Она вошла буднично, как к себе домой, позволила снять с себя пальто, огляделась, удивлённо повела бровями:
Как у тебя стало пусто! Куда ты подевал всю мебель?
Я избавился от лишней обстановки.
Зачем?
Мебель собирает много пыли. А пыль мешает дышать. Но кровать я не продал, не волнуйся.
Она улыбнулась:
Действительно, просторней стало.
Женщина посмотрела на фотографию моих человеческих родителей на пустой стене и спросила ещё:
А от своей библиотеки ты тоже избавился?
Раньше в моей квартире на полках стояло много книг. Она к этому привыкла.
Да. Книги мне не нужды. Я уже достаточно знаю это пространство. Я показал на сереющий за окном город.
Странный ты сегодня Ну, ладно. Я к тебе сразу с работы. Пойду в ванную. Смою усталость.
Я разделся и лёг, ожидая. Из широкого голого окная ликвидировал пыльные шторымне был виден морской канал. Пробегая взглядом по ограждающей канал цепочке красных и зелёных огоньков на буях, я угадывал где-то там, в дали, слабо подсвеченную закатом линию горизонта. Я вяло смотрел, повернув голову, на то, как залитый огнями пассажирский лайнер уходил по каналу из порта, юркий ледокол-буксир помогал ему протискиваться сквозь ледяную кашу. Изнутри грела приятая мысль о том, что вот и я скоро растолкаю льды и уплыву отсюда далеко-далеко. Я так решилсменить среду.
Незаметно я утонул в короткомвсего на несколько минутсне. Мне снилось, будто я большой и сильный зверь на морском дне, будто я засыпаю в своей пещере, обложенной изнутри цветными камешками. И мне, морскому зверю, начинает сниться сон про то, что он сухопутное существочеловек. И этот человек с главной частицей зверя внутрия. Со мной во сне зверя творились что-то странное до дикости. Зверь метался во сневероятно, сон оказался кошмаром.
Женщина вернулась из душа почему-то холодная, как рыба, легла рядом и уронила свою ледяную руку мне на живот. Я бы мог отрезать эту руку, настолько она показалась мне лишней. Мне нужна была от женщины только телесная теплота, которая смогла бы растворить моё напряжение длинного дня, так оказавшегося наполненным убийствами. И я брал и брал от неё тепло, почти жар, погружался в него, пока не устал, не опустошился совсем, до другой стороны сексуальной измотанности, до тех пор, пока близость не исчерпала себе, не стала совершенно лишней обузой.
Хорошо, что женщина никогда не оставалась у меня ночевать. Ей и в самом деле пора было исчезнуть из остатка вечера.
Мне надо идти, вздохнув, сказала она. Я видел, что в подсознании, и не очень уж глубоко, она ждала моих уговоров остаться. Но я молчал.
Вместо слов, я, смахнув сонливость, подвёз её до самого подъезда. На прощанье женщина чмокнула меня в щёку, как девчонка, и быстро проговорила:
Ты стал совсем другим. Но ты мне таким ещё больше нравишься Я побежала. Пока. Звони. Буду ждать.
Совершенно точно я знал, что не позвоню. Мы использовали с ней друг друга несколько лет, нас это устраивало. Но я преодолел и это. Секс очистился для меня от любых привязанностей в простую, иногда очень необходимую функцию.
Так приятно преодолевать самого себя. Шаг за шагом. Кусочек за кусочком.
Глава 14. Щупальца мысли
Всем в океане с момента рождения известно, что в глубинах живут существа с мощным мозгомгигантские кракены. Онине миф. Иногда я чувствовал, как их невидимые щупальца трогали мои мысли. А я так не мог. Смелые кашалоты, когда чувствовали такое же, бросались в глубину, находили кого-то и рвали зубами. Я и так не мог. Я смирялся, делал вид, что ничего не происходит. И даже старался не думать о том, что меня унижали, походя роясь в моем мозгу, как в какой-нибудь тине.
Но с улучшенным мозгом, я сам мог читать любые мысли в океанеи не только в океанетак же, как я читал щупальцами следы на песке дна. А в свои мысли я никому не давал проникатьпогружал их в защиту, как в раковину, и плотно смыкал створки. Я и не ожидал, что в мире существует так много думающих существ.
Несчитанное число сезонов я изменял себя, стоило только начатьувлекало, невозможно было остановиться. Добиться же равновесия в измененном себе оказалось не так уж просто. И приходилось крепко держаться, особенно на первых порах, чтобы не утонуть в отрывшейся мне пучине чужих мыслей, не захлебнуться от восторга перед собственными возможностями.
Я был очень занят собой, улучшаясь, когда услышал голос издалека:
А ну-ка, открой мне свои мысли, слизняк!
Моя мысль полетела к источнику этого голоса, развернулась в пространстве невидимым чутким щупальцем и нашла далеко в глубине невероятно громадного кракена. Кракен кипел от ярости: он не ожидал найти где-то в океане закрытые от прочтения мысли. Он простил бы такое другому кракену, но не мне, в его пониманиинизшему существу.
Никогда ты не прочтешь моих мыслей, гнилая раковина! крикнул я в ответ и плотней стиснул, решительно сжал створки защиты.
Там, вдали, чудовище в злобе сжало щупальцами плоти кусок скалыскала раздробиласьтак он меня пугал:
Я приду и убью тебя! Кракен и вправду двинулся в мою сторону.
И вдруг я обрадовалсяда обрадовалсяи бесшабашно весело закричал в ответ:
Иди, ну иди сюда! Я раздроблю твою раковину, я буду резать твое тело! Я истерзаю тебя! Ты истечешь кровью! Ты умрёшь, умрёшь, умрёшь!
Я действительно сделал бы это: раздробил, истерзал, убил. Я хотел этого и был рад, безумно счастлив, что хотел и мог это сделать. И я долго кричал, звал, бесновался в своей долине, пока вдруг не понял, что злобный кракен куда-то пропал. Исчез. Молча сбежал. Испугался. Скрылся и боялся даже думать обо мне. Я искал его мыслещупами, шарил всюду и не находил даже следов от его мыслей. Так я победил без боя. С тех пор никто и никогда не ломился в мой мозг, не пытался трогать мои мысли. А я, между прочим, так и не смог никогда ответить себе на вопрос, сумел бы я сохранить боевой пыл до реальной встречи с кракеномведь плыть ему до меня пришлось бы очень долго.
Глава 15. Высвобождение
Меня сутки продержали в каком-то подвале, прикованном наручниками к трубе. Утром следующего дня мы сидели за столом в закрытом кабинете службы безопасности, передо мной стояла почти допитая чашка кофе. Напротив меня восседал мой врагмолодой и уверенный в себе, в модном костюме, чисто выбритый, с безукоризненной причёской. Все преимущества сходились на его стороне: он хорошо тренирован, у него под растёгнутым пиджаком томился в кобуре снятый с предохранителя пистолет, за его спиной дверь, а за дверью топтались несколько таких же, как он, в любую минуту готовых к действию.
За моей спиной торчало окно, но со стороны улицы на окне стальная решётка цвела железными цветочками на мою погибель. Когда я оборачивался, то видел сквозь мутные стёкла окна заросшую кустами пустую набережную и улицу с ржавыми трамвайными путями. Служба безопасности выбрала глухой угол города для своего логова. Никогда раньше тут не бывал.
Мой враг что-то беспрестанно говорил мне: угрожал скучным голосом. Ему плевать на мою жизнь, он легко расправился бы со мнойпросто, как червя, раздавили пошёл бы по своим делам. Но у него приказ постараться решить дело миром, и он этот приказ выполняет, почти равнодушный к результату. Потому-то меня не били, а поили кофе. Он на службе, и в делах службы исполнителен и аккуратен. Его мысли почти совпадали с его словами. Только в своих мыслях он презирал меня гораздо больше, чем на словах. Совсем не верил, что я могу кого-то убить. И уж точно не собирался меня отпускать.
Что ты в окно пялишься? Ты не вертись, ты думай. Отдай деньгии всё, говорил враг позёвывая. Или расскажи, где они. Ты позавчера помогал мочить курьеров. Не за просто же так. Всё всем ясно. Прикинь, что дорожеденьги или жизнь.
Я не слушал слов врага, зачем слушать пустые звуки, если у меня всё равно отсутствовали шансы выжить, потому что я, конечно же, ответил бы этому гадёнышу: «Нет». Из чувства собственного достоинства и простого изначального превосходства. Но даже если бы я согласился, меня всё равно убили бы. Моё мёртвое тело, как стемнело, протащили бы через трамвайные пути, через кусты на набережной, привязали бы к чему-нибудь тяжёлому и столкнули бы в реку. На корм сомам.
Когда представил себе жирных сомов, их белое мясо, понял, что хотел есть. Меня в подвале не кормили и не поили, и меня мутило от выпитого кофе. Обычно я кофе не пил никогда. Но ведь я оказался совершенно безоружным, даже ремня с пряжкой на мне не быловсё начисто отобрали, когда сажали в подвал. Не мог же я отказаться от чашки и блюдечка. Внутренне я чувствовал себя превосходно, голод не мешал. Жестом отчаянья я опустил ладонь на лицо, неловко поставив локоть на фарфоровое блюдце, которое, тихо хрупнув, треснуло пополам. Нарочито дрожащей рукой я потрогал осколки, нащупал острый край.
Извините, сказал я очень, очень усталым голосом. Но враг не заметил моей фразы.
Возникала необходимость, чтобы мой противник на той стороне стола показал мне свою шею, хоть немного, он держал голову опущенной слишком низко. Не раздумывая, левой рукой я высоко, как только мог, поднял вверх пустую кофейную чашку. Этот, на другой стороне стола, сразу напрягся и взглянул на чашку в моей левой руке, его холёная клешня инстинктивно дёрнулась к пистолету. Он лишь чуть-чуть приподнял подбородок, но мне этого хватило. В то же мгновение правой рукой я метнул половинку блюдечка. Осколок полетел, как белая хищная рыбка, бросившаяся на добычу из засады, и глубоко вошёл острым кончиком в горло моего врага, разорвала трахею, вены и артерию. Никогда не умел бросать ножи, чтобы втыкались, а теперь сумел точно вонзить фарфоровый осколок, но почему-то не удивился себе. Я совершенно перестал удивляться. Особенно себе. Враг булькнул кровью, тихонько прохрипел пару секунд и умер. Погасла его последняя мыслишка: «Как же так» Его безупречно белоснежная рубашка сразу же превратилась в красную и мокрую. Сырая алость быстро и неестественно расползалась на белом. И снова меня, как и два дня назад, странно взбодрил запах и вид крови моего врага.
Я бесшумно уложил труп на пол. Пистолет убитого сам лёг в мою ладонь. Оружие, по всему видно, любит живых хозяев. Глушитель лежал у трупа в боковом кармане мокрого пиджака, у такого не могло не быть глушителя к пистолету. Я накручивал скользкими пальцами металлический цилиндрик на ствол и говорил мертвецу:
Да, вот так. Только без обид. Ладно? Я только что извинился за твою безвременную уродскую смерть. Такое случается с шакалами, если они тявкаю, на кого не следует, я разговаривал, нёс чушь только для того, чтобы те, за дверью, слышали чьи-то голоса в кабинете и не волновались. Глушитель долго не хотел вставляться в резьбу. Мой опыт общения с огнестрельным оружием был всё-таки крайне не богат. Через полминуты, всё же подготовив пистолет, я вытер скользкие пальцы о занавеску. На занавеске остался изящный узор следов крови, напоминавший иероглифы.
Я недолго постоял у двери, слушая звуки и мысли, и определил, что за дверью находятся три человеческих мозга. Потом я выпал спиной вперёд из двери кабинета в коридор. Пока падал, выстрелил два раза почти наугад, и продолжал стрелять лёжа на спинеубил всех трёх врагов в коридоре. Никто из них толком не успел даже дёрнуться. Снова меня недооценили. Хроническая смертельная болезнь.
Пришлось втащить мёртвые тела в кабинет из коридора. И хорошо, что никто не увидел, как уже немолодой солидный мужчина напрягаясь волочит кровящихся покойников за ноги, а потом затирает пол от крови кусками сухой одежды тех же покойников. Во-первых, это определённо смотрелось нелепо, я наверняка выглядел глупо, а потому чувствовал бы себя очень неловко, если бы меня увидели. А во-вторых, обнаружение меня в этаком положении скорей всего приводило к ненужной суете с перестрелкой и непредсказуемым результатом.
Однако всё прошло гладкопростое везение. Или непростое. На моей одежде почти не оказалось капель крови, и я сумел благополучно выйти из здания, махнул в окошко охраннику каким-то удостоверением, которое я забрал у одного из убитых. А на улице как-то неожиданно легко поймалось такси, которое я поменял в центре города на другое. Я ушёл от врагов, но ощущения победы не возниклочто-то лишь начиналось.
Но в кабинете с четырьмя трупами я всё же оставил записку: «Забудьте про меня и деньги, а я больше никого из вас не убью». Написал кровавым пальцем на белой стене. В самом деле, почему бы им было про меня не забытьмиллион в евро не слишком крупная сумма для очень солидной компании в большом городе.
Глава 16. Морской Змей
Большинство мыслей этого мира поражали примитивной простотой: о еде, то есть о собственной сытости; о случках, о поисках партнёра или партнёрши; о том, чтобы не быть съеденным, а съесть кого-то самому. Мне быстро наскучило просматривать такие мысли. Противно бесконечно обсасывать чужие банальности.
Мне очень импонировала цивилизация свободно мыслящих весёлых хищниковдельфинов и вообще всех китов. Уж им-то вовсе не нужно было скрывать свои мысли, простые и ясные, как бы просвеченные солнцем до самой своей глубины, а глубина там присутствовалая-то знаю, я часто беседовал с дельфинами ни о чём. Дельфины никогда ничего не строили, не обживали пещер, как, допустим, я, не стремились к могуществу в любой форме и покорению чего бы там ни былодля них всякое подобное стало бы обузой, помешало бы легко кочевать по просторам океана, свободно размышляя обо всём, что видели и слышали. Дельфинысамые лёгкие и самые наслаждающие лёгкостью бытия разумные существа.
Между тем, и самые могучие создания мира жили именно в океанегигантские морские змеи, настолько громадные, что съедали акул так же легко, как я миниатюрных коралловых рыбок. На проверку змеи-гиганты оказались земноводнымиэтакими двоякодышащими тритонами-переростками, лишёнными конечностей. В воде они дышали внешними жабрами и кожей и не нуждались в том, чтобы всплывать на поверхность за воздухом. Жабры изящными сплетениями веточек свисали с их щёк. Но самая главная особенность гигантов состояла в том, что я не мог прочитать ни одной их мысли, как ни старался. А я очень старался, но никаких мыслей не услышал, а так толькоклубок элементарных инстинктов, еле-еле годных на то, чтобы безбедно жить и хищничать в океане. И моему гипнозу примитивность змей никак не поддавалась. Тут гнездилось явное противоречие, и сидела в засаде какая-то тайна.
Тайны всегда давят на меня нестерпимыми плитамине выношу тайн в моём океане. Несколько сезонов подряд я придумывал, готовился, выращивал на себе особый орган, способный проникнуть в мозг морского змея, а когда почувствовал себя готовым, то просто нашёл самого ближайшего ко мне змея.