В контракте черным по белому было написано: тридцать работ в месяц. Неважно, скульптура это, графика или живопись. Тридцать работ для реализации на внутреннем художественном рынке США. Госпожа С. Лилит взяла на себя сбыт его полотен, но взамен потребовала, чтобы за каждую в срок не сданную картину (в контракте это расплывчато называлось «art-object») Дима платил ей неустойку: один процент усредненной рыночной стоимости его арт-объекта в день.
Чем дороже стоили картины Димы, тем дороже ему обходился каждый день его простоя. Динамо-машина для выработки энергии творческого разрушения всё время требовала новых и новых шоковых впечатлений. Жалкое зрелище откушенных петушиных голов ее уже не удовлетворяло.
К счастью для незадачливого Димы, тот же старичок-куратор познакомил его с Диего, художником из Колумбии. Он создавал такие арт-объекты: развешивал на голых электропроводах бездомных кошек и собак, а затем врубал ток и наблюдал, как орущие животные зажариваются заживо. Обычно Диего снимал это на видеокамеру, а затем демонстрировал запись в каком-нибудь выставочном зале, на стенах которого развешивались опаленные шкуры несчастных жертв колумбийского гения. От арт-шоу художника-живодера Дима получал мощный заряд негативной энергии, которая помогала ему и дальше творить безобразные кровопускания пока что на холстах.
Но со временем даже вид вопящих от боли животных перестал работать. Нужны были радикальные действия для сублимации энергии ненависти, которая помогала Диме творить арт-объекты на продажу. Своей проблемой он вновь поделился со стариком-евреем. Тот молча выслушал художника, печально посмотрел на него и предложил для начала обратиться к врачу-психиатру. Или же, на худой конец, сходить к психоаналитику, чтобы тот ему морально помог.
Художник предложение отринул и популярно объяснил на русском матерном, что он думает о психоанализе и о всех врачах вместе взятых. На это старик ответил, что Диме неплохо бы начать во что-то верить, но Бог человеку с таким складом ума явно не подходит, и предложил обратиться к антиподу Бога Дьяволу.
У нас здесь, знаете ли, Дима, как в Одессе, всё есть. Так что, если хотите, можете сходить на службу к сатанистам. Организуем.
В районе Ист-ривер, на пересечении 14-й Восточной улицы с авеню D, в одном из подвалов неприметного складского здания действительно оказалась церковь сатаны.
Дима сходил туда на службу пару раз, но разочаровался в увиденном. После экспериментов Диего с животными сатанинская служба показалась ему просто детским садом. Все эти тарабарские бормотания на латыни, чтение молитв задом наперед, перевернутые кресты и черные стены Развлечение для слабонервных интеллигентов-христиан, требующих новых пикантных развлечений, как решил Дима. Правда, кое-что он у сатанистов оценил и даже взял на вооружение. Это право первой крови (они пили теплую кровь жертвы из чаши по кругу) и секс в ритуале (и обливали совокупляющихся на алтаре капища кровью только что убитого жертвенного животного).
Именно с тех пор Дима пристрастился пить кровь живых домашних животных. По утрам он высасывал, как вампир, кровь из куриц и петухов и чувствовал, как вместе с ней он поглощает дух жизни птиц и как их плоть постепенно застывает, превращаясь в мертвую.
Теперь картины художника начали пугать даже его самого до такой степени, что по ночам он боялся спать в мастерской. Со всех сторон на него глядели полулюди-полузвери, терзающие плоть орущих, переполненных ужасом и болью таких же то ли людей, то ли зверей.
Но притягательная сила ненависти, которая рождала в Диме это искусство, будто толкала его попробовать что-то еще более экстраординарное, нежели просто пить кровь живых петухов.
Как-то вечером, шляясь по ист-риверскому парку, около Вильямсбургского моста он познакомился с черномазой шлюшкой, немолодой, лет сорока, и снял ее на всю ночь за двести баксов и бутылку водки. Водку они тут же и распили вместе, а затем совершенно опьяневшую негритянку Дима оттащил в ближайший заброшенный парковый грот, заваленный пластиковыми мешками с мусором, и принялся сладострастно насиловать. Мускусный ли запах несвежего женского тела, черная ли кожа, выпитая ли водка подействовали на него или же всё сразу, но Дима перочинным ножом вскрыл пьяной шлюхе сонную артерию и впервые напился человеческой крови. Остановился только тогда, когда его первая жертва перестала хрипеть и безжизненно обмякла. Облил тело шлюхи остатками водки, завалил пакетами с мусором и уходя, поджег.
Дима нимало не смутился совершённым. Наоборот испытал небывалый эмоциональный и пьянящий подъем духа. Именно с этой ночи, как сам считал, он наконец обрел себя в искусстве и разрешил все свои психологические проблемы. Нашелся тот самый материал, которым питалось отныне его творческое alter-ego. А взамен Дима получил уверенность в собственных силах и материальные блага окружающего мира.
3
Дима Бзикадзе вернулся в Столицу столь же неожиданно, как в свое время покинул ее. Самое смешное он прибыл без гроша в кармане, с чемоданом, полным несвежего белья, в спешке захваченным с собой. По правде говоря, Дима из своей нью-йоркской мастерской попросту сбежал, дабы скрыться от преследований городской полиции.
Разумеется, его новое увлечение убивать проституток во время полового акта для нью-йоркской общественности не осталось незамеченным. Когда количество найденных трупов перевалило за десяток, местная полиция занервничала и преступила к полномасштабному расследованию.
По всем местным телеканалам прошла серия репортажей о новом сексуальном маньяке, которого пресса окрестила ист-риверским вампиром. Население квартала только о нем и говорило.
Все жертвы были цветными проститутками, так что за большинством из них полиция стала негласно наблюдать. Это оказалось не очень сложно. Разношерстные и разнокожие обитатели квартала с готовностью поддержали полицию, добровольно сообщая о подозрительном поведении клиентов жриц любви.
Беспечный Дима, довольно плохо зная язык и не следя за новостями, первое время по-прежнему продолжал снимать проституток, предпочитая метисок и негритянок. Парочку из них он зарезал, и от поимки его спасло только то, что дамы принимали клиента на дому, у себя в квартирах, а не в номерах.
Немного позже старик-антиквар, с которым Дима в последнее время жизни в Нью-Йорке почти что подружился, сообщил ему, что после убийств, наделавших немало шума, всех проституток района от Вильямсбургского моста аж до моста Квинсборо негласно контролирует полиция, а местные выслеживают подозрительных личностей. Тогда Дима понял, что ему нужно остановиться на время или что-то кардинально изменить, чтобы избавиться от постоянной необходимости создавать арт-объекты на продажу.
Так у художника родилась шальная идея. Он задумал жениться на своем арт-менеджере Саре Лилит в надежде, что к мужу она будет относиться иначе, чем к компаньону. На худой конец постараться влюбить ее в себя и вертеть ей потом, как угодно. Дима поделился мыслями со стариком-евреем, но тот лишь печально покачал головой и начал его отговаривать, при этом довольно странно выразился:
Дима, мой вам совет: не трогайте госпожу Лилит и не домогайтесь ее. Эта дама типичная vagina dental.
На вопрос о значении слов vagina dental Дима получил ответ, что это по-латински влагалище с зубами. Мол, такая женщина, как Сара, пожирает мужиков, высасывая из них все соки.
У нее восточная кровь, добавил старик. Она откуда-то из Северного Ирака, а мать ее родом из Курдистана. Со слов Сары знаю, что мать звали Лайлой, а фамилия Lilith. Так она пишется по-английски. А представляется Сара всегда как госпожа Лилит, а не Лилиз, как было бы правильно. Лайла была художником-керамистом, делала горшки очень своеобразные. Эта манера получила название whippoorwill-style. А отец Сары какой-то немец, то ли лингвист, то ли этнограф, по фамилии Хекснфюрер. У нее еще есть сестра, но я ее никогда не видел.
Тем не менее, советом старика Дима пренебрег и принялся реализовывать свой отчаянный план. Первая часть у него получилась на удивление легко. Уже через пару дней госпожа Лилит лежала под ним, широко раздвинув ноги, и тихо постанывала, пока Димина мотыга окучивала темно-бордовое влажное поле сариной промежности.