Скажи, что это сон, просит Марк, но я чувствую, что сам он в это не верит. Я качаю головой, достаю всё-таки бутылку, отпиваю (со страхом) воды вода как вода, протягиваю Марку. Тот делает пару глотков.
Поехали домой, говорю я. Мне страшно.
Да и мне не по себе. И я не уверен, что мы доедем.
Ты всегда умел подбодрить, усмехаюсь я, но усмешка выходит очень жалобной. В глубине души я знаю, что он прав.
Так или иначе, мы идём к метро. По дороге видим палатку с мороженым. По такой жаре к ней выстроилась нехилая очередь. Белокурая девушка с улыбкой интересуется у парня выбранным вкусом мороженого, кивает, зачерпывает из нужного отсека специальной ложкой. Шмякает ему прямо в руку истекающий собою же шарик мороженого. Парень улыбается и уходит. Мороженое течёт у него по ладони. Девушка улыбается, обслуживает следующего покупателя, шмякает ему в руку шарик. Все улыбаются.
Я отворачиваюсь.
Вход в метро почему-то закрыт. Мы идём проверить, не открыт ли другой вход переходим дорогу один раз, потом другой. Парень в кричаще-малиновой футболке суёт мне карточку-рекламу какой-то левой фирмы со схемой метро на обороте. Я тупо пялюсь на неё, потому что привычные цвета линий перепутаны, а станции расположены в хаотичном порядке.
Давай-ка не поедем на метро, вырывается у меня. Марк не отвечает. Я с тревогой оборачиваюсь и вижу, как он запрыгивает в троллейбус. Двери закрываются, Марк прижимается к стеклу, и на лице у него красноречиво написан чистый ужас. Какое-то мгновение я просто стою и провожаю взглядом троллейбус, потом, наверное, собираюсь бежать за ним, но сталкиваюсь с кем-то и валюсь на асфальт. Тут же подскакиваю он хуже раскалённой сковороды. Троллейбус уже уехал. Взгляд мой натыкается на знакомые черты и я, неимоверно обрадовавшись, кричу:
Кара!
Девушка не оборачивается, идёт ко входу в метро. Я бегу за ней, но понимаю, что это не Кара. Неизвестная невозмутимо скрывается в здании метрополитена, на котором красуется надпись «Площадь Воздаяния».
Ну да, а проспект, наверное, уже не Невский, а какой-нибудь Мерзкий? Однако Невский всё ещё на месте, и это меня чуточку успокаивает. Я роюсь в сумке, стараясь не обращать внимания на её изменившийся вид. Достаю телефон. Звоню Марку, Каре, Яну. Каждый раз слышу одно и то же:
Абонемент не достоин
Сумасшествие чистой воды. Звоню по каждому номеру, который записан в телефоне результат тот же. Между тем стало ещё жарче. Наверное, на улице уже градусов тридцать пять. Да это же ад, весело думаю я и едва удерживаюсь, чтобы не расхохотаться. Попахивает безумием. Всегда отвратно переношу жару. Может, стоит угоститься мороженым с руки? Или скоротать день в прохладных ПОДВАЛАХ? В метро, наверное, тоже прохладно. Я буквально ощущаю, как балансирую на тонкой грани между тем, чтобы упасть на колени и зарыдать, и тем, чтобы сойти с ума. С трудом я беру себя в руки и решаю идти по Невскому. Всё же троллейбус Марка должен был ехать прямо по Невскому и через Дворцовый мост, может, Марк вышел где-нибудь и теперь ждёт меня или идёт мне навстречу. Звучит не то чтобы неубедительно, но так себе. Однако сейчас в голове нет других идей. И я иду, чувствуя, как буквально плавится мозг. Обе стороны Невского сейчас солнечные, на небе ни единого облачного клочка. Вывески магазинов пугают своей безумностью. Но почему-то сейчас меня больше всего пугает то, что всё это весь этот бред вокруг подавляющее число людей воспринимает совершенно нормально. Перед глазами снова встаёт очередь у мороженного ларька, очередь в кассу магазина. Вроде нормальные люди с виду, но, учитывая обстоятельства, в которых они находятся, ведут они себя совсем не нормально. Должно бы вопить или пытаться разобраться, а они и бровью не ведут. Чёрт знает что. И эти, идущие по проспекту. Заходят в магазины со странными (мягко говоря) вывесками, щебечут о чём-то, совсем не изнывают от жары Пожалуй, это пугает больше всего.
Перехожу Фонтанку (всё ещё Фонтанку), прохожу мимо Книжной лавки писателей. Почему-то эти синие буквы, расставленные в правильном, привычном мне порядке, меня успокаивают. Может, всё не так уж плохо? Даже немного расслабляюсь. Радуясь, замедляю шаг, рассматриваю витрину.
Пожалуй, радовалась я рано. Книга, выставленная за стеклом, разом меня отрезвляет:
ХИТ ПРОДАЖ
ДИНОЗАВРЫ ВЫМЕРЛИ МОЛЧА
огромными буквами красуется на обложке. На этой же обложке ужасно крупно изображены морды двух динозавров со слезящимися глазами, буквально молящими о пощаде. Жуть.
Жуть.
Не хочу думать, из какого мира эта книга из того, что был здесь ещё вчера, или всё же из теперешнего. Судя по названию Хотя кто его знает.
Марк не идёт мне навстречу.
Дохожу до «Буквоеда». Название ещё прежнее, но на витрины мне смотреть не хочется. Однако голова моя поворачивается, хочу я того или нет, и в глаза сразу бросаются подвешенные на верёвочках степлеры, под которыми красуется плакат:
ХИТ ХИТ ХИТ
НЕОБУЗДАННЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ СТЕПЛЕРА В СТРАНЕ БЕЛОГО ЧАЯ
Сильно.
Нет, правда. Сильно. Я бы купила. Если бы это было вчера.
С тупой улыбкой иду дальше, дохожу до Дома Книги, но на этот раз мне удаётся не смотреть на витрины.
Марк не идёт мне навстречу.
Зато все остальные идут. Внезапно понимаю, что в сторону Зимнего иду только я все остальные идут от него. Почему никто не идёт в ту сторону?
Скоро я узнаю́, почему. Мойка бурлит, словно в её недрах засел огромный кипятильник. Но это ерунда по сравнению с тем, что творится впереди. Больше никто не идёт мне навстречу. За Мойкой по Невскому сочится чёрная жижа, и чем ближе к Дворцовой площади, тем её больше. Я не могу остановиться, иду вперёд, стараясь не наступить на это (понятия не имею, что это, и уж точно не хочу узнать, что будет, если в это наступить). Я иду, иду, иду, и вот я уже у самой площади но её нет. Вместо неё озеро чёрной жижи. Не знаю, скрыта ли под ним брусчатка или озеро теперь вместо площади. Даже не успеваю подумать взгляд смещается выше, и я отчаянно начинаю сомневаться, что всё происходит по-настоящему. Во-первых, даже отсюда мне видно, что Нева (хотя вряд ли это Нева) теперь повсюду Дворцовую набережную постигла участь площади. Эрмитаж превратился в подобие корабля. Только и всего, ничего удивительного. Эрмитаж просто-напросто находится посреди огромного чёрного моря только чернота, и ничего больше. На чём он держится? Есть ли что-то под этой чернотой? Или он просто стоит на якоре? Боже. Чернота плещется, омывает красно-белые стены. Красно-белые. Я слышу стук, смотрю под ноги с руки каким-то образом слетели часы. Упали прямиком в жижу, которая уже подкралась к моим ногам. Очень вовремя упали я подскакиваю и отпрыгиваю в другое место. Собираюсь бежать, но пару секунд медлю. Успеваю увидеть, что цифры на циферблате исчезли. Успеваю увидеть, что Эрмитаж уже жёлто-белый.
Поворачиваюсь и бегу изо всех сил.
Где-то ближе к площади Восстания (Воздаяния) абсолютно выдыхаюсь. Прислоняюсь к стене, пытаюсь восстановить дыхание и унять сердцебиение. В боку нестерпимо болит отвыкла я так бегать. В голове мелькает разноцветный Эрмитаж и чёрная жижа. Я точно знаю, что не сошла с ума но смотрю на немногочисленных людей, прогуливающихся мимо меня и ничего особенного не замечающих, и теряю уверенность в своей вменяемости. Жара бьёт в голову, я оседаю на ступеньки какого-то магазина.
Логика. Мне необходимо найти какую-то логику, иначе вывод напросится только один. А признавать себя сумасшедшей я не хочу. Не хочу и не могу!
Логика не находится. Единственное, что я припоминаю, так это то, что Эрмитаж и правда в различные исторические периоды был красно-белым и жёлто-белым. Но как, чёрт возьми, это объясняет то, что я видела?!
Мимо меня пробегает какой-то неопрятный мужик в мешковатой одежде. В паре метров он останавливается, внимательно смотрит на меня и идёт ко мне. Я прямо-таки вжимаюсь в стену. Он смотрит на моё лицо, которое, наверное, отлично отражает мои чувства, наклоняется ко мне несмотря на жару, по спине у меня бегут мурашки и бросает что-то в капюшон моей футболки. Потом бежит дальше, в сторону конца Невского. Я аж застываю от неожиданности. С трудом отлепляюсь от ступенек, лезу рукой в капюшон. Достаю оттуда маленькую помятую бумажку: