Харальд посмотрел в окно и вышел.
2
Пробило полночь. Они спускались по деревянному причалу, который тянулся во все стороны, чуть ли не до самого горизонта. Несколько человек при свете оранжевых ламп разгружали и загружали какой-то груз. Харальд смотрел, как эти одетые в комбинезоны мужчины ворочали мешки с зерном и перцем, артиллерийские пушки. На ящиках сидели несколько старослужащих, которые при их приближении вытянулись в струнку. Вокруг пахло потом и нищетой. Затем, впереди появилось судно.
35-метровая "Адальгиза" хоть и несколько терялась среди других кораблей и судов, но всё равно выглядела угрожающе. Обе её мачты смотрели в небо, словно пара клыков. Нос покрывали похожие на шрамы следы ржавчины. У неё была одна труба, "воронье гнездо" на одной из мачт и рулевая рубка. На носу была размещена гарпунная пушка, казавшаяся слишком большой для такого судна.
Команда занималась упаковкой в трюм необходимых припасов. Когда они подошли ближе, от группы матросов отделился человек и подошел к ним.
- Дитрих, дружище!
- Лейтенант Дитрих отныне. Как поживаешь, Генрих?
- Как-то живу. И собирался немного отдохнуть, когда пришло сообщение от твоего начальства.
- О, у тебя были какие-то планы?
- Ну, конечно, были! Команда истощена. А мы выходим обратно в море, не имея возможности отдохнуть? Мне очень повезет, если они к утру не поднимут бунт. Несколько человек уже месяцами не видели своих семей.
Харальд вздохнул.
- Им всем заплатят. Как и тебе.
- Есть вещи более ценные, чем деньги.
- Деньги позволят купить многое из того, что ценнее них.
Его собеседник немного успокоился. Ему даже пришлось приложить усилие, чтобы не улыбнуться.
- Ну, ладно. Большинство из ребят таких денег никогда не видели.
- Я никогда не мог заподозрить тебя в охоте за легкими деньгами. Охота на китов - опасное занятие, Генрих. Мне казалось, для вас это будет легкой прогулкой.
Уголок рта моряка дернулся. Затем, без каких-либо предупреждений, он бросился на лейтенанта и крепко его обнял.
- Я всегда говорил, что ты слишком умен, парень.
Харальд закашлялся, затем рассмеялся. Удивительно, как быстро Генрих поднялся до капитана судна. Его борода приобрела цвет металла и доставала до груди. Светло-карие глаза потемнели от тяжести принятых решений. Лысеющую голову Генриха покрывала кожаная шляпа. На первый взгляд, она казалась купленной в Германии, но Харальд решил, что, скорее всего, она была приобретена где-то ещё. Как и её хозяин, она выглядела выцветшей и мятой.
- Как твои люди? Им можно доверять?
- Они, конечно, будут ворчать, когда тебе придется выделить отдельную каюту, а в остальном они абсолютно верны.
- Замечательно.
- Не пора ли представить меня пассажирам?
Позади них стоял Доминик Камински, рядом с ним была его жена Магдалена и его дочери - Люсия и София. Позади них стояли сержант Айхман и агент Гестапо Борис Зайлер. Харальд представил их всех по очереди.
- Значит, речь шла о вас, - сказал Генрих, глядя на Доминика. - Полагаю, вас мы и ждем. Вам уже сообщили, куда мы направляемся?
- Нет, - выдавил из себя Доминик.
Генрих рассмеялся.
- Примерно, в ад. Мы отправляемся, практически, на край планеты, друг мой. Мы покажем вам такое, от чего самые крепкие мужчины плачут, а слабаки сходят с ума. О, да. Вы увидите огонь, ужас и самых чудовищных тварей, каких только способно породить море, - он вскинул руки и несколько матросов засмеялись. - Они встречали на своем пути Кракена и многоголовую Гидру и, прежде, чем пристать к берегу, они разорвали их плоть и переломали им все кости! Перед вами убийцы чудовищ, мой дорогой друг, и за время пути вы не раз прольете слёзы и будете молить высадить вас на ближайшем берегу! Так, ведь, парни? - обратился он к матросам.
- Так! - радостно ответили те.
- Генрих, прошу тебя, - произнес Харальд.
Тот смотрел на него совершенно невинным взглядом.
- Я требую, чтобы нам сообщили, куда мы направляемся.
Харальд повернулся и увидел вышедшую из-за спины вооруженного солдата Мэгги.
- Это не... - начал он.
- На юг, госпожа, - вмешался Генрих. - Мы простые рыболовы и те воды - наши охотничьи угодья. Нам заплатили за то, чтобы мы доставили вас к одному из выбранных господином Дитрихом причалов.
- Это не мой выбор, а моего руководства, - заметил Харальд.
- С нами дети, - сказала Магдалена. - Вы не можете везти детей на таком судне.
- Простите, мадам, - возразил Генрих. - Но выбора ни у меня, ни у вас нет.
- У вас был выбор!
- Даже если бы я отказался, они нашли бы кого-нибудь ещё, - произнес Генрих. - С нами вы будете в безопасности. Мы не собираемся охотиться во время этого путешествия.
- Вы не можете вывезти нас из страны! Мы не видели полиции! Это противозаконно!
Генрих рыгнул.
- Закон здесь не действует. А теперь, кто из вас поднимется на борт?
- Все, кроме рядового Гантте, - сказал Харальд, указывая на целящегося в Доминика солдата.
Генрих посчитал количество людей и вздохнул.
- Нет, так не пойдет. Нам сказали, что будет только 6 человек.
- Уверен, ты для всех найдешь местечко. Если что, кто-нибудь может ночевать в рубке.
- Ты не понял, - сказал Генрих и положил руку на грудь Харальду. - Вес судна и запасы продовольствия рассчитаны только на 7 пассажиров. Один уже на борту, осталось 6. Всё чётко.
- И никаких исключений?
- С этим пассажиром я договорился ещё вчера, а с вами сегодня. Вот так.
Харальд наклонился вперед и прошептал ему на ухо:
- А если мы доплатим тебе пять сотен сверху?
- Не неси херни, - сказал ему Генрих. - Ты не можешь гарантировать оплаты, а если бы и мог, я бы не согласился. Вопрос в безопасности. Рацион придется сократить. Кому, как не тебе, это знать, - он посмотрел на остальных. - Ну, кто остается?
- У нас с сержантом Айхманом приказ сопровождать лейтенанта, - сказал Зайлер. - Пусть решают они.
Все посмотрели на Доминика. Он посмотрел на жену и дочерей, ощущая на себе их тяжелые взгляды. Каким-то образом, Харальд чувствовал, что они винят его во всем произошедшем этой ночью, но лейтенант, при этом, понимал, всю абсурдность этого чувства. Именно Зайлер нашел их друга в Швеции и, именно, их друг сдал их с потрохами.
- Значит, все мы не поместимся? - спросила Магдалена. - И что теперь? Вы нас расстреляете?
- Пусть это буду я, - сказал, наконец, Доминик. - Я во всём виноват, так что отпустите их и возьмите меня.
Харальд взглянул на него.
- Боюсь, нет. Мы здесь из-за господина Камински, поэтому он едет с нами. Но, раз, капитан говорит, что не может взять одного из вас, то кому-то из дам придется остаться. Будете хорошо себя вести, никого не убьют.
- А как же тот молодой человек в гостинице? - спросила Мэгги, её глаза были красными и полны ярости. - Ему вы то же самое сказали?
Харальд почувствовал себя уязвлённым.
- Ну, больше никого не убьют.
- И куда мы пойдем, если останемся?
- Зависит от того, кто именно это будет. Одна из ваших дочерей останется под опекой государства до вашего возвращения. Если же остаться решите вы, госпожа Камински, вас будут содержать в Нойенгамме Нойенгамме - наиболее крупный концентрационный лагерь на северо-западе Германии, одноимённый с районом Гамбурга, на территории которого находился., пока муж не вернется.
Доминик подошел к жене, но рядовой Гантте оттеснил его рукоятью пистолета.
- Что такое Нойенгамме?
Мэгги содрогнулась.
- Это, ведь, тюрьма, верно? Где содержат коммунистов и гомосексуалистов. Вы же не станете отправлять меня в нормальную тюрьму, так, господин Дитрих? Я настолько опасный преступник, что меня нужно поместить именно в Нойенгамме?
Харальд вздохнул.
- Если вы решите остаться, с вами не будут обращаться, как с остальными, госпожа Камински. Вы будете находиться под защитой государства.
- В каком смысле?
- К сожалению, не могу сказать.
Стремясь избавить себя от происходящего, Генрих обратился к Харальду:
- Я направляюсь в трюм. Сообщите, когда примете решение.
Харальд кивнул и капитан ушел.
- Зачем оставлять одну из нас? - спросила Магдалена. - Нельзя разделять девочек с родителями. Почему мы все не можем остаться? Я нужна им.
- Я не могу этого позволить.
- А тот человек на борту? Как насчет него? Почему бы не оставить его? Вы готовы разрушить семью ради еще одного пленника?