Поиск подходящего человеческого организма с устраивающим меня содержанием мозга затянулся. Но я не спешил, и длительность поиска меня не беспокоила. Меня раздражало другое: за мной пристально и надоедливо наблюдали морские змеи. Оставшаяся в мозгу морского змея веточка моих нервов слегка разрослась в парочку крупных узелков, и, похоже, сам морской змей был вовсе не против. Образовалась двусторонняя связь: я слышал отголоски общих мыслей всех змеев, а змеи всегда знали, где я. Не очень-то мне такое нравилось, но я ничего не мог поделать, а поэтому вынужден был терпеть постоянно плывущего за мной змея, того самого, с шипом в затылке. Иногда змей отставал, но потом всегда догонял и снова следил. А когда я заглядывал через его мозг в мысли всех змеев разом, то видел там быстро зреющую опасность. Морские змеи точно решили меня уничтожить.
Глава 19. Ответ
Начальник службы безопасности компании жил в сорока километрах от города, всего в двух остановках электрички от той дачи, на которой жил я. Роскошная трёхэтажная вилла. Я сразу понял, что разберусь с ним здесь. Следовало нанести ответный удар в моей охоте.
Целую неделю я ошивался по окрестностям, по нескольку часов просиживал на дереве с биноклем и изучил всё, что творилось за высоким бетонным забором. В выходной день шеф службы безопасности устроил пикничок. Охранникиих было всего-то троежарили шашлык и прикладывались к пиву. Приехал какой-то приятель со своим водителем. Затопили сауну. Я решил, что время действовать наступило.
Когда я постучал в железную дверьединственный вход на участок, я выглядел так: оранжевая куртка, оранжевая бейсболка, потное лицо, круглые очки, глупый вид. В руках я держал широкий толстый пакет из твёрдой жёлтой бумаги и щурился от солнца. Я не позвонил, а именно постучалзвонок раздался бы далеко, а стук услышал только охранник у входа.
В моём виде было что-то шутовское, недотёпистое, не хватало только красного носа на резинке. Охранник это заметил и сразу проникся ко мне пренебрежительным доверием. Он открыл окошко в двери и спросил:
Тебе чо? Потом окинул меня взглядом и добавил, Клоун.
Срочная почта, ответил я, вытирая пот рукавом.
Ну, давай.
Я потыкал пакетом в окошко и заявил:
Не пролезает. А сгибать не стану, вдруг помну. Мне проблемы не нужны.
Ты сампроблема, охранник загремел засовом, дверь приоткрылась.
Я сунул пакет охраннику в лицо, сказав:
Расписаться надо.
Де?
Тут.
Я вынул пистолет с глушителем и выпустил одну за другой три пули в голову охранника, прямо сквозь пакет, в котором лежал всего лишь кусок толстого картона.
Вот, и расписался. А я тебене проблема, я тебесмерть. Я перешагнул через тело и трусцой побежал к дому. Лужайка с охранниками и мангалами располагалась на той стороне, за домом. Дом меня прикрыл. Оранжевые куртку и кепку я сбросилмне больше ни к чему было светиться добрым оранжевым пятнышком.
Сначала я медленно шёл вдоль стены, держа наготове в каждой руке по пистолету с глушителем. Я так и не научился быстро перезаряжать, поэтому взял с собой сразу четыре пистолета с полными обоймами. И ещё кое-что взял, но не надеялся использовать. Если честно, то мне к тому времени уже надоели все эти пистолеты, глушители, патроны, обоймыэто всё не для меня, мой стиль несколько другой.
Не доходя до угла, я начал боком удаляться от стены, и из-за угла мне постепенно стала открываться лужайка со всеми, кто на ней суетился. Мне открылся охранник с шампурами в руках, на шампурах висело сырое мясо шашлыковнесколько выстрелови охранник падал убитый, роняя мясо с шампуров и свою кровь на землю, в пыль. Мне открылся другой охранник, замеревший с бутылкой пива, удивленно уставившийся на рухнувшего приятелянесколько выстрелови ещё одним лоботрясом-охранником стало меньше в мире людей. Последним из-за угла мне открылся водитель-охранник приятеля шефа службы безопасности, лихорадочно вынимающий пистолетя застрелил его удачно, в лобон оказался не в то время и не в том месте. Но незаслуженной смерти не существует.
Дверь в сауну заскрипела и выдала меня. Тут же раздался уверенный хозяйский окрик:
Кто там?
Шашлык поспел! крикнул я бодро.
Так давай его сюда!
Даю! я быстро вошел в обширную комнату с бассейном и столом и сразу застрелил одного из сидящих за тем столомне моего врага, не шефа службы безопасности компании, а его приятеля. Ещё один мертвец, оказавшийся не в то время и не в том месте. Снова удачное попадание в лоб с левой руки. Для меня оказалось вовсе нетрудно убедить и научить моё тело точно стрелять, а сам я, внутри этого тела, и так, оказывается, всё знал и умел.
Я отбросил один пистолет далеко за спину, достал из кармана и кинул моему врагу через стол сложенный вчетверо листок, вырванный из тетради в клеточку:
Читай.
Листочек дрожал и мялся в его руке. Так же мялись и его мыслишки. Мой враг зачем-то читал вслух, запинаясь и сглатывая слюну и буквы:
«Забудьте про меня и деньги, а я больше никого из вас не убью».
Согласен?
Он смотрел на меня тупым рыбьим взглядом и я повторил свой вопрос:
Согласен?
Со-согласен.
Тогда пиши, я перекинул ему через стол авторучку.
Что писать?
Пиши резолюцию: «Согласен». Дата. Подпись.
Когда он нацарапал, что нужно, в листочке, я облегчённо отшвырнул второй пистолет вслед за первым и помахал моему врагу пустыми ладонями:
Всё. Я ухожу.
Глаза врага быстро обрели живость:
Как уходишь?
Ухожу. Ты ведь согласился.
Я начал отступать к дверям, помахивая руками в прощальном жесте. И тут он продемонстрировал неожиданную прытьбросился в угол, распахнул шкаф, где среди одежды висела кобура:
Никуда ты, сучонок, не уйдёшь!
Интересно, был бы он так же боек, если бы знал, что у меня за поясом два пистолета изнывают от желания пристрелить его. С безоружными и беззащитными у него всегда как-то лучше получалось. Он иногда любил рассказывать, как в юности его, начинающего «бойца», или «солдата», или «боевика» короче говоря, дешёвое наёмное мясонатаскивали для службы в криминальной структуре. Его отправляли на позднюю вечернюю улицу с заданием избить или подрезать какого-нибудь случайного прохожего. И он, зайдя со спины, исполнительно бил дубиной и тыкал в бок ножом ничего не подозревающих припозднившихсяпривыкал к дешевизне чужих человеческих жизней, но только чужих.
Я не стал доставать надоевшие пистолеты. Спокойно и быстро вынулись из чехлов ножи. Опрокидывая бутылки, давя ногами тарелки, я перескочил через стол. Если бы мой враг мог, он умер бы дважды: после первого удара, рассёкшего его шею, и после второго, глубоко ушедшего «под вздох» остриём. И отрезанные вражьи пальцы с пистолетом красиво упали мне под ноги. Удовлетворённый, я повернулся и вышел. Я закончил все свои дела, не связанные с будущей жизнью.
Никто не захотел остаться в живых, но моя записка с добрыми пожеланиями всё-таки лежала на столе в надежде хоть кого-то вразумить.
В ворота кто-то позвонил. Я пошёл посмотреть. Сначала оттащил мертвого охранника подальше в сторону, потом открыл железное окошко. Перед воротами стоял и улыбался круглолицый парень в кожаной куртке.
Девочек заказывали? Во. На выбор, и круглолицый махнул рукой за кожаное плечо на серебристый микроавтобус. В широкие окна микроавтобуса выглядывали женские мордочки.
Не. Теперь не надо. Их тут всех уже поимели. Они больше ничего не хотят. А это тебе за ложный вызов. И я протянул круглолицему сутенёру фиолетовую бумажку в пятьсот евро. Меня даже согласились подвезти до города. И я целых сорок минут под кудахтанье разномастных блудниц за спиной расслабленно смотрел на плывущие мимо леса с последними кусками снега у подножия стволов.
Город уже был сух, даже пылен, и деловит, но прикидывался приветливым. Я повернулся к женщинам и начал выбирать из них взглядом.
Слушай, а как бы мне переночевать культурно? спросил я круглолицего водителя-сутенёра.
Если деньги есть, то всё возможно, заухмылялся круглолицый.
Мне захотелось выдавить эту ухмылку кулаком, но я не стал этого делать.
Глава 20. Избранный
Человек сидел на берегу, у самой кромки мокрого от волн песка, и его взгляд растворялся в горизонте закатного океана. Я нашёл его и выбрал. Он был не идеальным кандидатом, но он всё-таки умел разглядывать даль и закат. Другие люди этого не умели и не хотели уметь, а этот даже мог легко представлять себе, что солнцекруглая уставшая рыба, ныряющая в океан спать. И, что очень важно, он был далек от всяких примитивностей и крайностей в своих мыслях.
Я разогнал всех остальных людей с берега, внушив им необходимость пойти суетиться подальше от береговой черты. Но всё же мы с человеком были у берега не одничуть поодаль и мористее ходил кругами выследивший меня морской змей. Змей совсем обнаглелничуть не скрывался, почти явно за мной охотился. Человек тоже видел змея и мыслью шёл за увиденным: «Что там за гладкое и толстое тело ныряет и перекатывается над поверхностью воды? Ух! Большая тушапостоянно видна лишь часть огромной спины. Может это ныряет кит? Нетвсё тянется и тянется, всё перекатывается и перекатывается бесконечная спина. Ух-ты, а хвост-то острый, как у змеи! Это вовсе не кит».
И тогда над волнами, уже гораздо ближе к берегу поднялась громадная голова земноводного с широченной, как бы постоянно улыбающейся, пастью. Два холодных зрачка впились в человеческие глаза на мгновеньеи голова нырнула, чтобы больше не показаться. Сначала человечек ужаснулся увиденным, «поплыл» безвольно, но тут же одумался, «перевернулся со спины на лапы», начал мыслить реалистично: «Ну и монстр! Получается, динозавры-то выжили!»
Змей надоел мне, я решил не обращать на него внимания. Я заставил избранного человека посмотреть вниз сквозь воду и увидеть мои глаза. Через много-много дней странно было вспоминать своей новой памятью, как смотрел самому себе в глаза. У меня, оказывается, зелёные, слегка фосфорицирующие золотистым глаза с квадратными зрачками. Да, да, квадратными. А смотрел я по-доброму, мне незачем было пугать моё будущее тело. Потом легонько стукнул мягким щупальцем гипноза в человеческий лоб, и человечек начал плавно терять сознание, боком валиться, мягко укладываться на жёсткую поверхность, будто бы для сна. Для самого главного в жизни сна.
Мое светлое созданиесгусток моих лучших нервов, мускулов и желанийвновь отделилось от своего гнезда из щупалец на моём теле. Я наполовину приподнял головобрюхо из воды, чтобы видеть происходящее хотя бы одним глазом. Псевдосущество, оторвавшись от меня, сделало небольшой круг под водой, чтобы разогнаться. Набрав хорошую скорость, оно понеслось прямо к берегу, а за несколько шагов до кромки воды выбросило особенно сильную струю воды из трубки-сопла сзади, выскочило в воздух, распласталось в плоскость всем белёсым тельцем, пролетело полосу вялого прибоя и нежно спланировало прямо на человеческое лицо.
Проваливающийся в забытье человек успел увидеть летящее к нему мое создание, янтарно-ясное, почти светящееся в сумерках. Коротко мелькнула последняя самостоятельная глупая человеческая мысль: «Мой ангел-хранитель летит». И человек погрузился в гипносон, как в тёплую воду, сложив губы, будто для поцелуя.
А у моего псевдосущества быстро расправлялись хоботки, до этого момента скрученные в тугие спиралькизапасные средства проникновения в мозг. Хоботочки вползли под веки человека, скользнули вдоль его глазных яблок и безболезненно вошли в нервные пучки его глаз. Сквозь тончайшие мускулистые трубочки хоботков пошли червячки моих нервов, выдавливаемые, как из тюбиков, ввинчиваясь дальше и дальше, в глубину человеческого мозга. Клубочки и сгустки нервов, из которых складывалась эта моя частица мозга, моё светлое творение, моё псевдосущество, быстро разматывались в нити, перетекали в мозг человекаи перетекли все, без остатка. Псевдосущество, лишившись нервных тканей, утратило жизненную силу и легло серым мокрым прахом на человеческие щеки. Я удовлетворенный нырнул в воду, чтобы плыть в свою долину. Дело было сделано. Отныне не просто часть моего мозга жила в мозгу человека и мыслила в нём, а я сам в нём жил и мыслил.
Сложными зигзагами я путал морского змея, который не отставал, но поймать меня не мог. Или пока не хотел. Постепенно я выбрался в то место, где часто проплывали самоходные железные людские творения, и прикрепился к первому же днищу. Несколько пересадок с железки на железку, небольшое самостоятельное плаваниеи я дома. Морской змей безнадежно отстал.
Всё стало странно и весело: я возвращался в свою долину, но в то же самое время я приходил в себя на далеком пляже в незнакомом пока теле, поднимался, пошатываясь, заходил по колени в воду, смывал с лица серую слизь остатков псевдосущества. И удивлялся новым ощущениям осязаниячувства от прикосновений человеческой руки к предметам и даже к собственному телу в воздухе и в воде очень не походили на то, что я до тех пор знал. Всё иначе. И не особенно-то себя самого узнавал. И не очень-то верил самому себе.
Глава 21. Измена
Проститутка наверняка пила, как лошадь, и курила, как пароходная труба. И «экстази», пожалуй, она любила больше конфет. Но, несмотря ни на что, её молодость пока цвелакожа отливала спелым цветом какао. Я трогал её щеки, поглаживал её ягодицы и грудивсюду моя рука находила гладкую упругость и персиковую нежность. Я вспомнил о бренности тел, о внешней лёгкости прихода смерти, постарался отогнать непонятную тоску, лёг на спину и спросил:
Откуда ты такая шоколадная? За границей загорала?
Ага, за границей полярного круга Где у меня деньги? На солярий еле-еле хвататило А за границей хорошо Свози меня, котик, на курортик Ты такой милый проститутка расплылась в привычных песнях жалобы на жизнь в ожидании «бонуса».
Я не ответил, моё тело совершенно неподвижно лежало на спине и лишь редко-редко дышало животом. В полной расслабленности я радовался тому, что уже завтра моё человеческое телоя самдействительно оставит этот холодный город и вообще все города на свете, в которых даже загар ненастоящий, и полетит туда, где лето, где волны тёплого океана лижут пологий песчаный берег. Туда, где я мог бы хоть иногда смотреть в добрые золотистые глаза с квадратными зрачками. И никого-никого я туда с собой не возьму из прежнего существования.
Помолчи, я сунул всё ещё говорившей женщине цветную бумажку.
Неранним утром круглолицый сутенёр пришёл забирать проститутку и изобразил озабоченность: