Он был прекрасен. Дикое вдохновение светилось в лице его и из глаз, а звенящий голос показывал, что душа его находится в страшном волнении. Французы смотрели на него хотя с чуть заметной насмешкой, но удивленно уставленными на него глазами и видимо пораженные.
IV
Душа человека есть зеркало, в котором можно видеть образ божественного разума.
Однажды, идя по бульвару, он вдруг остановился, пораженный видом идущей ему навстречу девушки, на мраморном белом лице которой резко выделялись большие черные глаза, светящиеся из-под полей соломенной шляпы. Приближаясь все более, она вдруг остановилась в нескольких от него шагах. Так прошло некоторое время.
Monsieur, я вас сразу узнала, проговорила она чарующим мелодическим голоском с разлившимся по ее бледному лицу легким румянцем, и приветливо протянула ему руку.
Он стоял с протянутой рукой, испытывая ощущение холода от пожатия его руки ее маленькой холодной ручкой, и какая-то легкая нервная дрожь от руки пробежала по всему телу его. Он был охвачен жутким и сладостным чувством, влечением уйти куда-то в заколдованный мир, смотревший из глаз ее. В хрупком тоненьком теле ее было как бы легкое дыхание смерти, но в глазах ее отражалась тайна бессмертия и это рождало желанье упиться ароматом умирающей розы и исчезнуть в неведомой бездне.
Monsieur, я вас вижу, сказала она с чуть заметной улыбкой, пробежавшей по ее тонким губам. Сквозь вашу оболочку я вижу то, что есть ваше вечное «я». Monsieur, оно волнуется и пылает в огне Пойдемте со мной.
Оба они медленно пошли вдоль бульвара.
Вы видите то, что во мненеужели?
Да, monsieur Леонид. Из ваших глаз смотрит на меня существо, скрытое в вашем теле. Оно в высшей степени симпатично.
Я делаюсь счастлив, слыша это из ваших уст.
Monsieur!.. Она приложила палец к губам и немного спустя продолжала:
Существо это очень кроткое, очень доброе, но ему тесно в этой скорлупе, и когда вам кажется, что свет неба гаснет, оно ожесточается.
Вы чудесное создание! воскликнул Леонид, в увлечении снова беря ее маленькую руку в свою и крепко ее сжимая. Вообразите, я смотрю в ваши глаза и не в состоянии от них оторваться. Как будто там, где-то в глубине, таинственный чертог и в нем маленькая волшебница-фея.
Она ответила ему улыбкой. Он смотрел в ее глаза не отрываясь и это было сладостно-жуткое наслаждение, в котором чувствовалось и веяние смерти, и дыхание майского дня. Они стояли неподвижно друг против друга, не прерывая молчания, точно из опасения нарушить это жутко-сладостное ощущение. Вдруг одновременно, точно поняв какую- то опасность, угрожающую им, оба они с легким содроганием отвели свои взоры друг от друга и медленно направились вдоль бульвара.
Monsieur Леонид, я часто вспоминала о вас, сказала она волнующимся голосом, нарочно глядя в сторону и срывая с дерева только что распустившийся листок.
Знаете ли, я по целым неделям искал дом, в котором видел вас и вышедшую из могилы мою родственницу.
Вам явилась дама с арфой?
Значит, вы тоже видели ее! воскликнул Леонид.
Нет. Я была в магнетическом сне. Когда просыпаюсь, я ничего не помню; но, за исключением меня, эту даму с арфой видели все. Оставим это, monsieur Леонид. Теперь скажите, меня вы вспоминали?
Знаете ли что? По ночам, когда лунный свет врывался в окна моей комнаты, мне казалось, что я вижу ваши глаза, сверкающие, как два черных бриллианта.
Она мельком взглянула на него и с серьезным видом спросила:
А может быть, это была вся япочему вы знаете?
Вы!
Да, да, monsieur, мое физическое тело могло спать и в то же время я могла быть около вас.
Он остановился, пораженный. В уме его прошло воспоминание, как иногда по ночам он неясно видел белый контур колеблющейся женской фигуры и только более отчетливо большие глаза.
Monsieur, вы не должны пугаться. Все совершается по законам невидимого астрального мира. Там свои законы, в материальномсвои. Но посмотрите на меня, я более дух, нежели тело. Это мне все говорят и я сама это чувствую. Из невидимого царства я взяла очень многое, а из этого, худенькое, тщедушное тело. Оно почти светится, как домик, внутри которого огонь. Я не могу в нем долго находиться и очень скоро должна буду из него уйти.
Последние слова она произнесла совершенно спокойно, причем глаза ее, видимо нарочно, были устремлены вниз, так что он видел только розоватые веки и длинные, черные колеблющиеся ресницы.
Меня так пугают ваши слова, что хочется не понимать их.
Она на мгновение подняла веки и ему показалось, что из-за ресниц взглянули на него две черных звезды, вспыхнувшие жаром какой-то мучительной страсти. Она сделалась еще бледнее и шла, опустив чудную головку, окруженную густыми волнами волос, точно черным волнующимся венцом.
Они шли, перебрасываясь время от времени малозначительными фразами, из которых все-таки выяснилось, что через несколько дней она уедет из Парижа и будет жить невдалеке от него, в маленьком домике на берегу океана.
Так я никогда вас больше не увижу! с горечью вскричал Леонид, остановившись на месте. Она остановилась в свою очередь и тихо, таинственно проговорила:
Мне надо распять в себе
Кого?
Она смотрела вниз и чуть слышно прошептала:
Распять змея, который в умирающем, холодном теле моем жжет жаждой
Не договорив своих слов, она на мгновение взглянула на него и сейчас же на глаза ее опустились ресницы.
В моем слабом теле я не могу жить, не могу, monsieur. Оно с каждым днем слабеет и я должна буду вырваться хотя мне жаль солнца Мне так хочется погреться на берегу океанав теплых лучах этого горячего светила. Я буду там одна жить, совершенно одна.
Я хочу, я должен вас видеть. Не отказывайте мне в этом! огорченно вскричал Леонид.
Не знаю, что ответить, сказала она нерешительно и в глазах ее почему-то выразился испуг. Спустя некоторое время, однако, она, после некоторого колебания, вручила ему свой адрес, написанный на ее карточке.
Идя обратной дорогой, он прочел:
«Медея Руж, близ деревни Лафре, вилла Лекуврер».
V
Единственная непосредственно достоверная реальность есть реальность сознания.
Неделю спустя из поезда, остановившегося близ деревни Лафре, с чемоданом в руке вышел Леонид и направился в единственную бывшую здесь гостиницу. Наняв себе комнату, он переоделся и пошел отыскивать виллу Лекуврер, где находилась Медея. Поселяне, встретившиеся ему по дороге, указали ему на маленький домик, чуть-чуть белеющийся в просвете зелени высоких деревьев.
В голубом просторе, распростершимся над зеленой землей, носился аромат распускавшихся цветов. Рои ласточек кружились над полями и, подымаясь кверху, исчезали в голубой лазури, мелькая черными точками. Стаи скворцов шумно проносились от одного места к другому. Мир казался ликующим, поющим, сверкающим миллионами стрел, посылаемых солнцем, как огромная лира с бесчисленными струнами, к которым прикасаются пальцы невидимых музыкантов. Внизу, за серыми скалами, дышал всей своей необъятной грудью океан, голубой и волнующийся, сливающийся в отдалении с нежно опустившимся на него небесным сводом.
Леонид шел по указанному направлению с легкостью своих двадцати пяти лет. Вид его был ликующимтаким же, как и природа. Он отзывался на ласки бога своегодуха, скрытого в пространстве, с такой же наивной радостью, как ребенок на ласки матери. Уверенность, что в нем скрыто вечное существо, снова делала его счастливым. Однако же все подобные мысли, все его философские выводы находились теперь где-то в области подсознания. В сознательном, физическом уме его носился образ Медеи. Он жег его и волновал и легкая дрожь пробегала по его нервам.
Скоро он стал подходить к белому домику, находящемуся среди большого сада, идущего к скалистым высоким берегам. Белый старик, подрезывающий сухие ветви большими ножницами, прервав свою работу, приподнял шляпу и стал вопросительно смотреть на него. Когда Леонид объяснил ему, кого он хочет видеть, старик приподнял руку кверху и проговорил: «Слышите? она играет». Действительно, среди полной тишины в отдалении доносились чуть слышные звуки скрипки. «Идите же так прямо на звуки и вас они приведут к госпоже Медее».