Просто в детстве у него произошло что-то серьезное, что до сих пор преследует его. Так старые сотрудники объясняют новым, чтобы те не делали скоропалительных выводов. Бывает с ним что-то такое необычное. И смотрит тогда дорогой Иван Витальевич куда-то в пустоту. И пустота эта в глазах его отражается. И глаза становятся безжизненными, как высохшее русло реки. Теряется человек. А окликнешь, он уже здесь, с нами. Будто и не отлучался в свой загадочный мир. Лишь чуть вздрогнет от неожиданности и рассеяно посмотрит по сторонам. Что он там видит, задаются люди вопросом. Но Иван Витальевич еще никому не открыл своей души.
Живет один. Не женат, детей нет. Вроде не урод, вполне даже подходящая физиономия. И руки растут, откуда надо, и с головой дружит. А вот не получилось встретить ту самую, которая на всю жизнь. Расхватали, кто порасторопнее. Небезучастные коллеги пытались помочь наладить семейный уют. Кого только на свидания не тащили. И умных, и веселых, и фигуристых, и хозяйственных, и дур полных, но с приданным. Но не срослось. Так и живет все один, да один. Да и друзей у него тоже не наблюдается. И, по всей видимости, не нужны они ему. Одному лучше. Никто не предаст, не подставит. Есть же такие люди. Даже кота или собаки не завел. Для него семья это его коллектив. А дом автобаза.
Он, правда, сейчас ухаживает за Варварой из бухгалтерии, овдовевшей женщиной 36 лет, но все как-то неуклюже и не продуманно. Уже не первый год ходят вокруг да около. Хуже пятнадцатилетних. Отчего и выглядят глупо, и шутят все по этому поводу у них за спиной. Но они стараются. Восемь лет уже идут упорно к своей мечте. В кино они несколько раз сходили, хотя Варвара предпочитает театр и оперу. Только она об этом не говорит, а он не знает. Но это то, что на виду у всего коллектива. Про их совместные ночевки никто даже не догадывается. Такая вот пара.
Первые годы без отца всегда даются тяжело. Кто через это прошел, знает. Если это, конечно, нормальный отец, а не забулдыга, распускающий руки на домочадцев, мстя, таким образом, за свою никчемную жизнь и упущенные возможности. Нет, у Вани был хороший отец. Трудолюбивый и заботливый. Всегда брал сына на рыбалку и разрешал посидеть за рулем, где-нибудь за городом. Всем отцам отец. Может быть, чуть грубоват и резок в высказываниях. Но какое же это счастье знать, что ругая за двойку, отец никогда не сделает тебе больно, а за этой нравоучительной руганью скрыта бесконечная отцовская любовь. Просто у него не получается высказать ее как-то по-другому. Таков уж характер. Да и Ване это передалось по наследству, и не продать этот характер, не обменять на другой. Магазин закрыт.
После потери мужа, мать быстро сдала. Плечи поникли, глаза потускнели. Без опоры на сильное мужское плечо ей стало трудно сносить жизненные сюрпризы. И эта перестройка, и это развал СССР, и эта инфляция. А ребенка надо кормить, одевать-обувать и в люди выводить. Попытки встреть мужчину успехом не увенчалась. Все они были не того типа, к которому она привыкла. А не найдя себе спутника жизни, мать ополчилась на всех мужиков разом. Трудно человеку сдерживать обиду. Тут и Ване тоже досталось. Часто он слышал в свой адрес «весь в отца» и «все мужики одинаковые». Да еще и разведенные подруги помогли в пересмотре взгляда на жизнь. Да еще и с бутылкой. Еще бы променять ее на другую, оставить одну (откуда только такая информация?) с ребенком. И у всех примерно одна и та же история. Почему-то счастливых подруг у матери не наблюдалось. Некому было подбодрить и утешить, открыть глаза на все эти надуманные обиды, отравляющие сердце. Часто кухня превращалась в собрание обиженных язвительных женщин. Поэтому Ваня старался больше времени проводить во дворе, бегая с другими ребятами за мячом.
Проходя мимо материной спальни (уже не родительской), Ваня иногда слышал, как она плачет. Тогда он тихо открывал дверь, подходил к кровати и ложился рядом. Мать сгребала его в охапку, этот последний обломок счастья, нежно прижимала к себе и засыпала. Всхлипы становились все реже, им на смену приходило ровное дыхание с запахом спиртного. Во сне мама улыбалась, и лишь тело иногда непроизвольно дергалось. К сожалению, это осколок так и не стал для нее полным счастьем. В сердце матери для Вани отводилось очень небольшое место. Уж слишком большая обида на мужа затаилась там.
В доме стало темнее, будто все лампочки поменяли на менее мощные. В нем было уже не так уютно, не так весело.
Время шло. Мать старела, Ваня взрослел. Кое-как оконченная школа сменилась техникумом, который дался Ване тоже не очень охотно. Точные науки всегда были для него настоящим проклятием, зато появилась тяга к механике. Сказались гены. Как-никак, он был «весь в отца». Водить автомобиль умел. Не особо напрягаясь, сдал на права. Пришел в автопарк, где и продемонстрировал свои посредственные, в общем-то, способности, еще недавно вообще крепко спящие. Но самое главное, у него было желание обучаться дальше. Это и подкупило и шоферов и механизаторов, желающих поделиться своим жизненным опытом с новой сменой. Каждый увидел в Иване своего ученика, тянул к себе. Механики в цех, водители в гараж, и все пророчили светлое будущее. Молодых кадров катастрофически не хватало. А тут такой экземпляр. И пошло-поехало. Воспитали, выдали путевку в жизнь. Практикант быстро влился в коллектив, вошел во вкус, вник в суть дела. Именно здесь, на этой автобазе Иван обрел свое призвание, свою семью и свой второй дом. А если человек нашел себя в любимом деле, это счастливый человек. Только иногда случаются неожиданности.
Первый припадок с Иваном случился восемнадцать лет назад. Тогда он работал водителем междугороднего автобуса, не был таким грубым, а мать еще была жива. Молодой, целеустремленный, немного амбициозный, но знающий меру он чувствовал себе в своей колее, даже если где-то в жизни случалось побуксовать. Задержка зарплаты, отсутствие запасных деталей, все это мелочи, со всем можно справиться. Такое у него кредо. Вот его мать, например, вырастила, на ноги поставила, в люди вывела, и все без отца. И всегда он маму ставил в пример, если кто-то начинал жаловаться на судьбу. Расскажет, пожурит немного. И как рукой снимало. И слезы высыхали, и проблемы уже казались не такими неподъемными. Чудеса, да и только.
Очень часто его маршрут пролегал по той дороге, где он последний раз видел отца. С того времени дорогу все же довели до ума, разгладили и выпрямили. Памятный для Ивана знак заменили новым. Остальное поменялось не очень. Те же два озера с чайками и болото между ними. Два поселка не особо разрослись. Железнодорожный переезд все так же пропускал составы. Заповедник процветал. Поля, леса, мосты через небольшие речки, все оставалось прежним.
Жил Иван, все также, с мамой. И все шло более-менее ровно и гладко, как по только что заасфальтированной дороге. Непредвиденных случаев не возникало. Да и здоровье никогда не подводило, даже намеков не было. Но, как всегда, неприятности поджидают за углом.
Иван собирался выйти на улицу, по каким-то делам, о которых сейчас и не вспомнить. И только он потянулся к ручке входной двери, как в глазах потемнело. Его выгнуло назад, будто вместо позвоночника ему вставили изогнутый лом. Тихий стон вырвался из его горла и замолк. Иван постоял в такой позе несколько секунд, после чего упал на спину, при этом сильно стукнулся затылком об пол, и замер. Разум его устремился в другой мир, которой и психиатры не очень-то понимают. Тело осталось лежать на полу в коридоре, неподвижное и пустое, только зрачки под веками что-то высматривали. Казалось спит человек, спокойно и безмятежно. Только одетый, и на полу в прихожей.
На шум, оставив приготовление обеда, из кухни выбежала мать. И увиденное ей явно не понравилось. Первое, что ей пришло в голову, что сын покинуть этот мир раньше срока. Но решив, что в начале надо вызвать «скорую», а уж потом паниковать, она бросилась в спальню, где на тумбочке стоял телефон. Медленно, чтобы не сбиться, она набрала 03, ровным голосом объяснила диспетчеру причину звонка, аккуратно положила трубку на рычажки телефона и только после этого побежала к упавшему сыну, чтобы тормошить и звать его. Его не пришлось долго трясти Ивана он вскоре открыл глаза и удивленно посмотрел на мать.