Как бы то ни было, медленно произнёс Гофман, а иного пути, похоже, нет. Я тоже голосую за морской десант.
Воля ваша, кивнул Фукс, я отдам нужные распоряжения. Сколько людей нужно перевезти?
В моём отряде, начал считать Гофман, двадцать восемь человек, если считать со мной, группа Эвансаэто ещё семь. Ещё разведгруппы соседей слева и справа, точно не скажу, но около двух десятков. Итого, где-то полсотни человек. Добавьте место под груз боеприпасов, еду и воду. Наш поход вряд ли продлится меньше трёх дней. Хотелось бы ещё взять хотя бы один пулемёт и запас патронов к нему, да ещё человека, хорошо умеющего им пользоваться.
Вице-президент сделал пометки в блокноте.
Сегодня отдам приказ по телеграфу, можете начинать сборы, с пулемётом что-нибудь решим, боеприпасов загрузим столько, сколько выдержат лодки.
Отлично, Гофман удовлетворённо кивнул, завтра до обеда выходим.
Вечер мы потратили на сборы. Собственно, снабдить всем необходимым нас должны были перед погрузкой. Оставалось только взять оружие и минимум патронов. Арсенал наш неплохо обновили. Выдали револьверы тем, у кого их не было (офицеры без возражений отдавали свои), Сэму выдали винтовку, гранаты мы получили по две в одни руки, но нам пообещали, что в порту выдадут ещё.
Билл и Эрни к обновкам отнеслись спокойно, сунули в кобуру и стали подгонять пояс-патронташ. Сэм и Курт сидели рядом, глядя на доставшиеся им подарки. Первый с вожделением, второй с недоумением. Для мальчишки из негритянского квартала ствол, пусть это даже древний револьвер, всегда желанная игрушка. Курт, который полезность огнестрела никогда не оспаривал, пользоваться им сам, однако, не спешил. Мне достался револьвер коменданта, с наилучшими пожеланиями от него самого. Это был блестящий никелированный агрегат, барабан, как и положено, на шесть патронов, рукоять обложена костяными щёчками с позолотой. Красивая вещь. В мире, где магазинная винтовкапредел мечтаний, револьвер просто незаменим.
Эванс, вернулся со склада и протянул Сэму дополнительное оружие. Это был тонкий стилет с рукояткой-кастетом, такие в Первой Мировой использовались для окопных схваток. Сложно сказать, сможет ли подросток его использовать, но пусть лучше будет.
Каждый сложил оружие и броню на тумбочке около кровати. Я размотал надоевшую повязку на глазу, благодаря мази доктора она не присохла, и мне не пришлось её отмачивать. Глаз почти ничего не видел, но кровь уже не текла. В зеркале была видна всё та же страшная картина, глазница залита запёкшейся кровью, бровь и верхнее веко исполосованы порезами. Некрасиво, даже страшно, но это меня мало волнует, буду ходить так, надеюсь, когда порезы заживут, зрение хотя бы частично восстановится.
Разговаривать никому не хотелось, даже ужин прошёл в полном молчании. Ставшая уже привычной бутылка спирта, на этот раз отсутствовала. Впрочем, никто от этого особо не страдал. Не то, чтобы готовились к смерти, просто само собой подразумевалось, что заплыв нашэто дорога в один конец, а там мы либо побеждаем и возвращаемся пешком по болотам, либо впрочем, все мы давно мертвы.
Спал я крепко и на этот раз без сновидений.
Глава десятая
Утром поднялись без команды, когда вышли во двор, там уже стояли штурмовики Гофмана. Все знали, что нужно делать. Транспорт за нами не прислали, придётся, как минимум, топать пешком до конца тоннеля. Ну, нам не привыкать, разве что Эрни ещё слаб, я и Эванс были за то, чтобы оставить его в крепости, но он решительно запротестовал. Не хотел пропустить всё веселье, хотя, возможно, просто не мог долго без своего брата.
Каменный потолок давил на психику, в неверном свете фонарей метались чёрные тени, в топоте тяжёлых сапог чудилось рычание зверей и хрипы мертвецов. Чего-то у меня фантазия разыгралась, да и сны эти дурацкие, остальные вряд ли что-то подобное слышат, неужели всё кристалл не отпускает?
Я потерял счёт времени и просто шагал в строю. Подозреваю, что успел даже немного поспать на ходу. Когда открылись ворота, яркий свет ударил по глазам, словно кузнечный молот. Здесь нас ждали несколько крытых телег, каждую из которых двигала четвёрка лошадей. Дело пошло веселее. По дороге к порту к нам присоединялись другие. Как я понял, это были такие же, как и мы разведчики. Поначалу телеги были заполнены едва наполовину, а к концу пути число бойцов увеличилось почти в два раза, некоторые шли пешком, не желая тесниться в телегах.
Уже после заката, когда от скуки хотелось выть, а от голода сводило желудок, мы услышали шум прибоя. Приближалось море, и было оно очень неспокойным. В портовый городок мы заехали уже в глубокой темноте, усталые лошади уже еле передвигали ноги. Разместили нас в больших деревянных бараках, а узнав, что мы голодны, местный персонал минут за сорок приготовил отличную уху. Никто не отдавал никаких приказов и не ставил задачи. Единственное начальство являл собой Гофман, но и он словно забыл о том, зачем мы здесь. После позднего ужина все просто завалились спать. До утра времени оставалось не так много.
Утром, однако, от вчерашнего бардака не осталось и следа. Весь отряд, а насчитывал он к тому времени шестьдесят два человека, в полном составе стоял, выстроившись в две шеренги, и слушал напутственную речь пожилого офицера в парадном мундире. Напутствие сводилось к тому, что на нас сейчас возлагает свои надежды население острова, именно мы должны окончательно изгнать порождения тьмы и позволить людям жить и не опасаться за своё будущее. Ну и дальше, в таком же духе. Не только нам, равнодушным к судьбе острова, это надоело, но и солдаты штурмовики скоро начали в итоге истошно зевать.
Но всё плохое когда-нибудь кончается, вот и у этого "генерала" иссяк запас пафосных слов, а мы, повинуясь команде, строем пошли получать боеприпасы. Склада таковых здесь не было. Всё, что предназначалось нам, было составлено в ящиках под открытым небом. Патронов у меня хватало и так, разве что к револьверу прихватил три десятка. Гранаты брали прямо в ящиках, это наиболее эффективное средство против нашего врага, поэтому, сколько ни возьми, всё равно не хватит. Интересный подарок получили бойцы, не пожелавшие расставаться с арбалетами. Таковых было четверо, включая нашего Курта. И предложили арбалетные стрелы, у которых наконечник представлял собой гранату. Достаточно маленькую, чтобы не нарушать баллистику, но достаточно большую, чтобы разорвать на части человека, срабатывала от удара наконечника о цель, а для защиты от дурака была предусмотрена маленькая проволочная чека. Пулемёт нам принесли чуть позже. Всё тот же "Максим", с треногой. Тяжёлый, но вполне пригодный для переноски в четыре руки. Руки эти тоже прилагались, расчёт из трёх человек присоединился к нашему отряду. Когда мы нагрузились сверх всякой меры, была отдана команда следовать на погрузку.
Когда наша колонна проходила по улице, из домов вышли местные жители. Всё больше женщины, дети и старики. Мужчины, надо полагать, были заняты работой. И в этот раз на нас смотрели уже совсем иначе, не так, как раньше раньше. В их взглядах уже не было прежнего страха или настороженности, защитников уже не считали отбросами, наоборот, в глазах читалась надежда и уважение. Стоило опасности стать реальной, как вернулось уважение к защитникам. Вот только неужели здесь все знают о цели экспедиции? Надо ведь соблюдать элементарную осторожность. Уже перед поворотом на пристань, к колонне солдат пристроились четверо в мантиях. Двоих я знал, это были Хорт и Петер, отличившиеся в прошлом рейде, ещё двое, тоже молодые, были мне незнакомы. Но это радует, будет у нас магическая поддержка.
Небольшая бухта, где нас ждали лодки, была крошечным островком спокойствия в бушующем океане. Ветер был не настолько сильным, но волны, казалось, жили независимо от него. Теперь становилось понятно, отчего корабли редко заходят в эту гавань. Просто велик риск, можно наскочить на мель, или просто пробить дно об острый риф и затонуть. Один только страх перед нечистью вряд ли кого-то остановил бы, ради большой прибыли контрабандисты выстроились бы в очередь.
Ящики с припасами были сложены равномерно во все лодки, причём, с таким расчётом, чтобы в каждой было всего понемногу. Оно и понятно, если одна лодка затонет, в остальных люди не останутся голыми. В каждой лодке сидели шесть гребцов. На моё замечание, что бойцы могли бы грести сами, один из них объяснил, что догребём мы до первого водоворота, после чего вся экспедиция потонет. Покосившись на волны, я решил не спорить.