В конце концов, мне удается выяснить следующее: родители отбывают уже завтра и до последнего ждалихотели сделать мне сюрприз. Ну и плюс было непонятно с визой, удастся им в этот автобусный тур по Европе попасть или нет. К счастью, визу дали, и поедут они как раз на неделю.
Пап, мам, ну отлично же! Очень за вас рад. А про себя думаю: а раньше не могли бы сказать? Мне бы жуть, как хотелось вырваться из города. Попутешествовать. Поболтать с местнымиученики, часто выезжающие за границу, рассказывают, что в Европе чуть ли не каждый второй сносно балакает на инглише. Обидно, что не попадаю Но виду не подаю. Очень, очень рад. А пойдемте к компьютерупосмотрим в интернете, что стоит посмотреть в городах, которые вы будете проезжать
* * *
Незаметно подкралось время ложиться спать. Я по-прежнему во всем следую статье. Не забыл и про дневникпо указке автора еще утром я старательно перенес туда все детали сна о корабле. И про то, чтобы держать в руках свой «Артефакт» эта штука должна помочь мне в сновидениях. Кошелек всегда при мне, а в нем среди монет есть особенно ценнаяее привез из Нью-Йорка один мой ученик. Смешно вспоминать, но я чуть не расцеловал его за магнитик, пару газет и вот эту монетку.
Монетачетвертак. Двадцать пять центов прямиком из Штатов, в которые я так силюсь и жажду попасть, да все никак.
Четвертаки бывают разные. Аж пятьдесят вариантовпо числу штатов. Мой ученик честно признался, что особо не выискивал монету со, скажем, Статуей Свободы (из штата Нью-Йорк) или с техасской звездой. Мне достался четвертак из малоизвестного штата Мэриленд, расположенного на правом берегунемногим ниже Нью-Йорка.
На монеткеветки белого дуба, надпись «The Old Line State» и купол парламента Мэриленда. Именно ее я буду использовать, чтобы проверить, нахожусь я в реальности или все-таки брожу по глубинам осознанных сновидений.
Только что осознал: я ведь давно не связывался с Катей! Звоню, в этот разпо скайпу. У них интернет там, в общежитии, с перебоями, поэтому не всегда удается урвать нормальную связь, чтобы пообщаться по-нормальному. На той стороне подняли трубку, но без видео: и в итоге я лишь смотрел на свое уставшее лицо. Как вдруг:
Привет, Марк! Как ты там? интересуется Катя. На фоне какой-то шум, но я не могу понять, какой.
Привет, солнце. Слушай, нормально. А ты не включишь видео? Хочу на тебя посмотреть.
Ой, ты знаешь, у нас здесь связь такая себе Давай лучше голосом?
Окей. Пока он говорила, шум прояснился: кажется, я различаю отзвуки баса и разговоры людей. Но они где-то далеко, будто их и нет вовсе. Ка-ать?
Аюшки?
А что это у тебя за разговоры на фоне?
Разгов А-а, ты об этом. Это Люда, моя одногруппница. Опять кучу народа у себя собрала. И ты прикинь: она не в соседней комнате, а через однуи все равно слышно! Представляешь?
М-да уж, даст она вам поспать сегодня
И не говори. Катя делает паузу и, будто делая над собой усилие, спрашивает: Как ты там, Марк?
Да нормально вроде все. Сегодня вот вспоминал наш с тобой поход в тот бар, как его, с морским таким названием
Ты про «BARенцев»?
Точно, он.
Я помню. В ее речи зазвучали нотки меланхолии. Ты повел меня туда на нашем первом свидании.
Тоже вспоминаешь? То-то же. А знаешь, я ведь от того вечера не ждал ничего особенного: ну привел девушку в бар. Думал, посидим, выпьем по бокалу пива, перекусим бургерами и разойдемся. А в итоге
в итоге мы ушли глубоко за полночь. И ты пешком проводил меня до дома через весь город.
Так и было. И не зря: какое в ту ночь было небо! Мы шли, а у нас над головами купол черный, как нефтьи весь в звездах. Помню, я еще удивился: вроде не за городом, а световое загрязнение совсем не мешает.
Да. Я тоже это помню. Ты еще показывал мне созвездия: обеих Медведиц, Пояс Ориона и Кассиопею.
Ну да, просто это все, которые я помнил из детствавдобавок их очень просто найти. Мои губы сами по себе растягиваются в улыбке. А потом мы стояли у твоего подъезда. И целовались, долго-долго. Наконец, тебе надо было идти. Я еще немного постоял под окнами, помахал тебе в окно, когда ты выглянула, и двинул домойкак раз начало светать. Ты помнишь?
Помню, Марк. Конечно, помню. Классный был вечер. Катя держит паузу. Паузу длиной в вечность. Но вот она заговаривает вновь, ее тон неуловимо меняется и на фоне будто снова включились бэкграунд-басы и притушенная речь. Знаешь, мне нужно идти. Ты там поосторожней со своими сновидениями! Обнимаю, крепко-крепко.
И я тебя, Катя. Говорю я белому чату, что появляется по окончанию звонка. И я тебя.
Разговор завершен, и я со спокойной душой выполняю все задания из статьи. Еще несколько раз озвучиваю аффирмацию «я не сплю» перед самым сном.
Постелив кровать, забираюсь под одеяло. Телефон вместе с монеткой Мэрилендарядом, на подоконнике.
Обновляю будильник, чтобы тот меня разбудил ровно через пять часов. Надеюсь, все получится.
Удачи мне. Осознанной сновиденческой удачи.
Глава 4Вторник, ночь
Он пялится на меня.
Несмотря на потертости, глаза-провалы и косой силуэт, для своих лет он выглядит сносно, даже более-менее дружелюбно. Но вместе с темон пялится на меня. Он, этот грузный серый особняк.
Я внимательней всматриваюсь в двухэтажного незнакомца. Строгие очертания, аккуратные угловые башенки, широкая лестница, ведущая к массивной входной двери, и два огромных окна по бокамкак раз они и создали жутковатый эффект слежки.
Однако помимо гнетущего «взгляда» есть в здании и нечто сверхъестественное: оно словно состоит из множества серых осколков, которые, замерев на несколько секунд, разбегаются, вращаются и собираются вновь. Разошлись, покрутились, собрались. Разошлись, покрутились, собрались. И еще цикл. И еще, и еще Внезапный минорный аккорд обрывает трансформацию. Здание вновь становится цельнымно я все равно воспринимаю его как что-то вроде расплывшейся проекции.
Делаю несколько шагов по крыльцу и, подобно Христу из двадцатой главы Евангелия от Иоанна, не прохожу, но бесплотно пролетаю сквозь дверь. Кажется, так обычно и бывает в снах.
Оглядываюсь, рассматривая мрачное убранство дома. Это непросто, ведь сознание продолжают беспокоить странные эффекты: теперь кажется, что стены постоянно меняются, текстуры плывут. Вдали виднеется стенной шкаф с древними фолиантами за стеклянными створками. И все в постоянном движении, изменении Завороженный неопределенностью, я размеренно вышагиваю по первому этажу.
А вот и длинный коридор. Дверимного дверей; все на равном расстоянии друг от друга. Дергаю одну ручку, пытаюсь открытьничего. Другуюто же самое. Внутри пробуждается чувство ненужности, я мечусь, не зная, куда себя деть. И вот, после прогулок по первому этажу и бесплодных попыток войти хоть куда-то, я возвращаюсь к главной двери и обнаруживаю, что она исчезла.
Подхожу к тому месту, где стоял несколько минут назад, но вижу лишь кусок стены, испещренный непостоянством узоров.
ДЗЫНЬ!
Я оборачиваюсь и наблюдаю шикарное зрелище: огромная, широченная лестница на второй этаж. Там, наверху, она ветвится вправо и влево. Но звук, который привлек мое внимание Откуда он? А вот же они, осколки ваз, прежде стоявших на столиках по бокам от первой ступени. Похоже, кто-то разом разбил ихтолько так можно объяснить синхронные звуки падения Но, погодите: что же это? Вазы еще летят! Они еще не упали!
Я в смятении делаю несколько шагов. Вазы полузастыли-полулетят навстречу судьбе. В миг, когда они уже должны соприкоснуться с полом, вазы начинают мелко вибрировать и, подобно солдатам, вернувшимся на посты, летят назад, к столикам.
Перестав удивляться происходящему в особняке, я ступаю на лестницу. И передо мной появляется онадевушка из предыдущего сна.
Удивительна моя первая мысль: если бы я не описал незнакомку в журнале сновиденийхотя бы в общих чертах, я бы ее точно забыл. Но я описал. А значит, помню. Помню эти роскошные вороные волосы. Закрытые глаза. И странный ореол.
Моя бестелесная фигура замерла в оцепенении. Я не знаю, что делать. Мне нужно к ней. Но едва я заношу ногу над ступенью, как девушка распадается на двух: одна в красном, вторая в синем. И они уходят в противоположных направлениях.