Они сказали его матери, что нашли книгу случайно, что Сэм полез на чердак за коробкой со старыми бейсбольными карточками, которые могут стоить каких-то денег на eBay, но это была неправда. На самом деле Фиби позвонила маленькая девочка.
Ты уверена, что это была девочка? Какого примерно возраста? спросил Сэм, когда вернулся с работы и она рассказала ему о звонке. Он говорил жестко и быстро, почти обвиняющим тоном, как будто подозревал, что Фиби все выдумала.
Не знаю. Судя по голосу, очень юная. Я едва слышала ее голос.
Фиби умолчала о своем главном впечатлении: голос был испуганным и почти задыхающимся.
Она сказала: «Пусть Сэмми залезет на чердак и посмотрит за изоляцией». Потом она повесила трубку.
Сэм побледнел.
Ты что-нибудь понимаешь?
Он кивнул.
Это место на чердаке. Лиза любила играть там.
В десять минут седьмого кузина Сэма и ее муж приехали на черном джипе с открытым кузовом. Сэм пытался звонить им, но сотовый оператор не поддерживал связь на таком расстоянии. На джипе были массачусетские номера.
Я думала, они приехали из Филадельфии, сказала Фиби.
А? отозвался Сэм, не расслышав вопрос, и выбежал из автомобиля навстречу двоюродной сестре.
Извини за опоздание, объявила Эви, когда выбралась из джипа и обняла Сэма. Она крепко прижала его к себе и добавила:Господи, не могу поверить, что это ты. Прошло столько времени, Сэмми!
Сэм показал Фиби старую фотографию Эви, когда той было тринадцать лет: коренастая, с плохой стрижкой, в засаленном техническом комбинезоне и огромных рабочих ботинках. Женщина из джипа не имела никакого сходства с той девочкой. Она прекрасно выглядела, темные волосы были стильно подстрижены, а губы были накрашены красной помадой такого оттенка, который очень гармонировал с кожей.
Элиот обменялся рукопожатием и помог им перегрузить вещи в открытый кузов джипа. Он был компанейским, явно не городским парнем, одетым в джинсы, футболку и жилетку с сотней карманов. Аккуратно подстриженную бородку дополняли очки в металлической оправе.
Готовы? спросил он. Это недалеко, еще около двух миль.
Фиби и Сэм устроились на заднем сиденье. Пока Элиот вел джип между промоинами так называемой дороги, Фиби обратила внимание на то, что сначала показалось кольцом, но на самом деле было татуировкой: группой кельтских узлов вокруг безымянного пальца его левой руки. Эви имела точно такую же татуировку на левом безымянном пальце. Словно брачные кольца. Кроме того, к ужасу Сэма, Эви любила обниматься. Она трижды крепко обняла его еще до того, как они вошли в хижину. От нее исходил слабый аромат пачули (еще одна вещь, ненавистная Сэму; он называл пачули «жалким клише», хотя Фиби не считала, что запах можно считать стереотипом).
Фиби и Эви оказались одни на кухне, раскладывая продукты, пока мужчины разгружали джип. Фиби чувствовала, что Эви изучает ее. В какой-то момент Фиби остановилась, повернулась к Эви и увидела странную улыбку на ее лице.
Фиби нервно улыбнулась в ответ.
Что такое? наконец спросила она, уверенная в том, что что-то пропустила. Это была защитная реакция, как будто над ней хотели подшутить, а она даже не сознавала этого.
Эви посмотрела ей в глаза и спросила:
Когда рожать?
Фиби едва не споткнулась от потрясения, ударившись о стертый угол пластиковой столешницы.
Что? повторила она, потому что Эви продолжала улыбаться.
Вы беременны, разве нет?
Беременна? Ничего подобного. Почему вы так думаете? Фиби с подозрением взглянула на свой живот, гадая о том, не мог ли индийский эль, который так любил Сэм, наградить ее пивным животиком.
Ваши глаза, пояснила Эви. Беременную женщину всегда можно распознать по свету в глазах.
Но я не беременна. Определенно, нет. Фиби была уверена, что она не способна иметь детей. Она много раз проявляла неосторожность, и тем не менее каждые двадцать восемь дней месячные приходили как по часам. То же самое будет и сейчас. Она упаковала тампоны, собираясь на этот уик-энд.
Эви рассмеялась и положила ладонь на живот Фиби, как раз над пряжкой «Король дороги».
Извините, значит, я ошиблась.
Фиби слегка вздрогнула от такого откровенного жеста, но потом собралась с силами и выдавила улыбку.
Все нормально, сказала она, пытаясь вспомнить, сколько времени прошло после очередных месячных.
Может быть, задержка?
Она сунула руку в карман и потерла оранжевый камешекна всякий случай, чтобы отогнать беспокойство.
Глава 2Лиза6 июня, пятнадцать лет назад
Когда Лиза впервые услышала колокольчики, ей показалось, будто поет весь лес.
Ш-ш-ш, обратилась она к Сэму и Эви, прижав палец к губам. Слушайте.
Издалека, от подножия холма, донесся тихий перезвон колокольчиков. Он напомнил Лизе о колокольчике на ее первом велосипеде, на котором она разъезжала по дорожке перед домом, весело названивая и делая вид, что управляет тележкой с мороженым или машиной «Скорой помощи».
Что это? спросила Эви, скорчив гримасу. Эви было тринадцатьна год больше, чем Лизе, и некоторые люди, впервые встречавшие ее, подозревали задержку в развитии. Она была полноватой, никогда не причесывалась и одевалась как мальчишка. У нее уже были настоящие грудине комариные укусы, как у Лизы, и Эви пыталась скрывать их под плотной белой футболкой и мужскими комбинезонами. Она носила кожаные рабочие бутсы на несколько размеров больше. Она называла их «мои говнодавы». А в качестве финального штриха был большой охотничий нож в кожаных ножнах, пристегнутый к поясу.
Колокольчики звенели и продолжали звать их.
Лиза покачалась на пятках и посмотрела на небо через спутанный занавес темных ветвей. Она была самой высокой девочкой в классе, тонкой и жилистой, и рядом с приземистой, коренастой кузиной казалась существом другого вида.
Это лес разговаривает с нами, сказала Лиза. Разве не похоже на тоненькие голоса?
Ты спятила, сказал Сэмми. Деревья не разговаривают.
Как всегда, он был самым серьезным.
Тогда что это, как ты думаешь? спросила Эви. Казалось, она немного нервничает и ощущает себя не в своей тарелке.
Не знаю, но деревья и камни не имеют голосовых связок, сказал он.
Есть другие способы для разговора, объяснила Лиза, думая о том, что иногда ее беседы с Сэмми похожи на поединок: удар, парирование, удар. Иногда ты слышишь ушами, а иногда твое тело становится антенной, и ты воспринимаешь все вокруг.
Она не сказала, что это болезненное ощущение, что эти голоса могут причинить ужасную головную боль, если ты устал: птицы-кардиналы, черви, белки с орехами в защечных мешкахвсе стараются переболтать друг друга. Даже у деревьев есть свои истории.
Сюда, сказала Лиза, пробежав по заднему двору и углубившись в лес.
Подожди! крикнула Эви, но Лиза не замедлила ход.
Городские дети придумали для Эви кличку Стьюи. Когда Эви не было рядом, Лиза играла с другими детьми, вроде Джеральда и его сестры Бекки, которые жили неподалеку. Но она бросала их, когда приезжала кузина, потому что они скверно относились к Эви.
Хочешь пойти с нами в кино, Лиза? насмешливо спрашивал Джеральд и тут же добавлял:Извини, я забыл, что приехал Стьюи. Как вы развлекаетесь с этим милым мальчиком?
Всем в школе было известно, что Джеральд втюрился в Лизу, но ей была ненавистна сама мысль об этом. Она знала его всю жизнь, и это был лишь придурковатый Джеральд, тощий мальчишка с желтыми глазами, вечно заляпанный краской и клеем от своих моделей.
Он просто ревнует, сказал Сэм Лизе. Сходит с ума, потому что ты предпочитаешь проводить время не с ним, а с Эви.
У Лизы болел живот от мыслей о таких вещах, как ревность, влюбленность, груди и девочки, которые хотят быть похожи на мальчиков. Все вдруг необычайно усложнилось, и ей было ненавистно думать об этом. Взрослениеэто какая-то лабуда. Иногда ей хотелось вернуться назад во времени вместо того, чтобы двигаться впередпросто становиться все младше и младше, пока она не окажется головастиком в мамином животе, потом пятнышком, а потом ничем, просто духом Лизы ОТул, парящим в космосе.