Кaпджек запнулся, его мужские сиськи затряслись.
- Ну, нет, мы прошли Риф Дьявола, и ты права, это был Миксиновый угорь. Я всегда их путаю, понимаешь? Уродливые педики выглядят одинаково... Я имею в виду угрей, а не япошек. Затем я высадил свою команду на острове Святой Марии, где встретился с японским рыбным брокером.
- Я слышала, ты высадил свою команду на Кент-Айленде, - сказала Джун.
Это второе замечание вызвало у толстого пьяницы приступ раздражения.
- Ну, ты неправильно расслышала, маленькая леди, и это не имеет значения, и да, у меня есть для тебя работа. Мне нужно покрасить лодку изнутри и снаружи, каждый квадратный дюйм. Пятьдесят баксов в час, и это, вероятно, продлится все лето.
Джун не удержалась и спросила:
- В чем уловка?
- Уловка?
- Ну же, капитан. Ты пытался залезть ко мне в трусики, сколько я себя помню, и никто не платит пятьдесят долларов в час за покраску лодки. Если эта плата идет вместе с занятием со мной сексом, то забудь об этом.
Кaпджек отбросил назад свою старую бородатую жирную физиономию и захихикал, как ведьма.
- О, девочка, ты просто бунтарка! Это правда, я был похотливым в свое время, и девчонки следовали за моим членом по улице, как за гребаным Крысоловом, и не без причины. Но те дни прошли. Я стар как Моисей и толст как Будда, и я настолько наполнен спиртным, что меня даже не нужно будет бальзамировать, когда я умру. Дерьм-о-о, если хочешь знать правду, я могу надрачивать член, как рыжий пасынок- подросток, и все равно не смогу заставить его "встать", не говоря уже о кончуне.
Джун вздохнула.
- На самом деле, капитан, мне не нужно было знать правду с таким количеством деталей.
- Поверь, больше всего на свете мне хотелось бы вонзить свою твердую дубинку под хвост девчонке и трахать ее, пока она не кончит так сильно, что ее глаза выскочат из орбит, но нет, боюсь, что мне будет легче играть в бильярд куском переваренных спагетти. А диабет только усугубляет ситуацию, - cтарый, просоленный пес поднял одну ногу, подтянул вверх отворот на брюках и показал обесцвеченную лодыжку толщиной около 6 дюймов. - Чертова дрянь заставляет мои лодыжки распухать, как ливерная колбаса Russard, и это не дает вставать члену. Кстати, о ливерной колбасе, это правда, что я слышал? Что тебя уволили из мини-маркета за то, что ты долбила ливерной колбасой свою тропу удовольствия?
- Нет! - взорвалась Джун. - Это НЕПРАВДА!
Кaпджек вяло пожал плечами.
- Тебе нечего стыдиться, милая. Женщина имеет полное право воткнуть в свою коробку с подливкой все, что хочет, будь то ливерная колбаса, французский багет, кегля для боулинга, большой рулон теста для печенья, жареная свининa на вертеле
- Я все понялa! - крикнула Джун, ее лицо стало еще розовее.
- В любом случае, сладкая, краска на палубе лодки не заперта, начинай прямо сейчас, если хочешь. Если что-нибудь понадобится, - он ткнул большим пальцем назад, - я буду в баре.
И все? Вот так просто, у меня работа на пятьдесят баксов в час?
Так казалось.
- Э-э, Спасибо, капитан.
- Сойду на берег, сладкая, - сказал он, хромая вниз по трапу. - О, я забыл. Сначала спустись на нижнюю палубу, потому что я еще не забрал краску для наружных поверхностей, плюс мне нужно починить подъемник, - и он заковылял к бару.
Джун спустилась к пристани, где была пришвартована 42-футовая Гвендилин Роуз, старая колымага, но все еще пыхтящая после трудовых десятилетий. Перед трапом громоздилась пирамида из 4,5 литровых банок с краской. Все необходимые ей припасы были прямо здесь, в стационарном хранилище. Времени на раздумья не было, поэтому она сняла крышку с банки, присела на корточки и начала мешать. Ее первая связная мысль была знакомой: Черт, я возбуждена как сука! Неожиданная удача привела Джун в отличное настроение, а когда она была в отличном настроении... соки текли рекой. Я, должно быть, сексуальная маньячка, - заключила она, - моя щель уже влажная, хотя я никогда не занимаюсь сексом ни с чем, кроме вибраторов, сосисок и овощей. Краска на эпоксидной основе размешивалась с трудом, но она этого не сознавала. Я, наверное, помешана на оргазме, но бывают вещи и похуже. В этом ее положении (сидя на корточках) промежность вплотную прижималась к ее уже пульсирующему лобку. Чего бы я только не отдала за мужчину прямо сейчас, большую гребаную ГЛЫБУ с членом, размером с детскую ногу и яйцами, размером с утиные. Да, что-то вроде этого, скользящего в ней и ударяясь, как поршень трюмного насоса, было бы именно тем, что доктор прописал. Это желание было настолько сильным, что она почувствовала сильное искушение сделать перерыв, спуститься в трюм и дать горшочку с медом поработать. Она без проблем могла засунуть туда кулак, и только несколько поворотов должны были вызвать взрывной оргазм. Но нет, с моей удачей кто-нибудь увидит... И это будет еще хуже, чем ее предыдущее унижение в мини-маркете.
Она вернулась к перемешиванию, и
Ох, блядь. Только не это.
Та статья в Cosmo не шутила о сорокалетних женщинах. У нее, должно быть, избыток гормонов, потому что ее приседания и продолжающееся давление шорт на промежность, сжимающее ее тайный сад, продолжали ее приятно возбуждать. Она снова задумалась о своем фантомном поклоннике, о безликой арматуре чрезмерно мускулистой плоти, о ногах, широких и твердых, как железнодорожные шпалы, и о руках размером с обеденную тарелку, манипулирующих ею, как мешком с арахисом, срывающих с нее топ, стаскивающих шорты и кладущих ее на живот, как образец для испытаний. Ее ягодицы раздвинуты, а потом
Хррррр-ХАРК!
комок слюны, размером с мяч для гольфа, упал прямо в ее анус. Нет, нет, не туда! - подумала она. - Нет, не туда!
Ответом на ее мысленную мольбу было быстрое введение этого совершенного, пульсирующего, с прожилками члена диаметром с теннисный мяч. Щеки Джун вспыхнули; от первого же толчка у нее перехватило дыхание. Но как только начался этот бессмысленный ритм
O, да, туда! - подумала она. - Да, да, туда!
В самом деле, она чувствовала, как рука двигается вверх в ее заднице. Неужели он пронзал ее до желудка? В этот своеобразный момент абстракции Джун пришло в голову, что иногда женщине больше всего на свете хочется, чтобы ее просто наполнили, использовали как контейнер с мясом и заполнили до отказа, нафаршировали, как индейку, пока не останется места, чтобы еще что-то впихнуть.
И если это то, чего на самом деле хотят женщины, то это Джун сполна получала в разгар этой влажной, отвратительной, изматывающей фантазии.
Ее пьянящее ликование могло быть выражено только одним словом: Охуевающе!
Невероятная эрекция двигалась туда-сюда как поршень и тот факт, что он проделывал это, не обращая на нее никакого внимания, было еще более восхитительным. Потребность в поклоннике лишила ее всякой индивидуальности: она больше не была мыслящей, живой американской женщиной, она была извивающейся, вздрагивающей, бессмысленной вещью, которая использовалась исключительно как вместилище животной похоти фантома.
И это было просто прекрасно по отношению к Джун! Моя задница фаршируется, как туалет на заправке... и это мне НРАВИТСЯ!
Фантом, должно быть, весил фунтов 400, и все это были мускулы, и когда он лег плашмя, он расплющил Джун, как Твинки под шлакоблоком (если бы онa былa наполненa сливками, как Твинки, это было бы сейчас повсюду!) Из нее вышел весь воздух, язык высунулся. Потребовалось невероятное усилие, чтобы просунуть руку под его живот и подтолкнуть его к ее горячей дырке, и она знала: все, что потребуется - это одно прикосновение кончика пальца к ее жаждущему клитору и тогда будет он: Город Оргазма.
Молчаливый безмозглый поклонник безжалостно драл ее задницу. Палец Джун был на расстоянии двух дюймов, одного дюйма, полдюйма
Почти, почти...
и как только контакт, которого она страстно желала, был достигнут...
- Эй, девочка, ну и ну, и чья это тут такая аппетитная, прекрасная попка торчит!
Голос мародера разрушил фантазию, и ворота Города Оргазма захлопнулись.
Черт! Кто
Джун, вернувшись к скучной реальности своей жизни в общем, и еще более скучной задаче перемешивания морской краски на передней палубе этого старого, расшатанного рыбацкого корыта, стрельнула глазами назад и вниз.