я хочу все, сейчас, всего».
Под моей рукой ее раскаленная на солнце плоть напряглась. Я чувствовал пульс крови. Пульс участился. Я притянул ее к себе, и мой открытый рот накрыл ее, мой язык исследовал, твердо и требовательно. Она эротично корчилась, но медленно, словно под неслышный барабанный бой, темп которого увеличивался с невыносимо контролируемой скоростью.
"Может ли вода потушить этот огонь?" - резко прошептала я.
«Только усиливай пламя, дорогой», - сказала она, сразу поняв, что я имел в виду.
Одним быстрым движением я снял с нее бюстгальтер, а затем и плавки от бикини. Чувственная улыбка скривила ее губы. Ее рука оттолкнула мои руки, и ее глаза устремились на меня с гордостью и восхищением.
Я почувствовал, как мои собственные инстинкты полностью взяли верх, когда я поднял ее и понес в ванную. Мгновение спустя мы стояли под обжигающей водой душа, наши мокрые, дымящиеся тела прижались друг к другу и яростно кормились друг с другом. Это было все еще медленно, но с кроваво-жарким темпом чистого чувственного экстаза, переходящего в невыносимое, абсолютное и абсолютное владение мужчиной женщиной и женщиной мужчиной.
Когда это наконец случилось, мы оба закричали, бессловесно, как чистые инстинкты, которыми на короткое время стали.
"Удовлетворительно?" - пробормотала она, когда мы оба немного поправились.
«Совершенно верно», - сказал я, все еще пытаясь сфокусировать взгляд и отдышаться.
* * *
Остаток вечера был также полным и удовлетворительным - по крайней мере, был бы, если бы Я действительно был Томасом К. Доббсом. Мы пили пина-коладу на открытой террасе, где стояла армия суетливых официантов, пока карибский закат придавал красочность, словно по требованию. Когда мы вошли внутрь поесть, армия официантов превратилась в полк, меню было трех футов длиной, и от всего заведения пахло потраченными деньгами, как водой. Все, что можно было купить за деньги, было доступно и покупалось в большом количестве.
К сожалению, смеси для тропических напитков - это моя идея о том, как лучше всего испортить хороший ром, и я полностью согласен с Альбертом Эйнштейном в том, что стейк на двадцать четыре унции - идеальная еда для львов, и только львов. В более обычных обстоятельствах - которые мне иногда трудно представить - я бы наслаждался только что пойманным «конком» или морскими ежами, обжаренными с чесноком и карибскими специями. Но Томас С. Доббс позеленел бы при мысли о любом из них, а на данный момент я был Доббсом. Поэтому я упорно изображал его вечер, тешился видом Мишель в прозрачном платье, которое дало бы каждому мужчине много наслаждений на моем месте.
Позже, когда мы взяли такси до казино Caribe Hilton, я утешился потерей пары сотен долларов из денег AXE на колесе рулетки, что, несомненно, сделал бы Томас С. Доббс. Ник Картер сделал бы это, играя за столом в блэкджек и выиграл. Не гигантская сумма, но, по системе Картера, несколько тысяч не азарт.
Что и сделала Мишель.
"Сколько?" - потребовал я, возвращаясь в отель на такси.
«Четырнадцать сотен. На самом деле было пятнадцать, но я дал дилеру стодолларовую фишку в качестве чаевых».
"Но я дал тебе только пятьдесят долларов поиграть!"
«Конечно, - весело ответила она, - но это все, что мне нужно. Видите ли, у меня есть эта система»
«Хорошо, хорошо, - мрачно сказал я. Были времена, когда у Томаса К. Доббса была отчетливая боль в задней части.
Но были и времена, когда я размышлял о нашем номере в Сан-Джеронимо, когда я наблюдал, как Мишель выходит обнаженной из ванной, когда возвращение к Нику Картеру тоже имело свои недостатки.
Пришло время вернуться к Нику Картеру.
Я включил телевизор, чтобы заглушить наши голоса, если в комнате прослушивают прослушку, и притянул к себе Мишель.
«Пришло время для работы», - сказал я, изо всех сил стараясь не сводить глаз с ее шеи. «Я должен вернуться через четыре или пять часов, по крайней мере, до утра. А пока оставайся в комнате с запертой дверью и никого не впускай ни по какой причине. Вы знаете, что делать, если я этого не сделаю». Я вернусь к утру ".
Она кивнула. Мы все это обсуждали перед отъездом из Вашингтона. Мы также обсуждали вопрос, нужно ли ей иметь пистолет. Она никогда не стреляла из любого вида оружия. Поэтому пистолета ей не досталось. В любом случае это не принесло бы ей пользы, и я не верю в то, чтобы давать оружие людям, которые не знают, как - и когда - использовать его. Что она действительно получила, так это кольцо с имитацией бриллианта. Алмаз был безвредным. В оправе было четыре зубца, которые при нажатии на ремешок выходили за пределы алмаза. Если кто-то из этих зубцов пробивал кожу врага, в результате он мгновенно терял сознание. Проблема была в том, что враг должен был подойти достаточно близко, чтобы Мишель могла использовать кольцо. Я надеялся, что ей не придется этим пользоваться.
Я надеялся, что ей не придется этим пользоваться.
Я сказал ей об этом, затем устоял перед искушением подчеркнуть мои слова долгим поцелуем и ушел.
Я вышел из гостиницы, как говорят в фильмах, «задней дорогой». За исключением того, что выйти из любого отеля «обратной дорогой» не так уж и просто. Во-первых, вам нужно найти обратный путь. В данном случае он оказался спереди и представлял собой узкий пролет пожарной лестницы. Поскольку наш номер находился на четырнадцатом этаже, и никто в здравом уме не прошел бы по четырнадцати пролетам, а я прошел четырнадцать пролетов. Затем, благодарный за занятия в тренажерном зале с Уолтом Хорнсби, инструктором по фитнесу AX, я спустился еще двумя пролетами к подвалу. Там мне пришлось прятаться за лестницей, пока двое одетых в комбинезоны служащих отеля, рассказывая грязные анекдоты по-испански, не вынесли несколько десятков мусорных баков. Когда они исчезли наверху, я вышел на улицу. Это был переулок, чуть больше, чем переулок от полосы Кондадо. А Гонсалес, сидевший за рулем скромной невзрачной красной Тойоты, был припаркован не более чем в пятидесяти футах от него. Когда я забрался на пассажирское сиденье рядом с ним, в поле зрения никого не было.