Ураган закончился, моросил дождик. «Скорая» еще не уехала. Тело, укрытое простыней, заталкивали на носилках в машину. Рыдающую Варвару тактично отстранили. Она истошно восклицала: «Куда вы его везете?!» «В морг, гражданочка, куда же еще? урчал плечистый медработник. В морг судебной медэкспертизы, утром будут вскрытие делать. Так положено, такая процедуразаконы читайте. Утром подъезжайте, все оформите, ближе к вечеру сможете забрать тело. Да вы не сомневайтесь, он мертв. Уж если врач сказал в моргзначит, в морг»
«Скорая» отъезжала, теряясь за припаркованными машинами. Варвара стояла посреди дорожки в одном тапке, потрясенно смотрела вслед. Сосед Виталька что-то сочувственно говорил, потом взял ее под руку, повлек к подъездуона шла, как робот. Рассосались остальные зрителини живых ни мертвых. Остался только я. Снова шевельнулась интересная мысль: почему же только меня шибануло? Впрочем, хорошо, что другие не пострадали
Я свыкался с новым состоянием, не находил в нем ничего ужасного или сверхъестественного. Звучала въедливая музыкато отдаляясь, то нарастая. Я мог перемещаться по пространству, не шевеля ногами. Но куда податьсяи зачем? Я обладал суперсилой: мог летать и проходить сквозь стены. Я понимал, что умер, но эмоции были приятные: меня окружали спокойствие и умиротворение. Рассасывалась легкая досада, что доставил неудобство Варваре (но это пройдет, мы знакомы всего полгода); что мама узнаета это страшно, когда хоронишь собственных детей. Римма Казаченко, моя секретарша в офисе детективного агентства «ЧП Ветров», возможно, всплакнет, кое-кто еще по мелочам. Не говоря уж о том, что российский частный сыск понес такую тяжелую утрату
Музыка в ушах делалась громче, торжественнее. Я уже не обладал свободой передвижений«казачья вольница» оказалась недолгой. Я отрывался от земли, всасывался в бледно освещенный тоннель. Пространство и время деформировались, я находился вне физических категорий. Материальный мир пропадал, оставался за кадромтемный двор родного дома на улице Советской, наваленные бурей ветки, оборванные провода, поблескивающие от дождя крыши машин. Я уходил от всего этого, втягивался во что-то мерцающее, извилистое.
Невозможно описать, что я делалпадал, поднимался, летел или плыл. Это было не совсем то, что описывают люди, пережившие клиническую смерть. Не было широкого прямолинейного тоннеля, залитого светом и устланного ковровой дорожкой. На освещении здесь экономили. И создавалось впечатление, что меня отправили на тот свет через заднюю дверь. Не было сопровождающегони демона, ни Святого Духа. Все ужасно заняты? Оборвалась слабо освещенная извилистая шахта. Я находился в субстанции, которую невозможно описать, совершал медленные поступательные движения. Впереди был свет, но очень далеко. Я был уже не одинок, попадались личностиаморфные, невразумительные. Они представали, как за оболочкой мыльного пузыря. Встречались конкретные лицаво всяком случае, в моем восприятии они ассоциировались с лицами. Я видел своего отца, скончавшегося несколько лет назад. Он совсем не изменился, такой же морщинистый, седойсмотрел с печалью и сожалением. Он что-то говорил, но я плохо понимал, улавливал лишь одну мысль: огорчительно, сын, но теперь мы будем вместе, у нас целая вечность в запасе! Я видел свою покойную бабушку Алевтину Максимовнуона скончалась, когда я был ребенком, но хорошо запомнил ее лицо. Удивление, белые одежды, седые волосы, заколотые гребенкой. «Ох, рано ты к нам попал, Никитушка, пожить бы тебе еще немного»
Я им что-то отвечал, парил в светлеющем пространствебездонном, без краев. Свет был близкояркий, но не слепил. Все вокруг теперь было пронизано светоммягким, золотисто-желтым, я никогда не видел на земле такого света. Он колебался, менял переливы. Страха смерти не былони отчаяния, ни обиды, ни жалости, что покинул еще вполне пригодное к употреблению тело. Все становилось ровно, покойно.
Со мной разговаривали духи без лиц, в них не было чего-то зловещего или угрожающего. Я путешествовал по тонкому миру, в который, если верить некоторым людям, убывает душа после смерти, чтобы занять предписанное ей место. А еще это своеобразный «жесткий диск», служит накопителем и хранителем информации из материальной Вселенной. Все нормально. Жизнь не удаласьможет, смерть удастся? Как странно, я еще сохранялся как индивид, но личность уже распылялась, я становился частью чего-то большого, и это нисколько не огорчало
И вдруг я уткнулся в незримую преграду. Словно натянули поводок, привязанный к лодыжке, завершилось путешествие по неизведанному миру. Меня не пускали, крепко держали. Путешествие прекратилось, свет не приближался.
Я начал волноватьсяпочему меня не пускают? Я хочу тудадальше. Я не хотел обратно в тело! Здесь хорошо, спокойно, а там что? Меня поволокло обратно, я был расстроен, возмущен. Что за агрессивное вторжение в чужое личное пространство!
Свет становился блеклым, меня по-прежнему окружали существа, мелькали в обратном порядке лицаони словно улыбались! Меня засасывало в знакомую шахту, я бился об острые углы и чуть не физически ощущал боль. Отчаяние, бессилие что-то исправить. Я хочу обратно в рай!
С чего я взял, что там был рай? Структура тонких миров куда сложнее банальных представлений верующих. Я испытывал дискомфорт, меня окружало что-то темное, недружественное. Я снова слышал голосатеперь ехидные, вкрадчивые. Они нашептывали, вгрызались в меня. Я различал слова, понимал смысл. «Не время еще, Никита Андреевич, вам нужно вернутьсятак повелели свыше. Успеете еще, всему свой час Впрочем, у вас есть свобода выбора Мне казалось, что надо мной решили подшутить, хотите, возвращайтесь к себе, на обжитую, так сказать, жилплощадь. Хотитев новое теломожем устроить. Скажем, вот в эту симпатичную женщину, что лежит рядом с вами, она умерла, но что не сделаешь для хорошего человека? Вполне такой сносный бюджетный вариант»
Надо мной определенно издевались!
«А вы еще что за личность? хрипел я. Возможно, и не хрипел, даже рта не раскрывал, но казалось, что делаю именно это. Что вы хотите? Отстаньте от меня»
«Не личность, а сущность, Никита Андреевич, въедалось в мозг. Скажем таквысокого порядка. Впрочем, вам это знать необязательнотолько мозги себе свернете. Всему свой час, как говорится Хорошо, не будем подвергать вашу душу пошлым экспериментам. Удачи вам, Никита Андреевич»
Жадный вдох, рывок Я очнулся в темноте, на чем-то жестком и неудобном. Голова была пуста, как дырявый молочный бидон. Что это былоя запрыгнул в свое тело, как в брюки? Меня трясло, было холодно, зубы выбивали морзянку. Никакой какофонии в ушахсплошная тишина. Я дышал! Прерывисто, хрипло, с пробуксовками, нодышал! Я чувствовал запахи в помещениипрямо скажем, не очень приятные
Где-то далеко угадывался тусклый прямоугольник светадверь с окном из мутного рифленого стекла. Я сел, свесил ногиупала простыня. Я лежал на какой-то каталке. Рядом аналогичная, справа через проходтаких целый ряд.
Я стал себя ощупывать. Очень мило, меня раздели. То есть совсем. Я отдышался, постарался взять себя в руки. Я точно был живдышал и все чувствовал. На голове все дыбом. Я все-таки вернулся. Пока это было единственное, что закрепилось в сознании. Со мной недавно разговаривали? Я не личность, я сущность Безумный сон? Или у существ, населяющих тонкий мир, тоже есть чувство юмора? Машина «Скорой помощи» во дворе, Варвара, заламывающая руки, пропавшая год назад Катя Саульская в подъезде
Воспоминания загружались неторопливо, с пробелами. Душа металась, рвалась с вещами на выход. Я физически чувствовал, как шевелятся волосы на голове. Глаза привыкали к полумраку. Просторное помещение, высокий потолок. Больничные каталки (или что-то другое) в несколько рядов с узкими проходамино достаточными, чтобы выкатить их с «парковки» и развернуться.
Это морг? Под простынями находились мертвые телая не видел ни одной свободной каталки. Что за женщина рядом со мной? Мне говорили о какой-то женщине Я спустился босыми ногами на холодный пол, затаил дыхание, приподнял соседнюю простыню. Чуть не вырвало. По соседству лежала женщинавроде не старая, темноволосая. На лице искаженная маскаполумрак ее не столько скрывал, сколько подчеркивал. Я попятился, заскрипела конструкция, в которую я оперся спиной, сдвинулась с места. У этих существ реальное чувство юмора Доходило медленносквозь недоумение, полное неприятие случившегося. «Куда вы его везете?!» «В морг судебной медицины, гражданочка, утром будут делать вскрытие. Так положено, такая процедура» Но я не хочу, чтобы мне делали вскрытие! Я снова себя ощупывал. Никаких шрамов во все пузо, ничего такого. Я умер, пережил клиническую смерть, а потом вернулся. Возможно ли такое, учитывая, что медикам не удалось реанимировать меня на месте? Готов ли я это выдержать?