Смотри!
Этому голосу хотелось подчиняться, и я снова уставился в даль, через пестрящее трещинами, грязное стекло. Только тут на меня обрушилось то, что, казалось, должно было сразу броситься в глаза. Небо! Его не было! Или было, но оно не должно было быть! Не таким! Чёрная, сосущая пустота, с одиноким красным шаром луны! Помню, что я кричал и бился в конвульсиях на деревянном полу. Помню, что сорвал ногти, царапая выкрошившиеся доски. Пока меня корчило, никто не подходил близко. Только «свинорылый» со своей железкой смотрел на меня как-то голодно.
Ч-что это? я выдавливал слова с трудом, словно глину через узкое сито. Судороги отпустили, но в черепе с того момента и поныне, поселился ужас. И шёпот.
Ну, это наша жизнь. продолжая улыбаться, поднявший меня парень развел руками, ловко спрятав за пазухой что-то вроде длинной серебряной цепочки. Хорошо, что ты всё-таки не свихнулся, многие не выдерживают, пришлось бы тебе помочь. Он многозначительно провёл большим пальцем по шее. Добро пожаловать в Город. Это Лисаон указал на девушку, которая, о чём я тогда не имел представления, не раз станет для меня спасительным якорем в этом море безумия. Это Хряк, свиномордый сдержанно кивнул. Это Дятел, Суслик, Прибой и Мумия. Молодые ребятаодин с длинным носом, другой с выпирающими зубами, обычный и страшно (даже больше, чем Улыбака) худой, соответственно, по очереди кивали. Это Свора. Точнее её часть. И ты можешь стать её частью, если хоч
Он замер на полуслове, когда раздался Звон. Тогда я не знал, что это. Просто угрожающая вибрация. Звук, настолько низкий, что я будто слышал его костями. Не знаю почему, но почувствовав этот звук, я зашипел сквозь стиснутые судорогой челюсти.
Бежим Кот? Пока остальные поспешно проверяли содержимое своих мешков, улыбающийся парень снова, будто опять помогая мне подняться, протянул тощую, но сильную ладонь.
Что мне оставалось? Всё ещё ничего не понимая, я сжал его руку и кивнул. И мы побежали
Рабочий «день» заканчивался. Выживая в Городе достаточно долгое время, каждый приобретал своеобразное чутьё. Начиналось всё с лёгкого беспокойства, зудящего где-то в затылке. Потом начинало казаться, что из тёмных углов, кто-то смотрит тебе в спину. Голодно, угрожающе и, вместе с тем, жалобно. Это ощущение всё усиливалось, постепенно перерастая в настоящую панику. Отличить его от обычной паранойи, которой в Городе страдал каждый первый, требовало немалых усилий. Но все со временем научились. Если прожили достаточно.
Все оставшиеся несколько часов Воробей и Розочка держались поближе к Коту. Девочка иногда промокала текущую из порезов кровь, потом оторвала от своего лоскутного платьица длинный кусок, и повязала ему на шею, на манер банданы. Кот попытался улыбнуться, но лицо только как-то жалко скривилось, так что, чтобы выразить благодарность, он присел на корточки и на пару мгновений прижался лбом к её темени. Волосы Розочки, спутанные и грязные, как у всех, сохраняли остаточный запах будто каких-то цветов. Успокоенный этим, а также полнейшим отсутствием признаков гнили, он почувствовал на плече ободряющее пожатие маленьких пальчиков и вернулся к работе.
Относили плесень они тоже втроём. Терьер кривился, гримасничал, но исправно ставил отметки. Наконец, поднявшись в очередной раз ещё с парой задержавшихся ребят, они увидели, что площадка пуста. Корзины унесли, а остальные, чувствуя приближение Звона, видимо уже ушли. Кот на мгновение замер, без толпы людей вокруг страх всегда становился сильнее, но Розочка, изловчившись, перехватила свою корзину одной рукой, а второй схватила его за палец и целеустремлённо заковыляла вверх по плавно поднимавшемуся коридору. Оставшийся отрезок пути освещался обычными, похожими на поганки грибами, тут и там проросшими сквозь щели в камне. Проходя сквозь лужицы мутного света: зелёные, багровые, фиолетовые, охряные, и никуда не сворачивая, пятеро детей и один взрослый наконец вышли к огромному проёму, занавешенному чем-то, вроде пледа, сшитого из сотен лоскутов неопределённо-грязного цвета. Откинув полог, они увидели Терьера, раздающего подзатыльники остальным малышам, которые разбирали оставшиеся корзины.
А, припёрлись наконец. с плохо скрываемым разочарованием прогнусавил коротышка. Всю работу почти без вас сделали. Тащите всё в кладовку и бегом в общий зал.
С этими словами, Терьер заспешил дальше по коридору, миновал поворот в кладовую пещеру и удалился в тот самый общий зал. Разумная часть Кота брезгливо поморщилась: оставить детей одних, перед самым Звоном! Но он только вздохнул, поставил на свою корзину ещё одну, поменьше, и последовал за остальными в ярко освещённую колониями добытых грибов кладовую.
Когда они вошли в общий зал (большое помещение в форме неровного круга, с несколькими, уходящими во мрак червеобразными коридорами и множеством неглубоких ниш) все уже готовились. Потрёпанные фигуры сновали у напоминающих бойницы окон у дальней стены, закрывая их всем, чем можно: обломками мебели и ставен, старыми мешками и непрозрачной тканью. Материал был не важен, лишь бы не оставалось щелей, через которые мог проникнуть ужас. Поэтому практически каждый, из находящихся внутри трёх десятков взрослых, считал своим долгом ещё раз обойти импровизированные укрепления, проверяя, подтыкая углы и добавляя что-то к их хрупкой защите.
В воздухе плавал горький дым от центрального костерка и нескольких горелок, горящих у кроватей тех, кто предпочитал спать в общей комнате. У стены справа собрались Рейдерымолодые и безбашенные парни и девчонки, которые ходили в Город и искали полезные вещи в его бесконечно меняющих планировку и местоположение мёртвых осыпающихся домах, зловещих переулках и пыльных подвалах. Кот, будто споткнулся и часто, тяжело задышал, заставив себя ещё раз пересчитать охотников. Вот Пустельга, косой глаз высокой девушки будто смотрит прямо на него. Вот Петля, её скрипучий голос ни с чьим не спутать. Мумия, как обычно, молчит. Рупорнемой парень оживлённо жестикулирует над рассохшимся ящиком, полным кусков металла. Хрякон стоит спиной, качает головой на немой монолог Рупора и крутит на пальце серебряную цепочку. Он уже не ходит в рейды, с тех пор, как сменил Улыбаку на посту вожака, только подсчитывает добычу и берёт себе, что приглянулось. Дятел тоже здесь. Давным-давно среди них стояли бы ещё Кот, Улыбака, Лиса, Суслик и Прибой. Но Улыбака, Суслик и Прибой, в лучшем случае, мертвы. Кот стоит здесь, продолжая задыхаться. Где же Лиса?!
К счастью, это был не один из тех окрашенных горем дней, когда кто-то не вернулся. Воробей, будто поняв о чём он думает, потянул Кота за руку и показал на центральный костёр, разведённый на куске ржавой жести в середине зала. В обрамлении пламени, будто ласкаемая его бесчисленными языками, маячила огненно-рыжая шевелюра. Заметив Кота, невысокая, ладно сложенная девушка, вскинула руку и отвернулась, рассказывая что-то успокаивающее группе окружавшей её малышни. Кот облегчённо всхлипнул и подтолкнул Розочку вслед за устремившимся к рассказчице Воробьём, а сам, опустив голову, побрёл к каменной нише, вход в которую был огорожен пустыми ящиками, и которая служила убежищем им с Лисой с тех пор, как он не мог спокойно воспринимать отсутствие других людей (раньше они делили небольшую комнатку-пещерку в верхнем коридоре). Войдя, он обессиленно растянулся на куче ветоши, заменяющей кровать и погрузился в своё обычное кататоническое состояние, которое сейчас только усилилось предчувствием Звона. Мысли путались, даже сегодняшний инцидент с Терьером будто выцвел. В последнее время он твёрдо помнил только страх. И Лису. Когда она наконец пришла, он приподнялся на локтях и, немного успокоившись, смотрел, как она наливает мутную воду в рыжий, с прозеленью, как её глаза, медный ковшик, бросает туда немного чайного гриба и ставит его на маленькую, заправленную трухой горелку. Уверенные движения её крепкой фигурки оказывали на него успокаивающее воздействие. В нём даже проснулись ошмётки забытых желаний: схватить её, прижать к себе, сорвать одежду, раствориться друг в друге, отвлечься от вечного холодного липкого страха Но он так и не мог пошевелиться.
Закончив, Лиса разлила чай по сколотым глиняным чашкам, сунула одну из них, приятно обжигающую заиндевевшие, натруженные пальцы, в руки Коту и, облегчённо вздохнув, опустилась на груду ветоши позади него.