Домой она возвращается ближе к полуночи, шатаясь от усталости. В метро буквально на одну минуту закрывает глаза, и в итоге поезд уносит ее на конечную станцию. Сама добавила себе лишних полчаса пути, дурочка.
Сандугаш голодна как дворовый пес, однако настроение у нее хорошее. У нее есть работадва удачных кастинга в один день. Соседки ревниво расспрашивают ее об успехах. Сандугаш хочется рухнуть в постель и забытьсяведь завтра будильник снова зазвонит в половину седьмого. Но не получаетсяу одной из девушек радость, ее утвердили на обложку журнала о здоровом образе жизни. По этому поводу все пьют шампанское и едят запретный торт «Прага».
Сандугаш тоже перепадает кусочекэто будет ее ужин.
Примерно в таком темпе и проходили ее будни. И кто бы ей раньше сказал, что работа модели настолько нелегка.
Но Сандугаш знала, что ее ждет нечто большее. Кому-то показались бы наивными такие амбиции, ведь девяносто процентов моделей верят, что однажды их лица украсят американский Вог. Это пахота ради мечты, ради улыбки фортуны и одного шанса на миллион. Но вера Сандугаш больше напоминала не фантазию, а предчувствие. И потом, объективно она вполне годилась на роль той самой избранницы, которая поднимется на Олимп и сорвет большой куш. У нее было необычное лицо, нештампованная яркая красота. В агентстве верили в нее. Она даже слышала, как один из букеров сказал о ней: «Это наша ставка! Типаж в трендеинопланетянка». Кроме того, с ней было удобно работатьона никогда не опаздывала, ни на что не жаловалась, не требовала специальных условий, была приветлива и мила. Старалась вести себя как профессионал, а это в модельном бизнесе очень ценится. Из сотен девушек, попавших в агентство, только десятки способны месяцами выдерживать такой ритм жизни. Для этого требуются не только работоспособность и умение играть на длинной дистанции, но и холодность к искушениям. Юной красотке иногда бывает трудно отказаться от вечеринки на яхте с участием звезд эстрады ради очередного кастинга в восемь утра. Сандугаш была рабочей лошадкойровный характер, привычка к труду и талант верно расставлять приоритеты.
5.
В тот день была съемка для каталога интернет-магазина. Такая работа известности не принесет и портфолио не украсит, зато платят за нее достойно. Сандугаш досталась эта работа чудомее внешность считалась слишком яркой для «каталожной» модели. Для таких съемок обычно выбирали типаж «девчонка из соседнего двора» лицо модели не должно было отвлекать внимание от платьев, которые она представляла. Но ранним утром в день съемки выяснилось, что одна из моделей ночью попала в больницу с приступом почечных колик, и менеджер агентства позвонил Сандугаш, точно зная, что она способна мгновенно собраться, приехать без опозданий и никого не подвести.
К девяти утра модели собрались в гримерной арендованной фотостудии.
Их было четверо. Юленька, похожая на русалкурусые волосы ниже пояса, бледное лицо с огромными серыми глазами и маленький рот сердечком, ей было всего шестнадцать лет, и это была ее первая модельная работа. Волновалась она так, как будто бы снималась для календаря Пирелли.
Алла, модель плюс-сайзнадменная шатенка с недовольным выражением лица. В России не так много профессиональных плюс-сайз моделей, и требования для них жестче, чем для остальных. У плюс-сайз модели должно быть маленькое худое лицо без намека на второй подбородок, крепко сбитое телопусть сорок восьмой размер, но никаких бугорков и жировых валиков, и подиумные пропорции. Это физиологическая редкость, поэтому у таких девушек всегда было много работы. Учитывая, что в последние годы в моду вошел боди-позитивкультура принятия своего тела вместе со всеми его несовершенствами. В случае с плюс-сайз моделями это было откровенное лицемерие, потому что их тела были как раз совершенными. Тела богинь. Роскошные формы, длинные ноги и прекрасные лица. Однако мир, столько лет культивировавший анорексию, продолжал считать несовершенством все то, что отличалось от подросткового нулевого размера. Алла участвовала в лучших показах, снималась для обложек и собиралась переезжать в Нью-Йорк, где ее уже ждал жирный контракт, поэтому к каталожной съемке она относилась как к досадной необходимости, вынужденному реверансу в сторону агентства, слепившего из нее звезду.
Валерия, мулатка с кошачьими скулами и выкрашенными в платиновый тугими колечками жестких волос.
И Сандугаш.
Гримера выделили только одногопредполагалось, что пока будут ставить свет и нумеровать платья, он успеет поработать над лицами всех четверых. Звали его Тимофей, и Сандугаш радостно с ним поздороваласьим приходилось пересекаться на других съемках. Тот тоже преувеличенно обрадовался и на европейский манер трижды поцеловал воздух возле ее блестящих от крема щек.
Тимофей был чем-то похож на нее самутоже рабочая лошадка. Несколько лет в мире моды не испортили его характер, не раздули его эго. Он брался за любую работу, которую предлагало агентство, не отказывался ни от рассветных, ни от многочасовых, ни от натурных (даже на двадцатиградусном морозе) съемок, и никакие обстоятельства не могли его заставить попросить прибавку к гонорару. Поэтому его ценили, приглашали часто, и в иные месяцы он зарабатывал больше звезд профессии.
И он казался немного странным, как и сама Сандугаш. Тихий, малоразговорчивый, задумчивый. В перерывах все время читал в уголке. Одет был скромнотемные джинсы и серый свитер. Отросшие светлые волосы собирал в хвостик простой аптечной резинкой. У него был высокий лоб и ясные зеленые глаза, и было в нем что-то мальчишеское, нежное, наивное, и лицо его располагало к улыбке. Внешне он напоминал скорее студента философского факультетаразве что любовь к селективной парфюмерии могла выдать в нем служителя культа моды. Но не у всех было настолько тонкое и обоняние, чтобы обратить внимание на сложносочиненное облако ароматов, его обычно окружавшееветивер, сандал, гваяковое дерево, горький шоколад. Это был запах путешественникавыжженные солнцем степи, тропические леса, морской ветер, мокрый песок. Запах человека, который ищет свободу.
А ведь он мог стать звездойнастоящей звездой. У него был талант преобразить любое лицо, почти не внося в него изменений. Он не рисовал на лицах моделей маскинет, Тимофей несколько секунд изучал холст, с которым ему предстояло работать, потом закрывал глаза, как будто к чему-то прислушиваясь. А потом, трогательно закусив нижнюю губу, несколькими взмахами многочисленных разнокалиберных кисточек делал из обычной красивой девушки произведение искусства.
Ходили слухи, что Тимофею много раз предлагали перебраться на Рублевку штатным визажистом к то одной, то другой светской львице. Деньги сулили баснословные, но всегда получали отказ. Ему нравилась именно та жизнь, которую он для себя и выбрал. Сандугаш его за это уважала. За то, что в таком юном возрастеа ему едва ли было двадцать пятьне был готов продать обретенное счастье.
Девушки относились к Тимофею как к мебелине стеснялись обсуждать при нем свои дела, сплетничать об интимном. Во-первых, в шоу-бизнесе сильно нарушены личные границыэта вечная толкотня тесных гримерок, все друг при друге по сто раз переодеваются, одалживают друг у друга бритвенные станки и тампоны, обмениваются координатами пластических хирургов и гинекологов, какой уж тут интим. Во-вторых, он настолько редко подавал голос, что воспринимался почти другим биологическим видом. Можно ли сплетничать при слоне? А почему нет, кому он передаст, он вообще не умеет разговаривать!
Вот и сейчас Алла и Валерия наперебой хвастались остальным своими новыми любовниками (впрочем, все это было небрежно оформлено в виде жалобтак им казалось приятнее), Юленька смотрела на них снизу вверх, как служительница культа на кровожадное божество, Сандугаш с интересом слушала, складывая эти диалоги в копилку модельных московских впечатлений.
Мой-то итальянец, лениво тянула Валерия, потряхивая своими кудряшками-пружинками. Хочет, чтобы я насовсем перебралась. А я ему такаяну не зна-а-аю, мне слишком мало лет для того, чтобы осесть в замке на Сицилии.
В замке? простодушно ахнула Юленька, еще не привыкшая к декорациям безумного модного мира и к сложносочиненному, как платье Марии Антуанетты, красивому вранью.