На хуй это,выпалила она, вставая.
Рик глубоко вздохнул. Его глаза были закрыты. Он даже не взглянул на Дес. Рик был слишком сосредоточен на своем первом опыте: быть трахнутым в собственную вагину. Она отошла от них и схватила свою одежду.
Я пошла мастурбировать,расстроенно сказала она.
Ребята даже не взглянули в ее сторону. Они натянули спальный мешок над головами и продолжили без нее. Она вышла из комнаты и хлопнула дверью.
Десдемона скатилась вниз по лестнице и ворвалась в ванную. Она застукала Стефани, за мастурбацией зубной щеткой.
Ох, бля!выкрикнула Дес.
Стефани завопила и быстро вынула щетку. Она держала ее, как мясницкий нож. И не знала, что еще делать.
Десдемона закрыла дверь и захихикала:Извини за это.
Стеф ничего не ответила. Она злилась на Дес за то, что та на нее наткнулась. Она хотела, чтобы Дес умерла. Паника запульсировала по ее лбу, когда она поняла, что та могла увидеть ее вагинальные зубы. Стефани беспокоилась, что Десдемона может рассказать всем. Она беспокоилась, что все будут думать, что она урод.
Некоторое время Дес ждала снаружи. Она не заметила ничего необычного. Она лишь увидела девушку со спущенными до колен трусиками и с каким-то предметом, торчащим из ее влагалища. Она даже не поняла, что это зубная щетка. Подумав об этом, Дес решила вернуться в свою комнату, чтобы присоединиться к сексу даже если ей просто нужно будет мастурбировать рядом с парнями.
Когда Десдемона вернулась в спальню, парни уже закончили трахаться. Свет был выключен.
Они свернулись калачиком и заснули.
Суки!пробормотала она себе под нос.
Они не оставили для нее места под одеялом, но она все же втиснулась позади Кевина. Когда она обнимала его, тот тяжело дышал и был покрыт потом. Она ощутила ребра Рика на тыльной стороне ладони и нежно оттолкнула его костяшками пальцев, пока тот не сдвинулся. Теперь она могла скользить рукой между обоими, полностью обняв тело Кевина. Вероятно, она могла взгромоздить Кевина на себя и заставить его хорошенько себя оттрахать, но решила плюнуть.
Сексуальная энергия, которую она испытывала весь день, исчезла. Она закрыла глаза и попыталась заснуть. Она старалась выбросить из головы весь гнев и недовольство.
У них было правило, что никто не ложится спать, пока каждый не кончит. Это был первый раз, когда правило нарушилось. Поскольку Десдемона в гневе выбежала из комнаты, на этот раз она простила их за это. Но утром она заставит своих парней загладить вину. Возможно, она даже сделает Рику миньет и покажет ему, как это должно быть сделано.
Комната Стефани находилась на цокольном этаже. Она не хотела быть там, потому, что в том месте любило разгуливать множество больших и жутких жуков. Она не выносила жуков. Стеф решила спать в спальном мешке на диване в гостиной, а не на полу в личной комнате, которую ей дали. Она предпочла не спать на полу. Вообще-то она не могла спать нигде. Слишком много мыслей проносилось в ее голове. Она просто прилегла на диван и уставилась в потолок.
Из соседней комнаты раздался звук разбитого окна. Она подпрыгнула с дивана и оглянулась.
Шум раздался из спальни, в которой она должна была спать. Револьвер Джейсона лежал на кофейном столике. Стефани схватила его. Разряжен! Она заметалась по комнате, в поисках коробки с пулями. Кажется, никто больше не слышал этот звук. Она удивилась, почему они этого не слышали. Стеф задалась вопросом, может это они сделали это. Пули нашлись на кухонном столе. В отчаянии она зарядила револьвер тремя пулями и уронила остальные.
Трех хватит,подумала она и оставила пули лежать на полу.
Сжимая пистолет перед собой, она вошла в спальню и включила свет. Комната была пуста.
Стекло не повреждено. Она выглянула в окно. В лунном свете она смогла полностью разглядеть дорожку через поляну. Больше никого там не было. Она опустила пистолет и вышла из комнаты. Она и не заметила, что лампа снаружи была разбита камнем.
После этого Стефани поняла, что не сможет уснуть. Теперь ее зубная щетка была грязная, и она не могла ее использовать, чтобы почистить зубы, хотя невероятно волновалась. Обычно Стеф все время носила с собой зубную щетку для чистки, а другую (для мастурбации) прятала в своей комнате. Сейчас она очень хотела, чтобы зубная щетка была с ней. Сидя на диване, с пистолетом на коленях, она вздохнула и безучастно посмотрела на Терменвокс, находящийся в комнате. Затем, заплакала. Она смотрела вниз, на пистолет на коленях и задавалась вопросом, есть ли у нее мужество использовать его на себе. Она думала о самоубийстве раньше, десятки раз, но никогда не могла справиться с этим. Она часто говорила матери, что она думает о самоубийстве, как способе помочь себе. Но ее мать всегда била Стеф по лицу и говорила, что самоубийствобилет в один конецв ад. И это всегда было концом дискуссии. К сожалению, единственным средством от проблем, о котором она могла думать сейчас, являлось самоубийство. Она не хотела себя убивать, но чувствовала, что уперлась лбом в кирпичную стену, и не знала, что еще делать. Она не хотела иметь ребенка. Тем более от своего братца.
Брат Стефани никогда не пользовался презервативами, когда заставлял ее заниматься сексом.
Ему нравилось скакать без седла, как он это называл. Это было только вопросом времени, прежде чем она залетит. Стеф не хотела быть матерью в своем возрасте, одинокой матерью ребенка, рожденного в инцесте. Как только она обнаружила, что беременна, сразу решила сделать аборт. К сожалению, поскольку ей еще не было восемнадцати, закон штата гласил, что ей нужно получить разрешение матери. Но она не хотела рассказывать матери об этом. Она даже не посмела рассказать брату. Говорить матери о беременности было худшим, что она могла бы сделать.
Мать Стефани, набожная евангелистская Христианка, была абсолютно против абортов. Она сказала, что этот ребенок не принадлежит тебе, он принадлежит Богу. Если ты сделаешь аборт, то не просто убьешь своего ребенка, ты убьешь Божье дитя. Мамаша не только заставляла ее родить, она заставляла ее воспитывать ребенка со своим братом, как мать и отец. Мать говорила, что это ее ответственность. И она сказала Стефани, что если она сделает что-нибудь, чтобы избавиться от ребенка, то она вырежет ее матку, чтобы Стеф никогда больше не смогла родить. Мамаша называла это Божьим возмездием.
Брат Стефани улыбнулся, когда узнал, что он обрюхатил сестру. Казалось, ему понравилась идея получить такой контроль над ней. Он не собирался на самом деле помогать воспитывать ребенка, но он думал, что это смешно, когда его сестру заставляют родить. Ты это заслужила, сказал он ей.
Ее мамаше было все равно, когда она узнала, что брат Стефани заставлял ее заниматься сексом с ним. Она взглянула на Стефани так, будто даже не слышала сказанного. Казалось, это даже не беспокоило ее. Все, что имело значение для матери Стеф, это то, что ребенок родится и аборта не будет. Она сделает все, что в ее силах, чтобы это сбылось.
Стефани ласкала ствол пистолета. Ей понравилась мысль о том, как ее мать отреагирует, когда узнает, что Стеф убила себя. Тогда уже ее мамаша ничего не сможет с ней сделать. Ее мать проиграет. А Стефанипобедит.
Если бы только у нее хватило смелости это сделать
ГЛАВА 4ДЖЕЙСОН
Джейсон проснулся с глубоким вздохом. Он поднял голову с подушки и внимательно прислушался, размышляя откуда появился шум. Было тихо. Он решил, что это был звук из его сна, и откинулся назад. Джейс взглянул на Кристал. Она спала, как убитая. Крис лежала на боку, рядом с краем кровати, как можно дальше от Джейсона. Она говорила, что не может спать, если чувствует тепло его тела рядом, поэтому она всегда спала как можно дальше от него.
Похмелье уже вовсю резвилось в голове Джейсона. Ему были нужны аспирин и немного воды.
Но он не хотел покидать кровать, чтобы добраться до них. Неожиданно всплывшие воспоминания, заставили его наморщить лоб. Он вспомнил, как обращался со Стефани, когда она играла на Терменвоксе. Он не чувствовал себя плохо от того, что обращался с не таким жестоким образом, он беспокоился, что за это друзья станут меньше его любить. Стефани его не заботила. Он считал, что она не принадлежит к их кругу друзей и должна быть изгнана. Если он заставил ее почувствовать, что она здесь не к месту, то это отличная новость для него. Но если он подверг себя остракизму (в древних Афинах народное голосование, во время которого граждане на глиняных черепках писали имя гражданина, который угрожал демократии государства; если имя одного и того же человека написали 6 000 и более человек, его изгоняли на 10 лет.прим. пер.), тогда ему придется как-то спасать свою репутацию.