Не неси чушь, скривился он.
Элементалы, настаивал я. И ты должен в это поверитьочень жаждут жизни. Они своего рода космические вампиры, которые питаются мертвыми душами, но заманить живого человека сквозь мириады планет на свой план им удается редко. Вспомни легендывсе они говорят именно об этом. Истории о людях, которые пропадали, продавали свои души дьяволу, отправлялись в иные миры; все они про элементалов, которые охотятся на человека и хотят затащить его на свой план.
Заканчивай, ты же знаешь, меня бесят подобные байки.
Несмотря на тон, глаза Найлза выражали слабое доверие, и оно росло по мере того, как я игнорировал его скепсис.
Ты говоришь, что это глупые суеверия, продолжал я. А я говорю, что это наука. Ведьмы, колдуны, мудрецы, чьи тайны помогли возвести пирамидывсе они прибегали к заклинаниям и пользовались чем? Правильно, геометрическими фигурами. Они рисовали круги, пентакли и каббалистические печати. Через эти линии они призывали силы с Астрального Плана или других измерений. Эти силы вознаграждали их в ответ, но в конце концов они всегда уходили через углы в Астральный План, платя за дары своей жизнью. Колдовство и геометриястранные партнеры, но их взаимосвязьисторический факт. Поэтому я предупреждаю тебя. Не только ты видел этих существони тоже видели, чувствовали и каким-то образом знали о твоем присутствии. Они будут жаждать твоей души, и пока ты вглядываешься в них через эти линзы, они понемногу высасывают ее из тебя. Это своего рода гипноз, который наука пока не может объяснить, как не может объяснить магнетизм и телепатию. Но древние называли это магией. Я прошу тебя еще раз: не смотри слишком долго в эти линзы.
Найлз расхохотался.
Завтра у меня будут фотографии, заявил он. И мы посмотрим, на что похожи твои элементалы. А если ты нервничаешь, лучше держись подальше.
Честно, я так и сделаю.
На следующий день я покинул студию. Найлз был невероятно возбужден. Он без умолку говорил о новых фокусных регулировках, чтобы расширить поле видимости; о том, как быстрее получить снимки, какую бумагу взять для печати. Его интересовало, проявятся ли на финальных негативах увиденные им создания или только удивительные фигуры из света. Я ушел, не желая, чтобы он видел мою раст тревогу.
Я пошел к Вурдену.
Магазин его был открыт, но клерка на месте не было, хотя извещавший о появлении покупателей колокольчик над дверью прозвонил как обычно. Я прошел через полумрак в дальнюю комнату, где Айзек предавался своим исследованиям.
Он сидел там, в легкой дымке, странной для неосвещенной комнаты, и всматривался с восхищенным вниманием в какую-то старинную книгу.
Айзек, сказал я. В этом камне и правда было нечто. Найлз и я воспользовались им прошлой ночью и думаю, что мы открыли врата в другое измерение. Древние были не дураки, они знали, что делали.
Айзек даже не шевельнулся. Неподвижный, он вглядывался в безмолвную тишину. На его желтоватом лице играла легкая улыбка.
Ты обещал рассказать еще кое-что об истории камня, продолжил я. Ты нашел что-нибудь? Знаешь, это невероятно, просто невероятно.
Айзек по-прежнему сидел, молча смотрел вдаль и улыбался. Я нагнулся к нему.
Недвижимый, прямой как стрела в своем кресле, сжимая в руках авторучку, Айзек Вурден напоминал современного некроманта. И как любой некромант, переступивший роковую черту, Айзек Вурден был мертв.
Мертв как камень.
Айзек! вскричал я. Забавно, не правда ли, слышать, как выкрикивает человек имя ушедшего в момент смерти. Это крик отчаяния, отказа поверить в неизбежное; своего рода заклинание, как если бы эхо человеческого голоса могло вернуть обратно душу, уже перешедшую последнюю грань. И ушедшую кудав Астральный План?
Я быстро склонился к холодному телу, уставившись в испещрявшие лист неразборчивые записи. Я читал то, над чем работал Вурден, пока не пришел его последний гость.
Буквы расплывались у меня перед глазами.
«Звезда Сехмет. Эпоха Птолемеев. Август Лулла, так звали римлянина, который украл ее. См. Историю Вено. Лулла умер от проклятия за то, что вытащил камень. Раз.
Жрица Дианы, которая носила камень в поясе, тоже поплатилась смертью. За святотатство. Вновь см. Вено. Два.
Жиль де Рэего судьба известна. Он неправильно пользовался камнем. Неизбежная расплата за нарушение правил.
Смотри главу о дивинации Тайн Червя Принна. Могут быть упоминания о камне во время его исчезновения.
Снова русский. Утверждает, что украл камень у Распутина, тот пользовался им для пророчеств. В результате Распутин мертв, священник ослеп. Пока он не сошел с ума, нужно было обратить внимание на предостережения, касающиеся священной природы камня. Три, четыре и пять. Кто или что бы ни обитало в мирах, которые открывает камень, оно не потерпит, чтобы врата изменяли или пользовались ими неправильно. Кража камня, перенос его с места на место, неверное применениевсе кончалось смертью.
Ия повинен во всем. Да поможет Бог этому человеку Найлзу в том, что он должен вынести. Они доберутся до него через камень.
Да поможет мне Бог. Я тоже должен заплатить свою цену. Но позже.
Почему я не подумал, прежде чем дать ему камень? Сейчас я».
На этом месте записи обрываются. Никакого судорожного прерывистого царапанья ручкой, ни застывшего выражения ужаса, никакого растущего напряжения и предчувствия гибели. Вурден писал и через минуту уже был мертв.
Конечно, причиной мог быть банальный сердечный приступ, инсульт, тромбоз или просто возраст. К этому могли привести шок, возбуждение, тревога, что угодно.
Но я не обманывал себя. Я знал. Вскочив на ноги, я выбежал из магазина так быстро, словно за мной гнались демоны. И пока я бежал, кровь пульсировала в висках в ритме с единственной фразой, бившейся в моем мозгу: «Да поможет Бог Найлзу».
Было уже темно, когда я отпер дверь студии. Она была пуста, в проявочной не горел свет. Может быть, Найлз ушел?
Я молился, чтобы это было так. Но куда? Он не мог бросить работу. Я подошел к камере: на пленке была выставлена экспозиция. Должно быть, Найлзу позвонили и он вышел.
Я едва сдержался, чтобы не посмотреть через линзу еще раз, как только включил свет. Но нетмне не хотелось снова видеть равнину и этих невообразимых чудовищ, обитающих за пределами времени и пространства, и при этомкак забавноодновременно вокруг меня, в этой самой комнате. Миры внутри миров ужаса. Но где же Найлз?
Я не мог просто сидеть и ждать. Почему бы не проявить пленку? Хоть займусь чем-то. Я отнес камеру в проявочную. Десять минут в темноте, потом все как обычно. Повесив темный квадрат сушиться, я включил вентиляторы.
Голова гудела от предположений. Пленка окажется пустой? На ней проявятся угловатые световые фигуры? Илиэто было бы потрясающея увижу существ, вызванных нашим воображением? Поможет ли наш мозг получить снимки благодаря древнему магическому камню в современном фотоаппарате? Эта мысль меня не покидала.
Минута текла за за минутой, тихо шумели вентиляторы.
Но где же Найлз? Что бы ни вызвало его поспешный уход, он точно должен уже вернуться. Даже записки не оставил.
Дверь была заперта изнутри, а ключ был только у меня
Сквозь волну накатившего ужаса эта мысль, ухмыляясь словно злобный призрак, смотрела на меня в упор.
Найлз никак не мог выйти отсюда.
У него был только один выход.
Я быстро сунул высохший негатив в принтер вместе с листом бумаги.
Надавив, положил в проявитель, подождал.
Наконец снимок был готов, и я помчался в другую комнату, где поднес его, еще влажный, к свету.
В следующее мгновение, закричав, я разбил камеру и принялся топтать ногами камень до тех пор, пока не пришел в себя настолько, чтобы собрать все осколки и швырнуть их через открытое окно на дальние крыши. Снимок и негатив я порвал в клочья, не переставая кричать, потому что не мог и никогда не смогу стереть из своей памяти то, что увидел на фотографии.
Должно быть, снял он это очень быстро. Камера по неизвестной причине навела фокус мгновенно, что и послужило причиной произошедшего. Мгновенный фокус позволил этим существамсилам, элементалам, чему угоднодостичь своей долгожданной цели.