Значит, он тоже шел в намеренной тишине. Ползать по крыше, чтобы устроить Нику засаду. Или, может быть, найти открытую дверь на внутреннюю лестницу.
Ник отправил свои мысли сквозь тьму, вспоминая. Когда весь свет погас, дверь была примерно в пятнадцати футах справа и в шести футах позади него. Так что теперь он будет примерно в двенадцати футах позади него и в десяти футах справа.
Или Строблинг попробует воспользоваться пожарной лестницей? Или он ждал звука от Ника?
Ник застыл ждал слушал - и думал.
Свет мог снова включиться в любую минуту, в любую секунду. Строблинг тоже так думал. Так что теперь он, вероятно, пытался придумать лучший вариант - спуститься по лестнице и сбежать или найти укрытие на крыше, с которого он мог бы выпрыгнуть и атаковать, как только снова загорится свет.
Какая обстановка? Здесь находились корпус для верхней лестничной площадки, корпус для лифтов и резервуар для воды. Вот и все. Но этого было достаточно.
Он решил, что для самого Ника лучше всего было пойти к двери лестницы и подождать там.
Он бесшумно шел сквозь темноту, исследуя ее чувствами, прислушиваясь к Строблингу, считая шаги.
Было невероятно темно. В его голове было мало места для праздных размышлений, но он не мог не задаться вопросом, что вызвало отключение света и почему оно было таким гнетущим. Сбой питания, конечно, но ... Он понюхал воздух. В нем сырость паров. Смог.
Раньше он был занят сознательно отмечать это. Но загрязнение воздуха было почти ощутимым. Это было как в худшем случае Лос-Анджелеса, как в Питтсбурге до зачистки, как в Лондоне в тот смертельный сезон, когда четыре тысячи человек погибли от грязи в воздухе.
Его глаза болели от этого, и его легкие были забиты этим. «Странно, - подумал он.
Но где, черт возьми, Строблинг?
Пальцы Ника коснулись стены и скользнули по ней. Дверь на лестничную клетку должна быть примерно здесь ...
Звук доносился из нескольких ярдов. Защелка трещала, сначала мягко, а потом громче, словно сопротивлялась. Он повернулся.
Какого черта! Мог ли он так ошибиться с дверью?
Он быстро двинулся на звук, слегка опираясь на подушечки ног, осторожно на случай попадания в ловушку.
Звук стал громче, и дверь распахнулась.
Он ругался, когда подошел к нему. Строблинг прошел через дверь, и в темноте он уйдет ... Но в одном уголке его разума Ник задал вопрос.
Почему Строблингу пришлось бороться с дверью? Она была открыта.
Его ответ пришел со звуком чего-то раскалывающегося, вдохом теплого, жирного воздуха и криком, который начался с высокой пронзительной ноты, которая нарастала, эхом отдалялась, опускалась, растворялась, как завывающая сирена, быстро уходящая вдаль - а затем окончание.
Он не мог быть уверен, но ему показалось, что он услышал глухой удар очень далеко внизу.
Теплый жирный воздух из открытой шахты лифта мягко дул ему в лицо, и он внезапно стал мокрым от пота.
Он закрыл дверь и отвернулся, потрясенный. Таким образом, затемнение, которое почти предложило Строблингу сбежать, забрало его вместо него.
Одно отключение электроэнергии, одно старое здание, один старый и плохо охраняемый лифт - и тропа закончилась.
Был слабый намек на свет, поднимающийся с неба на восток. Он направился к нему, осторожно ступая в темноте, пока не подошел к стене и не посмотрел на город внизу.
В нескольких окнах мерцали крохотные струйки света. Он подумал, что два невысоких здания - больница и пожарная часть - ярко освещены. На улицах светили фары. Кое-где в полумрак светился луч фонарика.
Это все. Петля была черной. Берега озера Мичиган лежали под темной пеленой. На юге, западе, севере, востоке все было темно, если не считать редких точечных лучей света или маленьких искр светлячков, которые делали тьму еще темнее.
«Еще одно, - подумал он. Еще одно из тех отключений, которые, по их словам, больше никогда не повторится.
Но в данный момент все, что это значило для него, - это необходимость потащить его усталое тело вниз по двадцати трем лестничным пролетам в поисках телефона, питья, кровати и сна. Ами это ознаменовало закрытие дела Генриха Штроблинга.
В то время он не знал этого, но это ознаменовало открытие другого.
* * *
Джимми Джонс был слишком молод, чтобы читать газеты, не слишком молод, чтобы понимать слова, но слишком молод, чтобы заботиться о себе. Бэтмен был его скоростью. А Бэтмен не был в Чикаго позапрошлой ночью, поэтому Джимми не знал, что весь Чикаго и его пригороды, а также большая часть штата Иллинойс и некоторые части соседних штатов были затемнены за долгие пять часов до того, как загорелись огни. внезапно, необъяснимо, снова началось. Он также не знал, что год назад почти днем мальчик, немного старше его, шел по дороге в Нью-Гэмпшире, делая в точности то, что Джимми делал сейчас этой холодной ночью в штате Мэн.
Джимми шел домой ужинать и размахивал палкой. Солнце село, ему было холодно, и в небе было несколько забавных мигающих огней, которые заставили его немного испугаться. Так что он взмахнул своей палкой, чтобы почувствовать себя сильным, и он ударил ею по деревьям вдоль дороги, и он ударил ею по фонарным столбам.
Он ударил два фонаря, и ничего не произошло, за исключением приятного звука удара палки о столбы.
Когда он ударился о третий столб, свет погас.
«О, Ки-рист!» - виновато сказал он и уставился на темную дорогу, ведущую домой.
Все огни погасли. Все огни на дороге и все огни в городе впереди.
"Боже!" - выдохнул он. «О боже, я действительно сделал это сейчас!»
Он побежал в темноте.
Он совершенно забыл о странных мигающих огнях в небе.
Но люди в его темном родном городе видели их, когда у них погас свет, и некоторым из этих людей было немного не по себе. И некоторые из них беззастенчиво боялись.
Три дня спустя в Скалистых горах рейнджер Гораций Смит вышел из джипа, чтобы размять ноги и полюбоваться своим вторым любимым пейзажем. Первой была Алиса, она была дома в Боулдере; вторым было водохранилище Элкхорн, обычно покрытое льдом в это время года, но пока еще синее под почти зимним небом.
«Какое-то тепло для этого времени года», - сказал он себе, шагая между высокими деревьями и вокруг естественной каменной стены, которая отделяла плотину от глаз проезжающих туристов. Совсем не удивлюсь
Если бы в этой идее не было ничего, что русские мешают нашей погоде. Следующее, что вы узнаете, - они растопят арктический ледяной покров, чтобы превратить Сибирь в цветущую пустыню и затопить восточное побережье.
Ну, в любом случае, они не могли прикоснуться к Скалистым горам и прохладной голубой воде, которую он так любил.
Он перелез через груду камней и обогнул последний большой валун. Его плотина лежала впереди, спокойная и красивая под полуденным солнцем. Он смотрел на нее с любовью.
И почувствовал внезапное ужасное ощущение, как будто его разум сломался.
Он моргнул, покачал головой, снова посмотрел.
Иногда на закате - да, но не в полдень и никогда в полдень.
Он почему-то упал на колени и пополз к воде.
К тому времени, как он дошел до нее, ничего не изменилось.
Она все еще была кроваво-красной.
А внизу, в долине, в маленьком городке, который когда-то был шахтерским лагерем, миссис Миртл Хьюстон открыла кухонный кран, и из нее вылилась струйка красноватой жидкости.
Она была не единственной домохозяйкой в Голд Гэп, которая в тот день опоздала с обедом.
К обеду странность красного озера обсуждалась по всему штату Колорадо. Никто не мог этого объяснить.
На следующий день в Покателло, штат Айдахо, Джейк Крю, как всегда, вылез из постели в 6 часов утра, но без своей обычной утренней бодрости. Он плохо спал. Ночь была душной не столько от жары, сколько от безвоздушности. Ни единого дуновения воздуха. Атмосфера была тяжелой, как какое-то огромное спящее животное.
Бочкообразная грудь Джейка расширилась, когда он стоял у открытого окна, пытаясь вдохнуть воздух. Рассвет должен был быть не раньше, чем через пятьдесят шесть минут, но уже должны были появиться какие-то признаки утреннего сияния.
Не было.
Низко над городом лежала дымка, грязный, вонючий туман, подобного которому он никогда раньше не видел. Ни тумана, ни дождя; просто грязное одеяло из грязи.