Так или иначе, когда его коллеги зашибали прибавку к денежному довольствию на федеральной трассе, он патрулировал деревенские улицы, отслеживая велосипедно-тракторные нарушения. Единственным плюсом в такой службе была Наташа, продавщица в продуктовом магазине «Агриппина». Гена совершенно не мог понять, почему такая девушка до сих пор не уехала в Москву и не стала моделью или там киноактрисой. Он догадывался, конечно, что она высоконравственная девушка, и через постель пройти не готова даже ради искусства и хороших денег. А вот насчет себя Гена не был так уверен. По всему выходило, что его имеют, и имеют неслабо, только вот искусство от этого не получало никакой выгоды, да и сам Гена в общем-то тоже.
Степаныч, обратился он к напарнику, давай, что ли, прокатимся еще кружок, авось хуйло какое порядок нарушает.
* * *
Федор Никитич, ни в какой долг я вам водку не отпущу, Наташа крепко держала оборону, вы и так нам должны больше, чем Греция Евросоюзу!
Ну родненькая, взмолился сенегал, ну последнюю литрушечку, наличие в этой жизни какого-то евросоюза было для него откровением, а про Грецию он слышал только, что там есть все.
Даже пробку понюхать не дам, девушка уперла руки в боки, что означало, что разговор окончен.
Настроение у Никитича упало, а вместе с ним упал и сам Никитич. Он попытался было схватиться за свои усы и подняться на манер Мюнхгаузена, но ничего не вышло. Вдруг чьи-то рукине меньше двухподняли его и прислонили к стене.
Мерси, сполиглотничал интеллигент-бухарик и повернулся к спасителю. Им оказался мужчина лет тридцати с небольшим, неместный, и разодетый к тому же в дорогие по местным меркам шмотки.
Таинственный незнакомец, мгновенно выяснив сущность Никитича открыл дверь и аккуратно выставил того из магазина, а уже затем направился к прилавку.
Наташа поняла, что это ее шанс и принялась мило улыбаться. Незнакомец оценил этот жест:
Здравствуйте, красавица!
К Наташе никогда еще не обращались на вы, и красавицей не называли, хотя она и вправду была хороша собой.
Здравствуйте! девушка немного смутилась и покраснела для приличия, за покупками к нам?
«Нет, блядь, посрать зашел» подумал Антон, но вслух произнес:
За вами!
За мной? еще сильнее удивилась Наташа.
Ага, в этот момент Антон представлял собой само очарование с примесью брутальности, хочу забрать вас в бунгало на берегу тихого океана, любоваться на закат с бутылочкой шираза и омарами, а потом закружить вас в танце.
«Нихуясе» подумала Наташа, но вслух сказала:
Нихуясе!
Меня зовут Антон, парень был настроен серьезно, а до скольки вы работаете?
До шести вообще-то, а сейчас только двенадцать неуверенно ответила девушка, меня, кстати, Наташа зовут.
«Если бы мне это было важно, я бы спросил и сам», подумал Антон, но для соревнования это не имело значения. Имело значение, даст ли она в жеппу, но об этом пока спрашивать рано.
Тогда я зайду за вами в шесть?
* * *
Иванов шел по улице, кутаясь в пальто. Спастись от холодного, пронизывающего ветра было решительно невозможно. Иванов смотрел по сторонам, примечая все, что могло быть полезным. На его неприметном лице «типичного советского инженера» выделялись только глаза. Серые, глубокие, с большими зрачками.
Иванов был здесь впервые, и, скорее всего, вряд ли будет когда-то еще. Таковы его правила. И эти правила он нарушать не собирался.
На первый взгляд Иванов шел куда-то, погруженный в свои мысли. На самом же деле, он уже десять минут шагал на расстоянии за женщиной с сумкой, топающей с местного подобия рынка. Дура жаловалась бабке на рынке, что мужик ее, дальнобойщик, в буран попал, сутки на дороге в караване стоит. Что, мол, скучно ей без него дома. Ну, блядь, вечером будет весело и без всякого мужа. Иванов отследил, как женщина зашла в калитку, запомнил дом, покурил, наблюдая за окрестностями.
Внезапно в него врезался пьяный дебил:
Простите великодушно
Аккуратнее надо быть! негромко ответил Иванов, затем бросил окурок в сугроб и направился в «заведение». Так называл местный контингент занюханную пивную на окраине.
* * *
Не хотите потрахаться? Виктор Андреевич наклонился через лоток к продавщице мяса.
Что-о-о? женщина опешила. Видимо, такое предложение оказалось ей в диковинку.
Попьем водочки, попаримся в баньке, а потом я вас трахну, Витя представил развернутую форму плана, вы, кстати, в жопу даете?
Хам! возмутилась тетя, убирайся отсюда, чтоб духу твоего здесь не было!
Витя поспешно ретировался, пока она своими криками не привлекла совершенно ненужного внимания к его персоне.
Эх, Марина Дмитриевна, услышал он откуда-то слева, Сережа то в метель попал. Дорога в снегу, все грузовики стоят. А снег, говорит, все валит и валит. Так вдоль колонны машина катается, в ней за полдня кипяток с двадцати до ста рублей за литр подскочил. Хоть догадались бензин утром залить в бак до верху, сейчас уже по шестьдесят за литр с бензовоза.
Эта информация была важна для Вити, и он прислушался. Вот он шанс на первые очки в зачет. Вите даже показалось, что это не тетя, а говорящая пизда. Лица ее Виктор Андреевич не видел, но голос был приятный. Пелотка дожаловалась, купила творог, и направилась в сторону дома.
Витя хотел подкатить к ней прямо на улице, но памятуя о недавней неудаче, решил составить план. Он выследит тетю до дома, а потом тихо заберется в хату и скажет, что ошибся номером. Дома. Получится, как в «Иронии судьбы» «Ах, это не Москва, это Полужабово?.. простите, ошибся какая хуйня этот ваш творог давайте поебемся» План был хорош, если не сказатьгениален. Новый год наступил всего три дня назад, Витя уже чертовски пьян, тетя одна и ждет мужика. Задумавшись, Виктор Андреевич врезался в какого-то хера в пальто.
«Гондон, подумал Витя, совсем не видишь что ли, куда стоишь!!»
Простите великодушно произнес он вслух.
Аккуратнее надо быть! промямлил ему вслед хер в пальто, но Витя уже не слышал этого.
* * *
Уже стемнело, и Гена глянул на часыполовина шестого. Скоро пора ехать к Наташе. Он частенько, когда дежурил, подъезжал к магазину и отвозил ее домой после окончания смены. Так продолжалось уже целый месяц, и, несмотря на то, что Гена был знатным распиздяем, при виде Наташи, он превращался в скромного прыщавого юнца, который не то что про еблю, про погоду с ней стеснялся говорить.
Давай, Степаныч, к «Агриппине».
Опять девку эту повезем? Степаныч усмехнулся в ус, смотри, прошлепаешь так, заберет ее кто-нибудь. Девка она вроде ничего. Так что давай ка, пригласи ее на кофе или кино посмотреть. А то встречаешь-провожаешь и все бескорыстно, ради любви. ТыХатико блядь.
А ты, Степаныч, не базарь! взъерепенился Гена, вот сейчас возьму и приглашу!
А давай! Михаил Степанович повернулся к нему, а коли нетобедом меня угощаешь всю неделю!
Идет, старый, согласился тот, а если да?
А если да, то тебе и так жирно будет. И с девкой замутишь и от меня че-нить поимеешь. Поэтому хуй тебе в сливочном масле.
Условия спора были неравны, но для Гены важнее была моральная подоплека, и он согласился.
Степаныч притормозил, подъезжая к повороту. Внезапно справа на полном ходу выскочила иномарка и так же на полном ходу умчалась вдаль. Степаныч ебанул по тормозам и машину занесло.
За ним блядь! гаркнул Гена, слегка приложившись головой о стекло.
* * *
Валера прекрасно знал правило, что чем дольше запрягаешь и тише потом едешь, тем дальше доберешься и обязательно первым окажешься на финише. Поэтому выпроводив Антона и Виктора, он сел бухать один, потому что пьяным он становился безумно смелым, и мог общаться с противоположным полом. Прикончив бутыль Чиваса, он взял со стола ключи от хонды Антона, причесался и пошел на охоту.
Выехав на центральную улицу деревни, Валера заприметил компанию малолетних девчонок. Медленно поравнявшись с ними, он опустил стекло:
Ух ты, какие шикарные девочки!
«Не такие уж они и малолетки» подумал Валерий Робертович, разглядев лица.