* * *
Яна отпустили из больницы на следующий день, меня продержали до конца недели. Отец приехал тем же вечером, мать взяла отгул на целый один день, а Филя контрабандой таскал салаты и лично им приготовленные овощные котлеты, чтобы мне не приходилось голодатьв больнице любили кормить мясом. За эти три дня Ян не пришел ни разу, судя по долетавшим до меня слухам, он вернулся к своим обязанностям местного колдуна, а горожане даже решили собрать деньги на ремонт мастерской. Видно, подумали, что она сгорела от перенапряжения.
Голоса больше не было. Я думала о том, что мы видели в мастерской, и с удивлением обнаруживала, что это видение не кажется мне ненастоящим. То, что я чувствовала до этого дня, то, что я слышала и то, что ей сказалавсе было правдой. Словно этот призрак, слабая тень Алисы, появился, чтобы помочь мне решиться на отчаянный шаг, и исчез, когда я смогла принять решение этот шаг не делать. Может быть, он никогда и не был моим врагом. Может быть, упиваясь своим чувством вины, я призвала его сама и сама удерживала.
Целыми днями я пялилась в белую стену, слушала мысли соседей по палате и пыталась осознать последствия своих действий и чувства человека, которому эти действия причинили больше всего вреда. Раскаянье и гордость за то, что он был моим другом, распирали мою душу. Его сердце ответило любовью и пониманием на мои злость и зависть, прощениемна предательство. Я часами смотрела на осколок черного стекла и пыталась понять, ту ли способность Яна все это время я считала магией?
Даже теперь он никак не пытался склонить меня изменить свое решение относительно нашей дружбы. Медленно приходило понимание, что эта проблемаи правда плод моего больного сознания и, если я её решу, я должна сама явиться и сказать об этом, а не решузначит, он поймет. И мне придется сдвинуть со своего пути любую Амелию, которая попытается помешать. Так Ян заставлял меня признать свою ответственность за свои чувства, может быть, первый раз в жизни.
Я погладила Грота по коричневой морде, призывая его замолчать. Подошла к тому месту, где мы рухнули несколько дней назад, ночью, выбравшись из пожара. Прямо передо мной была мастерская. Этот черно-серый монстр сурово и печально взирал на меня теменью пустого окна. Я услышала, как хлопнула дверь дома и знакомые шаги направились в мою сторону. Сев на траву, я достала из кармана осколок черного стекла. Мне показалось, что он едва уловимо светится, но уже в следующее мгновение, поднеся его к глазам, я перестала это видеть. Вытянула осколок перед собой и прищуриласькажется, он засветился снова, но стоило двинуть рукой на сантиметр, все пропало.
Ян молча подошел, плюхнулся рядом со мной и начал скручивать сигарету, одна его кисть все ещё была перебинтована. Будто бы его не удивляло то, что я пришла, будто бы все эти страшные события мне приснились. Было шесть утраединственное время, когда, по словам Амелии, я смогла бы застать Яна свободным. И застала.
Ты правда что-то со мной сделал? Посмотри, эта штука светится или нет? я не придумала, как иначе начать разговор, и просто протянула ему осколок. Но Ян не отреагировал, он лизнул край сигаретной бумажки, заклеил его и прикурил, мрачно уставившись на свою мастерскую.
Прости меня, я растянулась во весь рост рядом с ним на холодной траве, и, выбрав тонкую прядь волос, начала накручивать её на нос. Я я попробую все как-нибудь исправить.
Да брось, Ян стряхнул пепел, как ты можешь это исправить? Это всего лишь бетонная коробка, отремонтирую со временем, а какое-то оборудование даже живо осталось. На самом деле быстро потушили, хотя мне казалось, мы провели внутри целую вечность.
Ян! Что с тобой не так?! Почему ты не злишься на меня? я резко дернула головой и выпустила волосы из пальцев.
Я злюсь, спокойной сказал он и посмотрел не меня. Просто я не считаю нужным делать свою злость твоей проблемой. Думаю, ты и без этого уже себя прекрасно наказала.
Прости меня. Ты должен знать, что я восхищаюсь и горжусь тобой. Тем, что все мои ошибки ты смог обернуть в свою пользу, тем, что каждый день шаг за шагом доказываешь силу и веришь своим принципам. Всю нашу жизнь я творю невесть что с собой и миром вокруг себя, а тебе приходится нести за это ответственность. Я я хочу меняться, я буду
Лося, тебе придется сделать так, как я скажу.
Я повернула голову и внимательно посмотрела на него, в эту минуту Ян был строг и серьезен как никогда.
Во-первых, ты никому и никогда не расскажешь об этом поджоге и том, что мы там видели, поняла? он снова стряхнул пепел и, прикрыв глаза, глубоко затянулся. А во-вторых, ты уедешь отсюда. Поживешь с отцом, поступишь в университет или найдешь работу, которая будет тебе нравится. Посмотришь на мир. Познакомишься с людьми, которые тебя понимают. Создашь для себя жизнь, которую тебе захочется жить. Я знаю, что ты боишься, что всё, лежащее за этими полями кажется тебе отвратительным и враждебным. Но ты должна бороться, должна понять, что жизньэто нечто гораздо большее, чем чья-то ранняя смерть, чем пирс и стеклянные фигурки.
Я помолчала, рассматривая светлеющее высокое небо.
Мы с тобой нарушили все клятвы, которые давали. Я, можно сказать, предала тебя, а ты принимаешь за меня решения.
Ну, знаешь, он затушил окурок и повертел его в пальцах. Клятвы даются, чтобы оберегать отношения, а не разрушать их. Так что я предпочту наплевать на все обещания, но сохранить тебя, чем наоборот. Разве мы с тобой столько лет покоряли дружбу, словно Эверест, ради того, чтобы ты в один момент просто надумала себе невесть что и последовала вслед за Алисой? У неё, может, и не оказалось друга, который бы заставил её жить, но тебе, я надеюсь, повезло больше.
Я повернулась на бок и посмотрела на него снизу-вверх. С такого ракурса сидящий рядом человек выглядел большим-большим.
Ян, тихо сказала я, удивляясь, что мне не хочется заплакать. Ты считаешь, я упала с этой дружеской горы, на которую мы карабкались так долго?
Ну, Лося, я могу сказать честно, что по сей день не могу примириться ни с тем, что ты сказала, ни с тем, что ты сделала. Но это не значит, что я не понимаю чувств, которые тобой двигали. Я понимаю. И если твое сердце решило, что наша дружба тебе действительно не нужнато это твое право и твой выбор, и я, оставаясь верным нашему обещанию, глубоко его уважаю. Однако твой отказ от дружбы никак не обязывает меня сделать то же самое, я чувствую тебя своим другом и, пока это чувство меня не покинет, буду считать тебя таковой.
Я подползла к нему поближе и уткнулась носом в руку. Привычные запахи меда и табака показались мне удивительными, самыми приятными ароматами на свете.
Мне так жаль, Ян. Жаль Атома, стыдно за то, что я наговорила и за то, что не смогла из-за этого быть рядом с тобой, когда его сбили. Стыдно из-за мастерской, из-за всего. Прости меня, сказала я, и надолго воцарилось молчание. Я сделаю, как ты говоришь, я и сама думала об этом. Здесь моя жизнь невыносима и бессмысленна, но мир такой огромный. Может быть, где-то там и правда найдется мое место. А если нет, то, по крайней мере, мы оба будем знать, что я старалась и боролась изо всех сил.
Да, будем, вздохнул он.
Когда ясное солнечное утро вступило в свои права, мы все еще сидели перед мастерской. Воздух сделался легким и влажным. Я закрыла глаза и глубоко втянула в себя запах пришедшего дня. Вдруг прямо за нами раздался протяжный низкий звук, крайне привычный для сельской местности и крайне неожиданный в этот момент. Я приподнялась на локте и обернулась.
Ян, корова почти прошептала я от удивления. За деревянной оградой и правда стояла самая настоящая, обычная черно-белая корова и смотрела на нас гораздо менее озадаченно, чем мы на неё.
И правда, корова, он поднялся и медленно направился к ней. Ты что здесь забыла, милая? Потерялась? убедившись, что животное не агрессивно, Ян подошел. Корова вытянула морду над оградой и лизнула его в щеку. Ну, дела. До ближайшей фермы, где можно найти хоть одну корову, полчаса езды, так что она сильно заблудилась.
Я тоже подошла и погладила животное по пятнистой морде. Она смотрела на меня умными, почти человеческими глазами. На левом ухе болталась потертая пластмассовая бирка с номером, который долгое время висел на каждом столбе города под заголовком «разыскивается за вознаграждение», и внезапно навалившееся озарение чуть не выбило землю у меня из-под ног.